Убить Рыбку Джонса - Кинг Каро (читать книги полностью txt) 📗
— Думаю, пришло время рассказать вам об эксгумации вора Лампвика, — произнес Джон. — Это случилось в последнюю ночь, как раз перед тем, как начались все эти ужасы. Осталось выкопать совсем немного могил, среди них была одна, от которой у меня мурашки побежали по коже. Было такое странное ощущение… чувство… как будто умерший не упокоился, не до конца отошел в мир иной. Думаю, подсознательно мы ее избегали, но когда все могилы были выкопаны и осталась только эта, нам ничего не оставалось, кроме как выкопать и ее.
Джон замолчал в нерешительности, словно не хотел больше ничего говорить. Рыбка вздрогнул и краем глаза заметил, что Сьюзан с Маршей тоже передернуло.
— Продолжайте, — сказала Марша полным страха голосом.
Было то время, начал Джон, когда солнце еще не взошло, а рассвет лишь намечался где-то у горизонта. По какой-то причине — скорее всего, чтобы не привлекать зевак, — эксгумации всегда проводят после захода солнца, и я был рад, что наступало утро, потому что оно предвещало конец работы. Кто-то должен был перенести тела со старого кладбища на новое, а Стив был таким парнем, который с почтением относился к своей работе. Так-то оно так, но меня лично не волновало, что мы тревожим мертвых.
Последняя могила, та, которой мы избегали, была старой — покойного захоронили еще во времена королевы Виктории. Надгробие заросло лишайником, его скрывали разросшиеся кусты, и до него непросто было добраться. Сначала я не мог разобрать надписи, только имя. Лампвик. Я попытался почистить плиту, отодрать кое-где лишайник. Там, где мне это удалось, скрывалась надпись «Оставьте его в покое». Я подумал, что странно писать такое на надгробии, напоминает угрозу или предостережение.
Не буду утомлять вас рассказом о раскапывании могилы. Скажу лишь, что в конце концов мы добрались до крышки гроба. И тогда, как будто мало было жути, началось что-то совсем зловещее.
Как я уже сказал, было раннее утро, когда мы добрались до гроба, солнце только вставало из-за горизонта. Птицы вовсю выводили свои трели, приветствуя новый день. Но как только наши лопаты коснулись крышки гроба, они умолкли.
Тишина.
Ни звука.
Так вот, Стив воображением не богат. Люди с бурной фантазией на жизнь копанием могил не зарабатывают. Но даже он прервал работу и посмотрел на меня.
Какое-то мгновение было тихо. Потом птицы опять защебетали, и все вроде бы вернулось в прежнее русло. Но гроб был необычный. Вместо металлической пластинки с именем умершего и датой его жизни на дереве было что-то нацарапано. У нас не было времени читать надпись. Солнце вставало, а нам надо было закопать могилу прежде, чем мир проснется и заживет своей жизнью. Я прочел лишь: «Здесь покоится тело вора Лампвика, не смей потревожить».
Больше я не разобрал, не только из-за того, что мы были заняты извлечением гроба, но и потому, что меня что-то отвлекло. Краем глаза я увидел какое-то движение. Ничего особенного, так, какой-то шелест в кустах, наверное, кошка или лисица. Но у меня от этого по спине внезапно пробежал холод, я желал лишь одного — поскорее убраться с этого кладбища!
Мы погрузили гроб к остальным и отвезли их прямо к Святому Петру.
Прибыв на место, Стив пошел поговорить со священником и помощницей — с вами, Сьюзан, — так как вы тогда помогали разместить гробы. Мы их выгрузили, и вы показали, где их поставить в склепе. Вор Лампвик покинул фургон первым. Я помню, как вы постучали по крышке. Прикосновение было легчайшим, но я был уже так напуган, что оно заставило меня вздрогнуть.
Мы поместили его в углу склепа. В тихом углу. Хотя к тому времени его и так уже сто раз потревожили.
— То есть вы думаете, в этом все дело? Что все это из-за какого-то ужасного проклятия, которое на нас мертвый вор Лампвик наложил? — Марша нахмурилась. — Фильм ужасов какой-то!
Сьюзан сделала глубокий вдох:
— А ведь что-то ощущалось в склепе вскоре после того, как туда внесли гроб. Как будто… там кто-то был и следил за мной.
Она посмотрела на Рыбку, и он кивнул ей. Он мог поспорить на что угодно, что в точности знал, кто там был и наблюдал, пока она производила последний осмотр и запирала склеп. Демон проклятия вора Лампвика. Теперь он понимал, что делало это существо — следило, чтобы проклятие было исполнено должным образом.
— Да, — сказал Джон. — Думаю, дело в этом. О себе я больше не волнуюсь — я уже потерял все, что имел, — но я хочу помочь вам и Рыбке. И вам тоже, мэм, — добавил он, обращаясь к Марше. — Если бы проклятие распространялось только на людей, непосредственно причастных к эксгумации, то пострадали бы лишь священник, Стив, я и Сьюзан. Но мы видим, что оно карает еще больше людей; под него попадают наши семьи, ближайшие родственники. Начиная с жен, — его голос дрогнул, когда он подумал о любимой Эмили, — кончая зятьями, кем Редж приходился Сьюзан. Так что, если я не ошибаюсь, все, сидящие за этим столом, прокляты.
В углу делал заметки Гримшо. Он очень интересно проводил время. К Сьюзан Джонс добавился еще один представитель людей, который держался с достоинством перед лицом несчастья. Он написал: «Великодушное желание помогать другим».
— Что же нам делать? — беспомощно вопрошала Марша.
На мгновение они молча смотрели друг на друга.
Гримшо ждал, держа карандаш наготове.
Затем Джон Фигг произнес:
— Бежать.
7
Серебряные ножи, например
Гримшо захлопнул блокнот и сунул его в карман брюк, затем заткнул карандаш за ухо. Он хмуро посмотрел на маленького демона грязи, взобравшегося на его заднюю лапу. Скорее всего, демон образовался из скопившихся загрязнений в том месте, где тумбочка раковины касалась пола. Такие существа были самой низшей формой Воплощений, и Гримшо был рад, что они околачивались только среди по-настоящему живых (и их грязи) и не могли существовать в Лимбе. Он с раздражением скинул демона и посмотрел на хронометр. У него еще были дела, и пора было к ним приступать.
Хронометр демона проклятия мог быть любой формы, от песочных часов до армиллярной сферы. Изначально, когда Гримшо возник более чем полтора века назад, его хронометр имел вид карманных часов. Так как демон родился без одежды и у него не было карманов, где бы он мог что-либо хранить, его первой задачей было найти себе какие-нибудь брюки. Позднее, чтобы не отставать от времени, Гримшо выбросил цепочку и приладил часы к руке при помощи полоски из кожи. Брюки он оставил, потому что они ему нравились, хотя после более чем полуторавекового ношения они больше походили на одну большую заплату.
Помимо времени и местонахождения в пространстве, хронометр Гримшо показывал также созвездия, сезоны, в том числе человеческие праздники, например Рождество, Пасху, и т. д. Вдобавок ко всему он сообщал об особенных событиях в календаре Духа, таких, как различные приближающиеся катастрофы (землетрясения, цунами, масштабные наводнения или оползни и т. п.) или рождения и смерти религий.
Сейчас Гримшо перевел географическую стрелку на улицу, дом 33 по Вайтфилд-драйв, под кусты рододендрона. Затем он нажал на кнопку отправки. В следующее мгновение демон исчез из кухни.
Снаружи жизнь текла своим чередом. Светило солнышко, шелестя листьями, дул легкий ветерок. После Серого Мира Гримшо пришлась по душе такая перемена. Он удачно расположился на противоположной стороне улицы так, чтобы видеть входную дверь дома Марши и вид по обе стороны от нее (его немного скрывал розовый цветок рододендрона, но это ему не мешало).
Гримшо изучил страницу в блокноте, отведенную заметкам о Джоне Фигге — Мужчине, который помог. Теперь галочки стояли напротив пунктов «собака», «машина», «дом», «работа», «жена», а страница была сплошь покрыта записями. Он вкратце просмотрел те, что относились к прошлой ночи, когда жена Джона Фигга Эмили умерла в больнице. Он нахмурился. В блокноте было написано: «Полный упадок духа, отчаяние и рыдания», но Гримшо эта формулировка почему-то показалась не вполне справедливой. После непродолжительной внутренней борьбы он перечеркнул написанное и вывел: «Сердечный надлом и благородные слезы». Затем вернулся к делам по повестке дня.
