Крылья - Виор Анна (читаемые книги читать .txt) 📗
Кодонак дотронулся правой рукой до серой косой звезды на своей повязке изгнанника тем же жестом, каким дотрагивался до меча на д’каже, и склонил голову, затем поднял глаза, глядя прямо в синие «насмешники» Абвэна.
Не оборачиваясь, он протянул руку назад, удерживая Миче, уже вынимавшего меч.
– Я уйду, – твердо говорит Хатин. – Не бойся, Абвэн.
– Так куда? – Абвэну не терпится. – Решай, и ты вмиг окажешься там.
Алисандес Миче выдвигается вперед, но уже, слава Мастеру Судеб, не для того, чтобы сражаться. Он берет Кодонака за плечи и заглядывает в глаза:
– Мастер Кодонак, – «Уже не Мастер…» – у меня в Шеалсоне старенькая мать. Она примет вас с радостью, она знает, что вы сделали для меня. У нее даже портрет ваш есть на стене. Я напишу письмо… Поживите там пока… Пока… пока не…
– Пока это не кончится чем-то, – завершает фразу Кодонак. – Пиши письмо.
Миче достает письменные принадлежности, которые носит с собой всякий Мастер, и, присаживаясь на корточки, начинает быстро писать на коленях.
Абвэн недоволен тем, что Мастера Золотого Корпуса будут знать, куда отправился Хатин.
– Обещай, Мастер Миче, – говорит Советник, – что ни одной живой душе ты не расскажешь о том, где Кодонак. Это приказ Совета.
Миче поднимает голову от письма и долго пристально смотрит на Абвэна, затем мельком на Кодонака и наконец кивает.
Письмо написано. В правой руке Хатина его приговор, переданный Абвэном. Приговор будет оглашен по всей Тарии, но свой экземпляр Кодонак должен всегда носить при себе. В левой – письмо Алисандеса Миче старой матери. Главная рука у Хатина левая – он левша… За пазухой прижался к груди, словно маленький звереныш, огонек Элинаэль, греет его…
– Я знаю только Здание Правления в Шеалсоне, туда тебя и доставлю, – говорит Абвэн и кладет руки Кодонаку на плечи. Все вокруг окутывает искрящийся туман.
Глава 23
Юг и север
Куголь Аб
Арайский отряд шел по следам императорской армии через Доржену. В этом отряде не было тех, кто считался воинами: триста служителей Обители с Указующим во главе, и он – Куголь Аб.
Мудрец Ташив едет верхом, легко и привычно, словно годжийский всадник, его длинная борода прихвачена золотыми цилиндрами по всей длине и перекинута через плечо, головной убор – не Корона Мудрости, а обычный покров, какой носили большинство путешествующих благородных: ткань, стянутая шнуром вокруг головы.
Неделю назад Хатар Ташив призвал к себе Аба и сказал ему:
– Ты, смотритель Куголь Аб, отныне будешь служить Обители Мудрости и Хранителям Кобры, ты будешь слушать все мои повеления и неукоснительно их выполнять. Я беру тебя с собой в путешествие к границе с Тарией.
Куголь Аб был удивлен и польщен. Быть служителем Обители и Мудрецов почетно, но он, как и его отец, как отец его отца, всегда служил роду Холо, которому принес клятву верности. Когда он сказал об этом Мудрецу, тот ответил так:
– Ты честный и верный человек, Куголь Аб, за это я беру тебя с собой. И благодаря этому ты жив до сих пор, несмотря на то, что молчанием своим дал столько времени врагу. Скажи ты раньше о том, что знал, и многих бед, возможно, нам удалось бы избежать. Но Создатель прокладывает наши пути, а не мы сами… Я знаю, что ты клялся в верности роду Холо, но теперь тебе некому больше служить. К’Хаэль Оргон и его сын Оргон погибли при взятии столицы Доржены. Род Холо прервался. Его эффы отошли императору, как и его земли и рабы.
Древний род Холо, с которым тесно связан род смотрителей эффов, трагически завершил свой долгий путь. Погиб молодой наследник, и, хотя у к’Хаэля Оргона было немало сыновей от рабынь, ни одного он не назвал своим. И вот кровь рода Холо ушла в землю, как иссякший родник. Кто мог такое предсказать? Куголь Аб надел серые одежды в знак траура, не ел и не пил три дня. А затем пришел и поклонился Хранителям Кобры, чтобы принять новую службу.
Он не тот человек, что любит перемены. Все должно идти своим чередом, как это было всегда… но мир рушился. Странные вещи происходят. Словно сами основания земли сдвинулись с места. Словно реки вышли из берегов, и его, Куголя, на шестом десятке лет вырвало с корнем бурным потоком, подхватило и понесло, как сухой ствол дерева. А что мог сделать он? Судьба его – в руке Создателя.
Хатар Ташив – тот человек, за которым он будет отныне следовать.
То, за чем шли они к границе с Тарией, беспокоило его. Мудрец счел Куголя достойным, чтобы рассказать о подробностях дела. Император с помощью неизвестного Долгожителя смог вывести эффов, которые были способны к войне и не нуждались в ошейниках. И новость эта должна была стать радостным известием для Ары, если бы не опасения, что эффы могут повернуть против императора.
В том, что тарийские колдуны готовили ловушку для императора, Хатар Ташив был уверен, а Куголь Аб согласен с ним.
И вот они идут землями Доржены, спешат к императору, чтобы предостеречь его, чтобы спасти, если возможно, а может, и для того, чтобы умереть вместе с ним.
Дорженцы, не признавшие власти Ары, несмотря на стоящие в каждом городе гарнизоны завоевателей, ненавидящими взглядами провожали служителей Обители, но ничего более не предпринимали. Жители Доржены – не воины. Из них выйдут хорошие рабы. И эти люди видели, как четыре тысячи эффов, – тех эффов, что будут охотиться на них, если они сбегут, ставши рабами, – проходили по их городам и деревням. Это хорошо. Страх – честь раба.
Эффы были без ошейников и, как утверждали очевидцы, внимали голосу императора. Хокой-То добавил к своим титулам еще один – Повелитель эффов. И Куголь Аб возносил молитвы, чтобы титул этот оправдал себя в полной мере, а не стал смертельной ловушкой для императора.
Роду императора не грозила гибель, как роду Холо. С ним на границе были старшие сыновья, но есть еще и множество младших, наследующих корону Кобры, если случится беда. Но как бы там ни было, смерть императора – большое горе.
В Доржене был мягкий климат и очень ветрено. Воздух гор спорил и враждовал с воздухом моря. Поля Доржены пожелтели от созревших колосьев, а на лугах трава зелена и свежа, несмотря на осень. Бесчисленные стада видели путники пасущимися на холмах Доржены, драгоценные деревья Сот росли прямо у дороги, как безродные тополя. И жители здесь благополучны и раскормлены, даже не самые богатые из них живут в домах, которые могли поспорить с поместьями к’Хаэля Оргона, да хранит память о его пламени оставшийся пепел.
Доржена – богатая добыча. Но слишком просто далась она. И битва за нее еще предстоит с хищником более сильным – Тарией.
Иной раз они встречали спешивших с поля боя гонцов. Сообщения говорили, что битва еще не началась, войска Тарии и Ары стояли друг против друга, и каждый ждал подкрепления. Тарийцы – своих Одаренных, арайцы – эффов. Зверей император прятал в Дорженском лесу, расположенном в восточной ее части.
Уже приближаясь на расстояние недельного пути к границе, служители Обители и Хатар Ташив услышали весть о начале битвы. Золотой Корпус прибыл в Межигорье, и его Командующий возглавил войско.
Более никого из гонцов они не встречали, и все дни пути пребывали в тревоге и неведении. На утро восьмого дня первые воины арайской армии показались на горизонте. Желтые шатры были раскинуты на поле в тылу, и над ними полоскал знамена с Коброй неистовый дорженский ветер.
Шума сражения не слышно. Шатер императора плотным кольцом в четыре ряда окружили его телохранители, облаченные в доспехи с красной Коброй. Остальные войска стоят в боевом порядке, но врага не видно. Не видно также и эффов, и сердце Куголя сжалось от недоброго предчувствия.
Но что бы ни принесли дни последующие, этот день стал великим в жизни ничтожного смотрителя эффов: сегодня он увидел самого императора Ары, величайшего владетеля земель от пустыни Листан до гор Сиодар, от Горного моря до самого Хвоста Дракона.
Император облачен был в золотые доспехи, сверкающие на солнце, Арайская Кобра на них выложена изумрудами, рубинами и черным жемчугом, его венчал шлем в форме тигриной головы, и плащ из шкуры белого льва тончайшей выделки струился до земли. Его глаза сияли как драгоценные камни, а голос звучал так, словно гремел гром.
