Найденыш (СИ) - Бэйн Екатерина (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗

- Простите, - девочка низко наклонила голову.

- Хорошо. Не думай, что я говорю это просто так. Это очень важно, Ромейн. Ты ведь помнишь, что я тебе говорил?

- Да.

- Никто не должен знать, чему я тебя учу.

- Но ведь здесь никого нет, кроме нас.

- Да. Но привыкнув делать это здесь, ты можешь сделать это и в другом месте, где будет еще кто-нибудь. Нужно уметь контролировать себя.

- Значит я не могу делать это никогда вообще?

Меор кивнул.

- Но... но зачем тогда вы меня учите?

- Это другой вопрос.

Ромейн пару минут смотрела ему в лицо, пока не поняла, что ответа ей не дождаться. Она положила в рот кусочек курицы, прожевала и отложила вилку:

- Почему? - повторила она четко.

- Ешь, - велел ей маг.

- Не буду, пока вы не объясните.

- Я объясню. Позже.

- Когда?

- Ешь.

Девочка обиженно засопела. В ответ на это проявление протеста, Меор заметил:

- Хорошо воспитанные девочки не сопят за столом, не фыркают и не заставляют курицу летать.

- Я сбегу отсюда, - заявила Ромейн, - здесь ничего нельзя делать.

Тут Меор рассмеялся.

- Это не так сложно, нужно только привыкнуть. Когда ты привыкнешь, уже не сможешь поступать иначе.

Ужин они закончили в полном молчании. Отложив в сторону столовый прибор, Ромейн слезла со стула и направилась к двери, понимая, что ничего больше ей не добиться. Меор относился к ней по-доброму, но держал на расстоянии. Никогда он не скажет ей сверх того, что считает необходимым.

- Иди сюда, - велел Меор.

Ромейн остановилась и оглянулась. Маг сидел в кресле у камина, где жарко пылал огонь. Девочка подошла ближе. Он указал ей на низкую скамеечку радом с собой. Она села, чинно сдвинув колени и сложив на них руки.

- Ты спросила, зачем я тебя учу, - заговорил маг, - понимаю, почему тебя интересует этот вопрос. Зачем учить, если делать этого нельзя. Но для того, чтобы контролировать силы в себе, сперва нужно изучить их. Для того, чтобы ты могла сдерживать их и усмирять, когда они вдруг начнут из тебя выплескиваться.

Ромейн широко раскрыла глаза.

- Их так много, что они начнут выплескиваться?

Меор вздохнул:

- Смотри.

В его руках оказался стакан, доверху наполненный водой.

- Видишь? Вода - это сила, содержащаяся в любом человеке. У одних ее больше, чем у других. Сейчас этот стакан находится в равновесии. Но если я начну его раскачивать, вот так, - маг показал, как именно, - что ты видишь?

- Вода выливается, - ответила Ромейн.

- Правильно, А вот теперь воды здесь гораздо меньше, - он плеснул в камин содержимым стакана и девочка увидела, что стакан наполовину пуст, - для того, чтобы она пролилась, его нужно раскаливать сильнее. Но вода все равно прольется. Верно?

- Да, - кивнула девочка, - я поняла.

- Твоя сила пока дремлет в тебе, Ромейн. Но настанет день, когда ты ее почувствуешь. И самым важным будет то, как хорошо ты сможешь ее усмирять. Ты должна понять, что это очень важно. В этом мире не любят магов и колдунов. Люди пользуются нашей силой, когда им это удобно, но в то же время они боятся нас, а страх иногда принимает ужасные формы. А ты - девочка. Будущая женщина. Для тебя это гораздо опаснее. В мире, где правят мужчины, участь женщины - рожать детей и выполнять различные работы по дому. И беда, если женщина оказывается способна на большее. Ей этого не прощают. Именно поэтому тебе следует контролировать свои силы.

Ромейн кивнула, не сводя с него глаз и потрясенная торжественностью момента.

- Я хочу, чтобы ты это хорошенько запомнила, - заключил маг, - какой бы ни была ситуация, ты не должна демонстрировать свою силу. Поняла?

- Ага, - согласилась она.

- Что? Что ты сказала?

- Да. Да, конечно. Простите.

- Ты должна говорить правильно, Ромейн. Всегда. Забудь манеру простолюдинов. Знаешь, что это за место?

- Знаю. Королевский замок.

- Вот именно. Чтоб больше я не слышал от тебя этого слова. Иначе накажу. Ступай к себе.

Ромейн встала и развернувшись, направилась к двери. Меора она побаивалась, зная, на что он способен. Он вполне может превратить ее в крысу в качестве наказания. Крысой ей становиться не хотелось. Равно, как и любым другим животным.

Поплотнее закрыв за собой дверь, девочка глубоко вздохнула и ускорила шаг. Меор внимательно следит за ней, но есть место, где он этого делать не может. Это ее комната. Там она будет делать все, что захочет.

Оказавшись у себя, Ромейн развернулась на полную катушку. Взмахом руки она разожгла в камине огонь и плюхнулась с ногами на кровать. Подняв в воздух сразу около десятка предметов, девочка заставила их чинно фланировать над головой, потом немного ускорила темп. Вращаясь, предметы подняли над ней вихрь так, что волосы Ромейн зашевелились. Она довольно улыбалась.

Услышав посторонний звук, девочка подпрыгнула и села. Вещи попадали вниз и одна из туфель пребольно стукнула ее по голове. Охнув, Ромейн потерла больное место.

Дверь отворилась. На пороге стоял Меор. Неторопливым взглядом он окинул место действия, посмотрел на застывшую Ромейн и спросил:

- Развлекаешься?

- Я почти сплю, - отозвалась она, пытаясь сохранить достоинство.

Маг шагнул ближе. Только теперь девочка заметила, что он прятал правую руку за спиной. На нее волной накатил страх. Ну все, он пришел наказать ее. А в руке у него плеть, что же еще. Она отшатнулась и отползла от мага подальше.

- И это после того, как я полчаса объяснял тебе, как следует себя вести.

- Здесь все равно никого нет.

Меор криво усмехнулся. Ромейн отползла еще дальше, хотя понимала, что все напрасно. Если он захочет, то выпорет ее, не успеет она и глазом моргнуть.

- Не глупи, - оказал он, - я не собираюсь тебя бить.

- А зачем тогда вы сюда пришли? - резонно спросила она.

Меор нагнулся и поднял с пола гребень. Потом кинул его на столик.

- Вот поэтому. Тебе следует осторожнее использовать свою силу, если уж ты решила позабавиться перед сном.

Ромейн проводила его взглядом, проследив, как он закрывает дверь. Кажется, на сей раз ей повезло. Маг прав, ей следует быть осторожнее. Это вполне мог заметить кто-нибудь еще.

Оказавшись в корридоре, Меор задумчиво посмотрел на свою ладонь. Там краснел сильный ожог, который немилосердно болел. Он перевел взгляд на ручку двери, за которую взялся прежде чем войти к своей воспитаннице. Когда он к ней прикоснулся, она казалась раскаленной добела. Ожог на руке свидетельствует о том, что это ему не показалось. Ручка, в самом деле была раскалена. Девчонка не хотела впускать его. Пожалуй, он не зря принял решение обучать ее магическим искусствам. Судя по всему, это ей просто необходимо.

Следовало приложить к руке целебную мазь и смягчить боль. Меор направился к себе, на ходу размышляя о том, что задача, которую он добровольно взвалил на свои плечи, оказалась более сложной.

Глава 3. Родовой знак

Спустя пять лет почти ничего не изменилось. Жизнь текла обычным, размеренным ходом, и все шло своим чередом. Разве что, ненависть Оливетт к мужу стала почти невыносимой. Она никогда не думала, что способна на столь сильное чувство. Ей было противно находиться с ним в одном помещении, женщина избегала на него смотреть за исключением тех случаев, когда иначе было уже нельзя. А его прикосновения вызывали в ней содрогание. Оливетт опасалась, что король поймет, что с ней происходит, но как это ни странно, умный и проницательный Эдуард истолковывал все это неправильно и не приближался к истине, а удалялся от нее. Впрочем, это было неудивительно. Короля никогда не волновали чувства других людей, он просто не замечал их. Иногда казалось, что он сомневается, есть ли у остальных вообще какие-то чувства, не говоря уже о мнениях. Оливетт не сразу поняла это, но когда поняла, то почувствовала небольшое облегчение. Эдуард редко обращал на нее свое внимание, иногда она ловила на себе его взгляд, который, казалось, говорил: "что делает здесь эта женщина?" Это происходило тогда, когда, король соизволял заметить жену. Кстати, сына он замечал гораздо реже и при этом его брови хмурились. Неизвестно, что ему не нравилось. К двадцати одному году Филипп вырос, окреп и возмужал настолько, что в нем трудно было узнать того хрупкого, мрачного паренька, каким он был когда-то. Впрочем, за прошедшее время принц отнюдь не стал веселее. Его красивое лицо сохраняло непроницаемое, холодное и высокомерно выражение.