Из грязи и золота (СИ) - Баюн София (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT, FB2) 📗
Он замолчал и махнул рукой.
— Поэтому Леопольд не хотел, чтобы я его нашла, — сказала Марш и подняла руки. Рассматривала нарисованный песок, прилипший к прозрачным ладоням.
— Ну ты же никогда не умела вовремя заткнуться, — бросил Рихард. — Ну, довольна? Теперь что? Обрастешь педипальпами и будешь жалом на всех трясти?
Марш покачала головой.
— Знаешь, я так… давилась благодарностью Леопольду, потому что он был хорошим человеком, влюбилась… пусть будет «влюбилась» в Клавдия, потому что он добрый, и у него такая… непривычная доброта… а это все, оказывается, такая херня… Ну, кто скажет Клавдию?
Рихард обернулся к Айзеку за мгновение до того, как это сделала Марш.
— Не буду, — мотнул головой Айзек.
Рихард хотел напомнить ему о конвенте, который он может купить в любой момент, но Марш, кажется, понравился метод Клавдия.
— Тогда Гершелл тебе колено прострелит.
— Не прострелю, — мгновенно отказался он. — Мне нечем, у меня привычная доброта, и я убежденный гуманист. У меня отметка в профиле есть.
— Просто иди и выпусти Клавдия, — посоветовала Марш. — Он уже реализовал накопленный негатив и должен был пройти стадию гнева.
Айзек ушел, что-то бормоча, а Марш смотрела ему вслед и перечисляла репорты, которые отправила бы при жизни. Потом замолчала и стала смотреть в небо.
Рихард тоже молчал, пропуская песок между пальцев. Нужно встать и идти к причалу, пока Клавдий не приперся и снова не заставил его думать, как вернуть свою полоумную дочь.
— О чем она подумала бы, узнав про Леопольда? — наконец спросил он. И никуда не пошел.
— Не знаю, — безмятежно ответила Арто. — А мне все равно. Я знаю, как найти термы.
— Я тоже знаю, — Рихард отряхнул ладони, уперся затылком в стену и закрыл глаза.
Спустя минуту раздались шуршаще-шаркающие шаги. Кто-то тяжело опустился на песок рядом с Рихардом. Запахло свежей кровью и амбровым одеколоном.
— Орра запрещала вам физические нагрузки, — с упреком сказал Рихард.
— Это было легко, — равнодушно ответил Клавдий. — Айзек мне все рассказал.
— И где он?
— Курит, — пожал плечами Клавдий. — Вам вернуть топор?
— Обойдусь, — поморщился Рихард.
— Зря отказываетесь. У вас очень хороший топор.
Рихард наконец посмотрел на него и тут же отвел взгляд. У Клавдия в волосах застряло что-то, к чему он предпочел бы не приглядываться.
— Как он вообще к вам попал?
— Под койкой лежал. Подбросила, когда я на перевязку выходил. Вы, Гершелл, сказали, что она будет в городе.
— Вообще-то мы с ней обо всем договорились. У вас не самая послушная и последовательная дочь.
— Значит, знает Айзек.
— Нет, — покачал головой Рихард. — Нет. Айзек не стал бы так подставляться, у меня его конвент. И я проводил допрос с анализаторами убежденности, и он отвечал честно. Айзек лоялен, просто хочет нашей смерти.
Клавдий поморщился и отвернулся. Если бы Тамара делала, что ей говорят — ничего бы не случилось. И ни один из тех, кто сидел сейчас на залитом солнечным жаром песке не был тем человеком, которого она могла бы послушаться.
— Ну, кто скажет? — спросила Марш. Она на Клавдия не смотрела.
— Подожди, пусть хоть умоется…
— Аве, Дафна, — сказал Клавдий.
Она появилась рядом с Марш, почему-то подключившись к транслятору Рихарда. Они молча смотрели друг на друга, только браслеты Дафны потрескивали электрическими разрядами.
— Если бы я отказалась убивать Колдера — ты бы помогла? — наконец спросила Марш. Рихард только закатил глаза.
Марш жила, чтобы упускать возможности поступать правильно. Арто просто продолжала ее дело.
Дафна по-прежнему молча пожала плечами.
— Я за тебя твою работу сделала, дрянь, — процедила Марш. — Давай делать вид, что я убийца. Я вообще-то собрала доказательства и отправила репорт. Я отправила — ты приняла, сука ты лицемерная!
— Я же говорила — я все знаю, — глухо сказала Дафна. Опустилась на песок и подняла лицо к небу. — Я все про вас знаю. Вижу все, что вы скрываете, а что не вижу, о том… догадываюсь. Ты, Клавдий, только что убил человека — ты ведь не раскаиваешься?
— Тамара никого не убивала, — ответил он. — Если хочешь — я в пустыне останусь.
— Вам всем надо там остаться, — вздохнула Дафна. — Каждый из вас должен. Знаешь, Клавдий… вы все так мне надоели. У вас же все есть. Я же все сделала, как надо. А стоит отвернуться… к чему это я… идите-ка нахрен, Клавдий.
И она исчезла. Датчики на браслетах горели услужливыми зелеными сигналами готового к работе помощника.
Рихард почувствовал, как разгораются забытые воодушевление и азарт. Пожалуй, это стоило всех антикварных ковриков — вряд ли кто-то еще может похвастаться тем, что видел, как индивидуальный помощник с прототипом из всепрощающей матери, кого-то послал.
— Что теперь будем делать? — спросил он.
Клавдий поднял на него тяжелый черный взгляд и тут же снова опустил глаза. Рихарду было жалко на него смотреть. Только человек реализовал накопленный негатив, и вот опять сидит весь белый и с нервным тиком, который маска скрыть не может.
Марш сидела, уставившись в песок и глаза вспыхивали то алым, то синим.
— Я попробую поработать с костью. Может, еще удастся получить доступ к бортовому компьютеру вездехода… — начал Клавдий.
— Я нашла запись с уцелевшей камеры, — перебила его Марш. — Тамара уехала сама.
Клавдий медленно опустил голову и погрузил дрожащие руки в раскаленный песок.
…
Солнце стало белой прорехой в дрожащем мареве неба, но Тамара не закрывала глаза. И не пыталась прятать лицо — пусть сожжет. Если папа ее не найдет, она будет мертвой, как мама. А если найдет — может, она успеет получить ожог достаточной степени, чтобы стать калекой, как папа.
Лучше бы, конечно, он ее не нашел.
Она собиралась плыть в город с Айзеком, как обещала. Собиралась врать, что с нее насильно сняли браслет, как научил Рихард Гершелл. Представляла, что случится с папой, если она снова пропадет. И все равно она угнала вездеход только для того чтобы сейчас валяться в его тени посреди рыжего песка и мечтать, как солнце ее убьет.
Тамара слышала, что предложил Рихард. Слышала, что папа согласился.
Сначала она обрадовалась — у Рихарда все ладно выходило, с цифрами и графиками, голос у него уверенный был. Обещал папе, что они заработают рейтинги, что Тамаре скоро разрешат жить с папой. А потом Рихард сказал, что если папа сделает операцию, когда появятся деньги, то все будет зря. Что в ближайшие годы ему придется ходить в маске, а потом он может делать что угодно. Но когда шрамы зарубцуются, можно будет только установить несколько протезов. И папа согласился, почти сразу согласился, и все подписал, Тамара видела — по-настоящему, биометрической подписью.
А зачем он это сделал?
Чтобы ее вернуть.
Очень ему надо было. Тамара никому не говорила, даже Марш — она бы и не поняла — но ведь она ушла вместе с мамой. Она любила папу, но не представляла, как они будут вдвоем жить. Он же такой отрешенный, занят постоянно. Улыбался редко, Тамара даже злилась когда-то.
Теперь и не улыбнется. Теперь ему нельзя маску при людях снимать, теперь ему больно будет улыбаться. Теперь папа только цедит, цедит слова в модулятор, а иногда устает и пишет. Пальцы у него нервные, дрожат. Это словами папа говорит, что ему не больно, а пальцы не обманешь.
Она всхлипнула и наотмашь ударила ладонью по песку. Потом еще и еще. Раскаленные песчинки прилипали к лицу.
Нельзя возвращаться.
Тамара с трудом поднялась, села за руль и закрыла дверь вездехода. Кондиционер насмешливо выплевывал редкие сгустки холодного воздуха. Она поморщилась и прижалась лбом к рулю.
Вести оказалось нетрудно, не сложнее, чем в конвентах-тренажерах, но ехать приходилось медленно — Тамара боялась взрывчатки. Откуда она под песком — след забытой истории, все еще кусающий вездеходы за хвосты и обгладывающий лица тех, кто уходит за границы городов?
