Причуды непутевой Артефактницы (СИ) - Фролова Машенька (книги серии онлайн .TXT) 📗
Мужчина стянул с себя ненавистный плащ, просто оторвав пряжки вместе с кусками дорогой ткани. Швырнул его служанке.
- ВОН! – проревел он ей.
Девушку сдуло в ближайший закуток.
Мужчина проводил ее гневным взглядом. Шумно выдохнул и принялся разматывать повязки на руках. Он был воином. Это было понятно по армейской выправке, по мощной фигуре и мелким, хорошо залеченным, но все же не до конца, шрамам: на лице, висках и шее. Мужчина был высок, с широкой грудной клеткой и сильными руками. Особенно сильно, даже через разорванный камзол, выделялись мышцы на спине. Если бы воин не держал спину идеально прямо, то, несомненно, любой решил бы, что у него горб. Мышцы вдоль позвоночника были развиты так сильно, что это не скрывала никакая одежда.
Лицо у воина тоже было примечательным. Ярко-голубые глаза с длинными ресницами, густые прямые брови, высокий лоб. Имелся и прямой тонкий нос с чуть более крупными, чем это требовало лицо, ноздрями. Немного полные губы украшала короткая черная борода, закрывающая кожу над верхней губой и от уха до уха. Только под нижней губой была аккуратно выбрита дорожка к подбородку, что придавало воину еще более аристократичный вид. Густые, вьющиеся в крупную волну волосы сейчас были зачесаны назад и закреплены кожаным шнурком. Немного удивлял и цвет волос, в нем когда-то, возможно, при рождении, преобладали оттенки темной глины, но сейчас там имелись и красные пряди, и рыжие, а после сегодняшнего, прибавилось и серебряных. Лоб воина тоже был перебинтован, как и торс, и бедра. Можно было смело утверждать, что у мужчины осталось целой только спина. Он хорошо ощущал, как струйка крови затекает по ноге в правый сапог.
Мужчина уже размотал одну ладонь и брезгливо отпросил тряпку в центр холла, та пролетела пару метров и шмякнувшись на пол, оставила на дорогом камне грязно бурые следы.
- О, милостивые Боги! – в ошеломлении, сказал кто-то.
Воин скосил глаза - и увидел спешащего к нему старика с подносом и кубком горячего вина. Старик и в лучшие свои годы едва ли доставал воину до плеча, что уж говорить о нынешнем времени, когда возраст пригнул его к земле. Слуга в черной ливрее смотрелся рядом с воином, как сухая ветвь рядом со столетним дубом. Старик охнул и побледнел до синевы, рассмотрев изувеченную руку воина, с пальцев которой буквально содрали кожу. Мужчина отвлекся от разбинтовывания второй кисти и успел подхватить своей изувеченной рукой кубок с горячим, еще дымящимся, вином за миг до того, как старик в ужасе уронил поднос.
- Милорд, ваши руки… – сипло простонал старик, но натолкнувшись на яростный взгляд, пристыженно умолк.
Воин выпил одним жадным глотком содержимое кубка и, глядя на старика, зашвырнул его через весь холл на второй этаж. Смятый кубок врезался в гобелен, закрепленный на втором этаже открытой лестницы, прямо напротив входа. Старик вздрогнул всем телом, когда тяжелая жаккардовая ткань вместе с креплениями и кусками стены рухнула на мрамор.
Раненный стиснул челюсти - и снова принялся разматывать вторую руку. Капли крови вперемешку с маленькими кусочками мяса и кожи, с пугающим до дрожи, звуком падали на пол. Воин размотал повязки, и сорвал с себя тряпку, закрывающую лоб. Старик увидел, что лоб воина пересекает жуткий широкий разрез, через который, при желании можно рассмотреть и кость, но крови было немного, как это не странно.
Старик позеленел.
- Милорд… - только и сумел прошептать он.
- Что, Лоренс?! – прошипел мужчина. – Эта уже восьмая. Восьмая, Лоренс, слышишь! Восемь прекрасных женщин, восемь обрядов, восемь драконесс! На нашей с тобой совести восемь смертей, Лоренс!
Мужчина увидел, как почернело лицо старика. От вида слуги у воина, что-то сломалось внутри. В глазах блеснули слезы, а ноги подогнулись. Он опустился на колени и уставился на одинаково изуродованные ладони.
- Я был с ней до самого конца, - прошептал воин. – Лоренс, она так кричала, так умоляла спасти нашего сына… А я ничего не смог сделать, совершенно ничего…
Слова вырывались из мужчины толчками, будто он был смертельно ранен и заходился предсмертными хрипами.
Старик опустился на колени рядом с ним.
- Милорд Фиелгорн, я могу только представить вашу боль, но все же нельзя отчаиваться…
- Отчаиваться? Ты говоришь об отчаяньи?! Нет, Лоренс, то, что я сейчас испытываю уже не отчаянье и даже не гнев, более того, и не ярость. Я сам сгорел вместе с ней!
Воин рывком поднялся на ноги.
- Вызывай Яродана, Лоренс! Я хочу с ним переговорить…
- Но, милорд! – взмолился старик. – Милорд, этого нельзя делать!
Слуга вцепился в обрывки камзола господина, понимая, что в таком состоянии его господин может сотворить что-то по-настоящему страшное.
- Милорд, это слишком опасно! Я не могу позволить вам…
Мужчина дернулся, высвобождаясь из рук старика, и направился к лестнице.
- Ажар! – гневно закричал старик.
Воин споткнулся от звука собственного имени и обернулся. Ладони слуги окутала дрожащая дымка магии воздуха. Фиеголрн злорадно оскалился.
- Что, запрешь меня?
- Если потребуется! – уверенно ответил старик и сейчас в его глазах горел тот самый гнев и та самая яростная уверенность, которая когда-то давно связала их крепкой дружбой.
- Решай сам, Лоренс: либо ты вызываешь Яродана, либо мы закрываем вопрос продолжения моего рода - и со мной умрет последний из солнцекрылых! Больше на моих руках не будет крови драконесс, клятва дворянина!
Долгую минуту они прожигали друг друга непоколебимыми взглядами. Наконец, старик щелкнул пальцами, скрывая магию внутри тела, и медленно двинулся к переходу между поместьем и замком. А именно в замке имелись камни вызова и портальная плита для переноса.
Ажар проводил старика взглядом и двинулся в свой кабинет. Как не противно на душе, а раны требовалось залечить и привести себя в порядок.
Дело в том, что раса драконов была единственной в мире, которой требовалось сдерживать в себе столько энергии. Другие двуипостасные расы: вампиры, оборотни, фениксы. Не нуждались в таком ее количестве. Только драконам для того, чтобы тело второй ипостаси было здоровым и сильным требовалось столько чистой магии мира. Формирование обоих тел: человеческой и драконьей формы, происходило в утробе матери и поэтому занимало целых тринадцать месяцев. За это время формировалось не только человеческое тело, но и драконье. Определялся запас огня дракона, его масть, магия, дар, срок жизни и укреплялись связи двух ипостасей. Так как в формировании дракона происходило буйство магических энергий, во чреве матери рос не ребенок, а яйцо, внутри которого, уже сам дракон. Драконы всегда рождались только через изъятие яйца у матери, а уже из него, через какое-то время выходил и дракон в человеческой форме. Это законы магии расы.
Но, только не в случаи с Ажаром, последним из рода Фиелгорн. Он был единственным драконом, чья масть могла прожить три тысячи лет, а размеры драконьей ипостаси оставляли далеко позади всех собратьев. И, словно бы в насмешку за силу, его виду солнцекрылых уготовили кару. Дети этих драконов не рождались в яйце, а развивались, как человеческие. Рождались, как и у людей, через девять месяцев. Но, буйство энергий при формировании дракончика всегда чудовищно и если магия драконессы недостаточно сильна, чтобы без помощи яйца защитить себя и ребенка – гибнут оба во всепожирающем живом костре. Так же от пламени младенца можно сгореть и во время родов, а не только во время ношения.
Это и случилось с Алерной. Прекрасная, бирюзовая драконница, чудесная целительница погибла сегодня именно во время родов и Ажар ничего не смог сделать. Сила малыша была так огромна, что мгновенно уничтожала любое его заклятье. Он видел, как заживо сгорела его восьмая супруга и восьмой ребенок! В мире не осталось ни одной драконессы с таким большим запасом внутренних сил, чтобы дать жизнь еще одному солнцекрылому.
Ажар залечил свои раны, нарастил новую кожу, вымылся и переоделся. В иных обстоятельствах, быть может, он и испытывал бы боль от роста новой плоти, но сейчас он был опустошен настолько, что не заметил процесса быстрой регенерации. Перед глазами стояло искаженное лицо Алерны и пламя, буквально разрывающие ее тело. В ушах нарастали ее крики и вопли лекарей. Она была хорошей женой, пусть и не долго. Она была красива и умна. В ней было все, что только мог пожелать правитель - и она погибла в пламени не рожденного солнцекрыла, как и семь ее предшественниц.
