Песнь Хомейны - Роберсон Дженнифер (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗

В его волосах была седина, теперь я видел это ясно, а глаза его внезапно вновь потускнели.

– Кэриллон…

– Поезжай, – уже спокойнее повторил я. – Мне придется думать о войне. Ты будешь нужен мне рядом.

Ветер развевал его волосы. Редкие лучи солнца заставляли золото лиир тускло мерцать в облачном сумраке. Его лицо казалось мне совсем чужим, и я слова подумал о подземелье. Неужели оно так изменило меня? Или – Финн изменился?

– Тогда я буду рядом, – отозвался он, – пока смогу.

Странное обещание. Я нахмурился и собирался было спросить его, что он имел в виду, но он уже направил коня прочь.

Когда я повернулся, Финн галопом скакал к Мухааре. За ним следом бежал волк.

Едва я успел въехать в Обитель, разразилась буря. Мой плащ мгновенно промок насквозь, от капюшона проку было мало, потому я сбросил его на плечи.

Мой конь, разбрызгивая вокруг воду и жидкую грязь, добрался, наконец, до шатра Дункана. В вечернем сумраке я почти не видел других шатров – только кое-где размытыми световыми пятнами маячили те из них, в которых горели жаровни.

Я слез с коня, тут же угодив в лужу, выругался и тут заметил, что Кая нет на привычном месте около шатра: несомненно, он искал укрытия от непогоды в густой кроне дерева или, может, даже в самом шатре. Что ж, в этом он был прав я тоже намеревался как можно скорее попасть в тепло.

Кто-то подошел и принял моего коня – я не сразу понял, кто. Я поблагодарил, дверной полог откинулся, я взглянул вниз и увидел Донала. Он удивленно уставился на меня, потом ухмыльнулся:

– Видишь?

Я видел. Его тонкие руки, пока еще открытые по теплой погоде, были охвачены выше локтя золотыми браслетами лиир, хотя и более легкими, чем у взрослого воина. Среди прядей черных волос поблескивала серьга: формы ее я не мог разглядеть. Такой юный, подумалось мне…

Рука Дункана опустилась на голову Донала, осторожно отстранила его:

– Заходи, не стой под дождем, Кэриллон. И извини моему сыну его скверные манеры. Я вошел.

– Ему есть чем гордиться, – заметил я. – Но не слишком ли он молод?

– Слишком молодых в кланах нет, – вздохнул Дункан, – Кто знает замыслы богов? Неделю назад он услышал зов, и мы отпустили его. Прошлой ночью на церемонии он получил свое золото лиир.

Я почувствовал, что в моей душе шевельнулась уязвленная гордости:

– А я не мог быть свидетелем этого? Дункан был серьезен:

– Ты не Чэйсули.

Что ж, четыре дня я был им. Но теперь мне было отказано в чести присутствия на церемонии. Я перевел взгляд на Аликс:

– Ты должна гордиться.

Она стояла по ту сторону от жаровни, и отблески огня плясали на ее лице. В сумраке ее кожа казалась темнее обычного – она была более Чэйсули, чем обычно, сердце мое вновь сжалось от чувства потери.

– Я горжусь, – мягко ответила она. – Мой сын теперь воин.

Он был еще мал Лет семь, думалось мне, точно я не знал. Но все равно – так невероятно юн…

– Садись, – предложил Дункан. – Донал сейчас подвинет своего волка Я понял, что он имеет в виду, когда увидел растянувшегося на одном из расстеленных на полу одеял – волчонка. Он был совсем маленьким и спал мертвым сном. Видимо, тоже побывал под дождем – в шатре пахло мокрой шерстью.

Несомненно, Донал с волчонком были на улице, когда началась гроза.

Донал, сразу уловив приказ отца, присел и взял волчонка под передние лапы.

Зверек обвис на его руках, как мешок с костями, тяжелый и мокрый – но Донал все же оттащил его в сторону. Волчонок был красновато-коричневым в отличии от серебряного волка Финна, а глаза, когда он приоткрыл один, оказались карими.

– Он жалуется, – несколько оскорбленно заявил Донал. – Он хотел остаться у огня.

– У него волос побольше, чем у тебя, – возразила Аликс. – Мы принимаем у себя Мухаара, а Лорну за спиной у твоего отца будет достаточно тепло.

Я протестующе поднял руку:

– Для него я Кэриллон, а не Мухаар. В конце концов, он мой родственник, я улыбнулся мальчишке. – Что-то вроде дяди.

– Тай устал от Кая, – с сознанием своей правоты сказал Донал. – А он может побыть здесь?

– Тай – сокол, и останется снаружи, – твердо сказал Дункан, пристраивая рядом с собой волчонка.

– Кай жил так долгие годы, это предстоит и Таю.

Донал устроил поудобнее своего волчонка и уселся рядом с ним – пальцы маленькой ручонки зарылись в густой мех. Его желтые глаза уставились на меня с настойчивостью юности:

– Ты знаешь, что у меня их два?

– Два лиир?.. – я посмотрел на Аликс и Дункана.

– Я думал, что у воина должен быть только один…

– Обычно да, – суховато заговорил Дункан, указав мне на ближайшее одеяло, где я и устроился, с наслаждением вытянув ноги, Аликс налила мне чашу горячего хмельного меда. – Но у Донала, видишь ли, Древняя Кровь.

Аликс рассмеялась, когда я принял чашу:

– Да Он унаследовал ее от меня. Он – отчасти Перворожденный, – она села на пол подле Дункана.

– Когда я носила его, я дважды принимала облик лиир – как волк и как сокол. И вот что из этого вышло.

Я отпил горячего сладкого напитка. В шатре было тепло, хотя и тесновато я привык к большим помещениям. Но здесь было уютно: множество одеял, ларей словом, все, что и должно быть в шатре вождя клана. Сверху ниспадал занавес-гобелен, деливший шатер на две части, одна из которых несомненно служила спальней для Дункана и Аликс. Что до Донала, он, похоже, спал у огня по другую сторону занавеса. Теперь с ним спал и волк.

– Как девочка? – спросил Дункан. Я улыбнулся:

– В свои два месяца она уже красива. Мы назвали ее Айслинн – в честь моей бабки по матери.

– Пусть Боги даруют ей мудрость ее жехаана, – серьезно пожелал Дункан. Я рассмеялся:

– Но, надеюсь, не его облик. Аликс улыбнулась в ответ, но вскоре ее лицо стало задумчивым:

– Ты, конечно, приехал к Финну. Его здесь больше нет.

Я с трудом проглотил вставший комом в горле мед:

– Нет. Я встретил его по дороге. Он отправился в Хомейну-Мухаар. Нет, я Не с ним пришел говорить. Я пришел говорить о Хомейне…

И я рассказал им все, что мог. Они слушали меня молча, все трое, глаза Донала были широко раскрыты и полны любопытства. Без сомнения, он впервые слышал о войне – да, к тому же, от самого Мухаара, я знал, что он запомнит это навсегда. Я вспоминал, как сидел когда-то с отцом, слушая рассказы о военных планах. Война и убила его, в конце концов. Но Донал не думал о смерти, это было видно. Он был Чэйсули и мечтал только о сражениях.