Маска чародея - Швайцер Дарелл (книги хорошего качества txt) 📗
– Я не лгу, – ответил я, глубоко сглотнув. Но горло осталось сухим и воспаленным. Казалось, с каждой минутой воздух становился все холоднее и холоднее. Но моему врагу, как я видел, это не доставляло ни малейшего неудобства. – Мне понадобится кое-что из моих вещей, чтобы раскрыть тебе свои тайны.
Она изучала меня с явным подозрением.
– И что, например?
Я снова указал на свои вещи, аккуратно сложенные на полу.
– Чернила, бумага, опора, на которой я смогу писать.
Она постучала по стеклу темным крючковатым ногтем.
– Почему ты так легко сдаешься?
– А какой у меня выбор?
– Никакого.
– Тогда я по крайней мере не буду страдать.
Улыбнувшись, она нарочито медленно и отчетливо произнесла:
– Только, если я сама захочу этого.
– И вновь, – повторил я, – какой у меня выбор?
– Да ты не просто глупец, Секенр, но к тому же еще и слабак, и трус. У тебя вообще нет выбора. – Она провела ногтем по выпуклому стеклу. – Ну-с, очень хорошо. – Неожиданно она резко дернула ногтем вверх.
Стекло исчезло, и я свалился на кровать, подняв целое облако пыли. Свечи разметало по полу. Те, что еще горели, она затушила босой ногой.
– Не двигайся с места, – приказала она. – Скажи мне, что тебе нужно.
Я показал на самую прочную и острую из всех своих ручек, не перьевую, а деревянную с насаженным на нее металлическим наконечником. Обычно этот инструмент использовался лишь для самых грубых, широких мазков, а отнюдь не для каллиграфии, но она без вопросов вручила мне его наряду с закупоренной бутылочкой чернил и чистым листом бумаги.
– Мне нужно что-то твердое и гладкое, на чем я смогу писать.
Одетой в Смерть, по всей видимости, было трудно понять это. Она надолго замолчала, раскачиваясь взад-вперед, и ее устрашающее одеяние тоже раскачивалось – оно жило своей собственной жизнью: многочисленные кулаки сжимались и разжимались, крошечные рты шипели, выдыхая дым. Затем она все же приняла решение: нагнулась, подняла с пола мою водонепроницаемую сумку и раздраженно бросила ее мне. Я поймал ее и положил к себе на колени. Дрожь била меня все сильнее.
– Подойди поближе, – сказал я. – Это надо видеть.
Она обошла меня сзади и, нагнувшись надо мной, схватила за плечи, до крови стиснув своими когтями. Я крепился изо всех сил, стараясь не обращать внимания на боль и не показать, как мне стало противно, когда она заползла на кровать и начала слизывать кровь с моих ран. Ее омерзительные трофеи, извиваясь, ползали у меня по спине и бокам. Ее тело совсем не согревало – и ее прикосновения и исходившее от нее зловоние напоминали прикосновения и запах трупа.
– Тебе надо посмотреть…
Заурчав, она схватила меня сзади за шею. Руки у нее были необычайно сильными. Она могла, не моргнув глазом, не прилагая никаких усилий, убить меня в один момент.
Хватая воздух ртом, с трудом сохраняя способность дышать, я нарисовал на разложенной на коленях бумаге змея. Его загнутый кольцом хвост был засунут ему в пасть. Одетая в Смерть, как зачарованная, с любопытством следила за моим пером. Отпустив мою шею, она протянула жирную руку поверх моего плеча, чтобы провести по рисунку кончиком пальца.
Пришло время рискнуть всем. В образованном змеем кольце я написал крупными буквами на языке Страны Тростников: ТЫ НЕВЕЖЕСТВЕННАЯ ДИКАРКА.
Одетая в Смерть зашипела, вцепившись мне в спину. Я почувствовал, как по спине побежали струйки крови.
– Это… очень сильная магия, – заявил я, опасаясь, что она все же каким-то образом сможет это прочесть, и моя маленькая хитрость будет разоблачена. Но больше никакой реакции с ее стороны не последовало. – Однако я покажу тебе и нечто большее. Вот слова, с помощью которых решаются вопросы жизни и смерти. – Для меня это действительно было правдой. Я написал на языке Страны Тростников и повторил на языке Дельты: ОТЫМЕЙ САМА СЕБЯ, МЕРЗАВКА.
Она тяжело дышала, впав в какой-то транс, возможно даже, испытывая благоговейный трепет перед незнакомым ей видом магии. Моя авантюра увенчалась успехом. Теперь я точно знал, что Одетая в Смерть, как я и надеялся, была совершенно неграмотна. Она завороженно продолжала наблюдать за тем, что делают мои руки. Я сконцентрировался на своем занятии, стараясь не обращать внимания на исходящее от нее зловоние.
На листе появлялись все новые и новые слова, протягивавшиеся сверху вниз и снизу вверх, принимавшие самые причудливые формы, извивавшиеся в разные стороны – буквы в них иногда были перевернутыми или смотрели в другую сторону. Одетой в Смерть было все равно: абракадабра из слогов и букв, рифмованные строчки из детских песен, ругательства, перечень всех известных мне видов рыб – их названия закручивались по спирали, сливаясь посредине в безнадежно неразборчивое грязное месиво. Ни о какой каллиграфии и речи не было. Толстенное металлическое перо попросту размазывало чернила. Я старался держать его боком, чтобы линии выходили потоньше, но чернила стекали с него, оставляя кляксы. Впрочем, для Одетой в Смерть не было никакой разницы.
Наконец я нарисовал крошечного паучка, державшего в своих лапах слово СМЕРТЬ.
– В этом и заключается самая страшная тайна, – сказал я, указывая на паучка. – Посмотри на него очень-очень внимательно. Тебе станет понятно все, чем я занимаюсь, и ты сможешь делать со мной все, что захочешь.
Запыхтев, она проползла вперед и склонилась над моими коленями, как собака, собирающаяся утащить лакомый кусок из корзинки с едой. Ее тело полностью заслонило от меня страницу. Я заметил, что пускающие дым лица вовсе не были одеждой – они словно росли из ее спины. Я сидел совершенно неподвижно, сжав челюсти и изо всех сил стараясь сохранять контроль над собой, пока она гладила мои руки, ноги и грудь. Очень медленно и осторожно я начал разворачивать в руке ручку, пока металлическое, перо не оказалось направлено вверх.
– Смотри, – сказал я. – Постарайся как можно внимательнее изучить его.
– Не пытайся обдурить меня…
– Если ты проявишь чуточку терпения, все тайны моей магии станут доступными и тебе.
– Я совсем не терпелива. Да мне и не нужно быть терпеливой. – Она проткнула когтем мне бедро и рванула.
Я непроизвольно закричал и в тот же миг левой рукой схватил свою противницу за волосы, оттягивая ее голову вверх, а правой нанес удар, целясь ей в левый глаз и стараясь вогнать перо как можно глубже.
На сей раз закричала она, и этот дикий крик подхватили сотни других голосов – все лица у нее на спине искажались в муках, как затравленные животные, пока мы боролись и катались по кровати. Сцепив ноги в замок у нее на спине, я удерживал ее, одновременно пытаясь загнать ручку еще глубже. Ее страшные когти раздирали мне плечи и бока. Мы скатились на пол, и от неожиданности я тоже закричал, но лишь еще сильнее сжал ее в смертельных объятиях.
Я упал прямо на нее, надавив на ручку всем своим весом. От этого удара деревянный стержень глубоко вошел ей в голову. Ее хватка ослабла. Держа ручку обеими руками, я заставил наконечник выйти с другой стороны ее черепа. Тогда я отпустил ее и, быстро откатившись в сторону, растянулся на полу, совершенно обессилев и тяжело дыша, а она билась и барахталась, как выброшенная на берег рыба, разбрызгивая кровь, хлеставшую у нее изо рта и из глаза, и пытаясь заговорить, но ее последние проклятия захлебнулись в потоке крови.
Многочисленные руки у нее на спине еще долго скребли пол ногтями, но потом и они успокоились.
Убедившись, что она мертва, я подполз к ней и пнул ногой.
Из всех ртов потекли кровь и грязь, но она так и не шевельнулась. Ее лицо приобрело после смерти еще более мерзкое выражение. Ручка почти полостью вошла ей в голову, и лишь самый кончик торчал у нее из глаза.
Неожиданно я почувствовал страшную слабость и упал на бок. Меня вырвало тем немногим, что я съел за день. Мне хотелось лишь одного – лечь прямо на пол и лежать, несмотря на страшный холод. Почему-то я решил, что кровь, сочившаяся из самых глубоких царапин, согреет меня. Голова пошла кругом, словно я был пьян: казалось, я уже давно и безуспешно пытаюсь вырваться из замкнутого круга ночного кошмара. Каждый раз, когда я хотел пошевелиться, невидимые мучители вонзали в мои плечи раскаленные докрасна когти.
