Война ведьмы - Клеменс Джеймс (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
Ошарашенный его словами, Пиноррр мог только неподвижно смотреть, как килевой берет в руки оружие.
— Я больше не позволю тебе не обращать внимания на зло, которое творил мой отец. — Ульстер опять обернулся к Пиноррру. — То, что он создал, теперь стоит перед тобой. — С этими словами Ульстер сделал выпад.
Пиноррр еле успел поднять свой собственный меч. Сталь столкнулась со сталью. К счастью, Ульстер атаковал, руководствуясь скорее гневом, нежели умением. И все же Пиноррр отступил перед атакой. Килевой был моложе и сильнее. Только воинский инстинкт Пиноррра не дал Ульстеру вонзить клинок ему в живот.
Пиноррр отчаянно сражался. Яростный огонь, пылавший в его крови, угас до тлеющих углей. Как он мог позволить себе презирать то, что было создано при его попустительстве? Пиноррр отступил и поскользнулся на валявшейся на полу косе первого помощника. Он упал на пол, меч вылетел у него из рук.
Ульстер стоял над ним с поднятым мечом. Его глаза горели алым гневным пламенем, дыхание было рваным и неровным.
Пиноррр поднялся на колени, чтобы взглянуть в лицо своей смерти.
Килевой посмотрел ему в лицо.
— Тебе следовало бы прислушаться к моим крикам, Шаман.
Пиноррр кивнул один раз, кратко.
— Ты прав, Ульстер. Извини.
Гнев в лице молодого человека сменился смущением. Его рука, державшая меч, дрогнула.
Подняв лицо, Пиноррр тихо сказал:
— Но я также и не твой отец, Ульстер.
Килевой покачал головой, нахмурился и отступил на шаг.
— Я знаю, что ты не мой отец…
— Еще не слишком поздно попытаться исцелить нанесенные им раны. — В лице и позе Ульстера Пиноррр увидел боль. — Я могу помочь.
Ульстер расхохотался и, глядя на Пиноррра дикими глазами, снова взмахнул мечом.
— Ты думаешь, что ты можешь мне помочь? Если бы ты знал все, ты бы так же проклял меня, как мой отец во время одного из приступов гнева.
— Нет, — искренне возразил Пиноррр. Он пытался достучаться до души молодого человека — не для того, чтобы спасти свою жизнь, но чтобы исцелить то, что осталось от жизни Ульстера. — Ты позволишь мне попытаться?
Ульстер опустил меч — но только слегка — и прищурился.
— Ты знаешь, как умер твой сын? Отец Шишон?
Пиноррр отшатнулся от Ульстера. Килевой коснулся старой раны, которая так и не зажила.
— Он… он умер во время Куртийских стычек. От удара топором в лоб. — Пиноррру не хотелось снова бередить эти воспоминания. Черный голубь принес с дальнего берега весть о смерти его сына, когда мать Шишон пыталась разродиться. Когда мучающаяся женщина услышала эту весть, она завыла, и в ней что-то сломалось. Кровь хлынула ей на бедра. Вскоре после этого она умерла и чуть не унесла с собой свою дочь. — П-п-почему ты спрашиваешь, Ульстер?
Ульстер наклонился поближе.
— Этот топор держала моя рука.
Пиноррр вытаращил глаза.
— Нет!
Ульстер усмехнулся.
— Это было просто. Я об этом почти не думал. Во время драки на «Сломанном Клыке» я оказался наедине с твоим сыном. Он обернулся ко мне, на его залитом кровью лице была улыбка, в глазах ярко светился восторг битвы. Но эта усмешка — гордая, самоуверенная… Я не мог этого выдержать. Так что я ударил его топором в лицо. Но даже падая, негодяй не перестал улыбаться.
На лице Пиноррра, должно быть, ясно был написан ужас.
— Как… как ты мог?
Ульстер наклонился ближе.
— Теперь, когда ты знаешь правду, ты все еще хочешь исцелить меня, Шаман? — с презрением спросил он.
У Пиноррра вырвался рык боли. Он бросился на Ульстера, отбросив в сторону клинок, и швырнул его на пол. Ульстер ахнул, повалившись на доски. Его голова со звучным стуком ударилась о дерево. Ошарашенный, он выронил меч.
Пиноррр не ждал. Он подхватил упавший меч, обеими руками поднял клинок и вонзил в грудь Ульстера. Клинок прошел между ребрами и глубоко воткнулся в доски. Но Пиноррр налегал еще сильнее, хотя его руки тряслись от изнеможения. Он втыкал меч до тех пор, пока в грудь Ульстера не уперлась рукоять. Темная кровь выступила из раны. Пиноррр упал на килевого, словно измученный любовник.
— Как ты мог? — крикнул Пиноррр в ухо Ульстера. Слезы застилали ему глаза. — Он был похож на твоего собственного брата.
Ульстер подавился кровью, но все же собрал силы, чтобы ответить:
— Вот… вот почему я и убил его, Шаман. — Взгляд килевого потух. — Он действительно был похож на моего брата — счастливый и гордый. Я не мог вынести того, что этот свет сияет в глазах еще одного человека.
Пиноррр задрожал от печали и гнева. Рыдания сотрясли его старое тело. Он скатился с груди Ульстера.
Ульстер повернул голову на бок, чтобы оказаться лицом к лицу с Пиноррром, и сказал окровавленными губами:
— Я не мог вынести вида того, что было украдено у меня. — Голос Ульстера затихал, но его глаза не отрывались от Пиноррра. — Тебе бы следовало судить моего отца так же сурово, как ты судил меня. Тебе бы следовало прислушаться к крикам маленького мальчика из-за закрытой двери.
Ульстер продолжал смотреть на Пиноррра. Пиноррру понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что Ульстер умер. Дрожащими пальцами он закрыл молодому человеку глаза.
— Ты прав.
Пиноррр медленно встал. Он уставился на мертвого. Его ноги онемели.
— Я буду оплакивать того мальчика, которым ты когда-то был, Ульстер, но все же я не могу оплакивать то, чем ты стал. Я не могу оплакивать эту смерть. — Пиноррр отвернулся, чувствуя себя пустым, как полая кость. Шатаясь, он вышел из комнаты.
Закрыв дверь в каюту килевого, Пиноррр повернулся и пошел обратно на палубу. Он объяснит все трупы мятежом. Его лжи поверят. Никто не будет слишком пристрастно допрашивать шамана. Никто не осмелится посмотреть слишком глубоко.
Слепота, как он понял этой ночью, часто возникает по воле самого слепца, не желающего что-то видеть. Идя по коридорам, он вытер руки о свою рубашку.
Распахнув люк, Пиноррр обнаружил, что палубы горят. Кормовая мачта пылала в штормовой ночи, как факел. Пиноррр увидел, как моряки с топорами срубили пылающую мачту и швырнули ее в море. Вода вокруг горящей мачты зашипела, огонь угас, и обгоревшее дерево почти сразу же затонуло.
Собравшиеся разразились радостными криками. Корабль спасли от неминуемой смерти, опасность удалили и выбросили в море.
Кто-то наконец заметил Пиноррра.
К нему подошла Мадер Гиль. Ее седые волосы почернели от пепла.
— Я думаю, шторм уже утихает. Но мы чуть не погибли, — сказала она с усталой усмешкой. — Чуть не потеряли корабль в огне. Но какое это было великолепное зрелище! Пламя прыгало и танцевало в струях дождя.
Пиноррр медленно кивнул.
— Да, зло часто носит красивую маску.
Сайвин стояла у реллинга «Сердца Дракона». Слева от нее Верховный Килевой советовался со своим сыном Хантом. Справа Билатус одной рукой вцепился в реллинг так, что костяшки пальцев побелели, а другой крепко прижимал мантию к горлу. Их тела хлестали ветер и дождь.
— Ветер несет запах дыма, — сказал Хант. Он по-прежнему держал одной рукой маленькую Шишон. Она держалась за его шею.
— Но по крайней мере они погасили пламя, — заметил Верховный Килевой и повернулся к еще одному моряку. — Прикажи рулевому развернуться. Мы должны посмотреть, что происходит на «Драконьей шпоре».
Моряк кивнул и побежал прочь по скользкой палубе. К счастью, шторм, похоже, затихал. Молнии мерцали вдалеке над горизонтом, рев грома стих, превратившись в бледное подобие недавнего грохота.
Повернувшись спиной к ветру, Сайвин увидела, что Рагнарк все еще неподвижно лежит на палубе, привязанный толстыми промасленными канатами к мачте и пиллерсам. При виде великолепного зверя, беспомощного и связанного, у нее заболело сердце.
Верховный Килевой, должно быть, заметил ее взгляд.
— Ты сказала, что кровь дракона может доказать факт сходства наших двух народов?
— Не просто сходства, — пробормотала Сайвин. — Мы — одно и то же. Мы — одно племя.
