Боевая горничная госпожи Лешей (СИ) - Давыдов Игорь (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Чапыжка молчала. Недолго. Секунды две. Затем она подняла руки и неуверенно обняла Лешую за шею. Вельзевула была умной девочкой. Пережившей многое. Она готова играть в эту игру, если за победу в ней дают возможность жить, а не существовать, как прежде.
— Я вас прощаю.
— Пока ещё нет, — уверенно ответила богиня, и сердце Чапыжки, если верить ощущениям, испуганно замерло, опасаясь привлечь к себе внимание. — Ты меня не простила. Ты сказала это лишь потому, что по твоему мнению я ожидала именно такого ответа.
— Нет, это не так… — попыталась в панике возразить девочка, но замолчала, едва ощутила губами прикосновение подушечки пальца Лешей.
Женщина отстранилась. Странно было видеть это сочетание влажных дорожек от слёз на щеках и внимательного строгого взгляда. Казалось, что такие вещи не могут существовать единовременно в одном месте.
— Не лги. Я понимаю, что ты всё это время жила в других условиях. Тебя типа вроде как делали вид, что воспитывали другие люди. Но тебе придётся привыкать жить так, как положено в моём доме. Я — не они. Я — Броня Глашек. В скором времени стану Броней Маллой. Я осознаю, что из меня получится не самая лучшая мать. Но я буду стараться.
Она отпустила Вельзевулу и уселась рядом на ковёр, состоящий на процентов сорок из ворса, на сорок — из крошек от чипсов, шоколадных батончиков и очистков от семечек, а ещё на двадцать — из смеси газировки с соками.
— Я не обещаю тебе любви, Чапыжка. На мой взгляд, это совершенно ненадёжный фундамент для семьи. Жутко переоценённый. Я гарантирую тебе прозрачность правил поведения. У тебя будет возможность понять, как нужно себя вести, что будет порицаться, а что — поощряться. И в первую очередь я буду поощрять честность.
Губы у девочки снова пересохли. Она неуверенно и осторожно облизнула их. На сей раз никаких мух по лицу не ползало. Все они предпочитали держаться от богини подальше.
Чапыжка бросила робкий взгляд на сопровождение Лешей. Оно оказалось небольшим. Только тётя Ёлко и тётя Илега. С обеими повелительнице членистоногих уже довелось познакомиться. И обе улыбались ободряюще. Первая несколько более сдержанно, а вторая — во все зубы.
Богиня замолчала и Вельзевула поспешила вновь посмотреть ей в глаза. Именно этого и ожидала новая “мама”, потому как сразу после этого тотчас же продолжила говорить о правилах.
— Мы не совершенны. Ни ты, ни я. И если ты понимаешь, что не можешь или не хочешь бороться с каким-то своим несовершенством, лучше это обсудить открыто. Тогда мы сможем подобрать вариант, который одинаково не устроит нас обеих.
— Может, устроит?
Да, Чапыжка знала, что перебивать старших нельзя. Что это плохо. Но тётя Ёлко и тётя Илега так улыбались, что девочка решила рискнуть и проверить границы допустимого.
На удивление, Лешая не разозлилась, а лишь весело рассмеялась. Женственно, но открыто.
— Да нет, Чапыжка, именно “не устроит”. Это формула компромисса. Обе стороны должны по итогу остаться одинаково недовольны, и тогда каждый будет полагать такое решение справедливым.
Девочка не выдержала и тихонько прыснула, склонив подбородок к груди.
— Ой… правда… хи-хи… все эти переговоры к тому и ведут, — она осторожно подняла взгляд на Лешую и замерла, ожидая продолжения.
Та развела руками.
— В общем, в этом суть. Правил много. Но вводить я их буду постепенно. Начиная с самого необходимого. Будем потихоньку притираться друг к другу. Но тебе всё равно будет тяжело. Те требуется наверстать школьную программу. А ещё решить, будешь ли ты развивать свою силу или откажешься от неё.
— Я уже решила! — вздёрнула носик девочка.
— Ты принимала решение, исходя из ложных предпосылок, — богиня обратила взор на тётю Илегу и кивнула ей. Горничная поспешила оказаться рядом и протянуть Вельзевуле какой-то документ. — Ты уже Чапыжка Глашек. Ты уже — моя дочь. Ты уже обречена стать некромагичкой. Твоя жизнь будет связана с колдовством, потому что в скором времени ты станешь Чапыжкой Маллой, а дочь рода Маллой не может не владеть волшебной палочкой.
Повелительница мух взяла в руки бумагу и принялась её изучать. Это оказалось свидетельство об удочерении. Богиня всё провернула весьма шустро и… если честно, сложно сказать, являлся ли это документ подлинником и менял ли этот факт хоть что-нибудь. Как удочерили, так и разудочерят обратно. Аристократия — она такая.
— Но вы ведь хотели бы, чтобы я управляла мухами, верно? Ведь если я потеряю эту силу, какая же я дриада?
— О, Лешая Благословенная! — закатила глаза женщина. — Что за мисо-суп у тебя в голове? Ты и правда решила, что эти жалкие мухи делают тебя хоть сколь-нибудь уникальной?
— А разве нет? — похолодела Чапыжка. Она перевела взгляд на тётю Ёлко. — Мне показалось, что таких, как я, не делают.
— Если не делают, то ты откуда взялась? Ты же рукотворная, — развела руками богиня. — Любую дуру можно обратить в повелительницу мух. И даже любого дурака, учитывая, что смена пола в наше время является лишь вопросом квалификации магуя.
Девочка молчала. Она внимательно изучала лицо собеседницы, пытаясь понять, говорит ли она правду или нет. В колдовстве Вельзевула не разбиралась, но звучало всё вроде логично. И правда. Ведь её на самом деле создали. И почему не могли бы создать ещё кого-нибудь, вроде неё?
Глупость.
Чапыжке было страшно. Страх передавался мухам, которые начали ползать по стенам кругами.
Наконец, она решилась спросить.
— Но что тогда делает меня дриадой?
— Тот факт, что произошедшее тебя не сломало, а только погнуло. А ещё… — богиня пожала плечами. — На самом деле, за этим стоит просто моё иррациональное желание. Я могла бы его объяснить, но не думаю, что тебе понравится слушать подробный разбор моих комплексов.
Чапыжка устало опустила голову. Хоровод членистоногих остановился.
— Значит, во мне нет абсолютно ничего особенного?
— Я этого не говорила. Если бы в тебе не было ничего особенного, мы бы, пожалуй, с тобой не говорили. И не оттого, что я бы побрезговала, а потому что ты, скорей всего, оказалась бы неспособна к диалогу. Твой рассудок потрескался, но сохранился в достаточно работоспособном состоянии. Ты можешь собой гордиться.
Всё же, они очень похожи. Обе Леших. Светлая и тёмная. Перловка тоже объясняла свои поступки, упирая на их разумность. И тоже отлично осознавала, что именно из того, что она делает, является просто “иррациональный порывом”. Словно бы каждая из них полагала мир всего лишь механизмом, который надо переделать, а в случае невозможности изменить тот или иной аспект, просто приспособиться к условиям.
Чапыжка приспособилась к тому, чтобы стать живым ульем.
Теперь ей предстояло приспособиться к статусу дочери Лешей.
Девочка медленно покачала головой.
— Нет. Я останусь. Останусь той, кем я являюсь сейчас. Иначе… иначе окажется, что я зря приспосабливалась. Зря привыкала ко вкусу жёванных мух. Зря училась ими управлять.
Вельзевула вскочила на ноги, вытянула кулачки вдоль тела и зажмурилась.
— Я ведь училась ими управлять, мама! Я хотела, чтобы ты увидела это! Чтобы ты оценила! Чтобы сказала, что ты мной гордишься! Я хотела, чтобы меня похвалили! На самом деле! За что-то, в чём я стала лучше! За что-то, делающее меня особенной!
Тишина. Нарушаемая лишь редким негромким жужжанием мух, да тихим потрескиванием чего-то внутри консольки. Быть может крутился какой механизм, а может — зажаривалась заснувшая на электросхемах членистоногая мразь.
Наконец, Чапыжка услышала голос богини.
— Илега, помнишь того некромага из “кукольного домика”?
— Да, любимая, — подобострастно ответила горничная.
— Его уже оживили?
— Нет ещё, — покачала та русой головёшкой. — Мы не успели ещё даже кукол восстановить. Лекари все заняты… могу послать за каким-нибудь осуждённым. Но думаю, для демонстрации сгодятся мыши.
Ровнёхонько после последнего предложения из декольте богини выскользнула морда змеи. Рептилия выглядела умеренно заинтересованной, а потому… даже какой-то не страшной.
