Искра и ветер - Пехов Алексей Юрьевич (книга жизни txt) 📗
– Конец истории, юная Ходящая, – в голосе Аленари появилась странная печаль. – К вечеру начнется новая. Без старой Башни и тех, кто рвал Дар на части.
Альга, в груди которой появился необъяснимый холод, сжав кулаки, смотрела на то, как тысячи воинов идут вперед и исчезают в дымке, отряд за отрядом. Она до боли в кончиках пальцев желала обрушить на головы врагов гром, молнии и пламя Бездны, но не могла ничего сделать. Ненавистный браслет лишал ее права бороться с помощью «искры».
Девушка резко отвернулась от зрелища, за которым безучастно наблюдала Проклятая. Она не желала, чтобы та видела в ее глазах слезы отчаянья. Только не это!
– Будь сильной, – прошептали губы Альги. – Не смей раскисать!
Она увидела, как по склону, раскидывая копытами влажную грязь, взбирается рыжий конь с намокшей гривой и жалким, словно ободранным хвостом. Всадник кутался в длинный плащ, а капюшон был низко надвинут на его лицо. Никто не задержал незнакомца, и когда он остановился на вершине, Кадир, выскочив под дождь, взял жеребца под уздцы.
Человек вошел под купол, скинул капюшон, и Альга увидела, что это женщина. У нее были черные волосы, серые пронзительные глаза и красивые черты лица. Ходящая прищурилась и почувствовала темную «искру».
Дар был сильным. Очень сильным, почти таким же, как у Оспы, и гораздо ярче, чем у Чумы.
– Ты не спешила, Дочь Утра, – поприветствовала ее Аленари. – Все уже началось без тебя.
– Меня задержали дела, Звезднорожденная, – сухо ответила Митифа, мельком взглянув на Ходящих. – Пора перевернуть страницу?
– Да. Выступаем.
Унылое серое утро пронзило золотое зарево. Столб света ударил высоко в небо, пробивая тучи и испаряя дождь, а затем далеко-далеко впереди рухнул на землю и побежал по ней, словно солнечный зайчик. Даже отсюда был слышен оглушительный грохот.
Багровое пламя взметнулось вверх сплошной стеной, но тут же осело и появилось в другой стороне.
– Колос! Колос проснулся! – в ужасе закричала Батуль.
Вновь по земле стегнуло плетью губительного света, и она содрогнулась и взвыла от боли. Альга расширенными глазами смотрела, как пламя, вырвавшееся на свободу за стенами Корунна, реет по ветру, словно огромное знамя.
– Ты же сказала, что у Лея получилось! – лицо Митифы исказила гримаса ярости.
Аленари не ответила. Она вскочила с трона и смотрела, как гибнет армия Чумы.
Безжалостный луч стегал из стороны в сторону. Ударило. Загрохотало. Вспыхнуло.
– Сокол! Сжалься! Только не он! – простонала Аленари.
Мита за ее спиной разразилась зловещим, страшным смехом. Альга подумала, что подруга окончательно сошла с ума.
– Никто не способен повелевать Колосом кроме истинной крови Сокола! Никто!!
Бледный Кадир сильно ударил девушку ногой в грудь, и она, охнув от боли, оборвала смех. Творение Скульптора продолжало убивать, и оставалось только догадываться, скольких оно уже успело уничтожить.
Митифа очнулась первой:
– Надо уходить! Слышишь?! Надо уходить, пока не поздно! Пока еще не все потеряно! Отзывай армию! Командуй отступление!
Звезднорожденная словно не слышала ее.
Толстый, похожий на гигантскую змею луч прилетел с севера, со страшным ревом упал в двух тысячах ярдах от них, прожигая в земле и стройных квадратах набаторских тысяч широкую черную полосу, а затем ударил в основание холма.
И мир Альги затопило золотое сияние.
Глава 29
«Они – отличная пара. Рона очень талантливая девочка, и у нее уникальная „искра“. Ни у кого раньше я не видела столько света».
«Света?! – удивился я. – Мы говорим об одной и той же Роне? У той, что сейчас с нами, после глупости Шена и уроков Тиф тьмы не меньше, чем у тебя».
«Я о душе».
«О».
Она рассмеялась, почувствовав мое сомнение:
«Есть хорошие люди. Есть плохие. И тех, и других – не так сложно распознать. Я рада, что у Шена получилось вылечить Ходящую после перековки. Это можно назвать чудом».
Здесь я с ней был совершенно согласен. Разница между той Роной, что мы повстречали в плену у Проказы, и нынешней – видна невооруженным глазом.
«Да. Она далеко ушла с тех пор, как связалась с нашей компанией», – пошутил я.
Лаэн вновь рассмеялась, и я улыбнулся, радуясь ее хорошему настроению. Мы разговаривали с Лаской сутками, не уставая от этого, едва выкраивая два-три нара на сон. Мы так соскучились по беседам, что теперь наслаждались каждой уной общения друг с другом.
За дни, что прошли с тех пор, как Шен дал моему солнцу силы, мы успели многое вспомнить и обсудить. О том, что было, о том, что есть, и о том, что, возможно, когда-нибудь будет с нами.
Говорили и о Гиноре. Оказалось, Лаэн потрясена новой информацией не меньше, чем я.
«Я узнала об этом вместе с тобой, в момент, когда сказала Проклятая. И не представляю, как это возможно. Но Тиф похоже, действительно, права. После моей… смерти появились чужие сны, воспоминания, знания. Люди, которых я никогда раньше не видела, места в которых не бывала, плетения, которым меня никто никогда не учил, чувства, запахи, ощущения… мечты. Все чужое и в то же время мое. Это очень странно. Они внезапно всплывают в моей памяти, не представляясь, ничего не говоря, и вновь исчезают, словно призраки».
Я помнил, как она испугалась в том городе на болоте, где когда-то побывала Гинора. Наверное, это и вправду ужасно, когда ты чувствуешь, как переживаешь то, чего с тобой никогда не было и думаешь, что сходишь с ума.
«А Гинора? – спросил я. – Что с ней?»
«Мне нечего тебе ответить. Даже если я – часть ее, или она – часть меня, то я не чувствую этого. Конечно, если исключить воспоминания, которые мне не принадлежат».
Лаэн не знала, какие цели ставила рыжеволосая Проклятая. Не представляла, к чему это должно привести. Иногда ей становилось страшно оттого, что она не могла разобраться в себе, вдруг на какую-то часть ставшей другой. Женщиной, родившейся больше пяти веков назад и принимавшей участие в Темном мятеже.
Пугало ли это меня? Нисколько. Лаэн была жива и со мной – это самое главное. Мне совершенно безразлично, что в ней есть частичка Гиноры.
Мы заночевали в маленьком городке, каким-то чудом совершенно не тронутом набаторской ордой. Армия южан прошла чуть восточнее этих мест, а два передовых отряда сдисцев, проводивших разведку, почему-то не решились подъезжать к городским стенам.
Стража впустила нас лишь благодаря милорду Рандо, хотя я думал, что опять придется ночевать в полях. Было новолуние, улицы оказались темны, немногочисленный гарнизон – недружелюбен и серьезно вооружен. Воины проводили нас до таверны, ближайшей к воротам. Она была маленькая, тесная и пустая – путников здесь не видали уже несколько недель, так что нам были рады, хотя поначалу и отнеслись с подозрением к такой разношерстной компании.
Из-за летней жары окна в зале открыли нараспашку, было слышно пиликанье сверчков и отдаленные разговоры стражников у ворот. С Юми произошла заминка, хозяин требовал, чтобы «зверя» выгнали за дверь, но Лук быстро разрешил ситуацию, пообещав уйти в другое заведение, если будут обижать его лучшего друга.
Шен с Роной, отказавшись от ужина, сразу отправились спать. Га-нор тоже решил пойти на боковую, напоследок пожелав стражнику ни с кем не играть в кости. Тот обиженно возмутился, что в этой сонной деревне приличного игрока днем с огнем не сыщешь. Сплошные тараканы.
Еда, как я и думал, продавалась втридорога. Но никто из нас не возмущался – давно привыкли. К тому же милорд Рандо решил нас угостить, а мы и не отказывались. Юми получил самую большую миску и, чирикая, словно воробушек, стал упоительно чавкать.
Рыцарь попросил принести еще свечей, отказался от вина и взялся играть с Луком, к вящей радости стражника. Приятель Га-нора просто сиял от восторга, когда смог обуть партнера на несколько солов. Теперь на кону стоял целый сорен, и я перекидывался ехидными замечаниями с Лаской, пытаясь понять, мухлюет стражник или ему, действительно, везет?
