Сфинкс (СИ) - Моисеев Валерий Васильевич (читаем книги онлайн TXT) 📗
К тому времени, когда поезд с Карлом должен был пересечь границу Российской империи, куколка Томми выросла до пугающих размеров взрослого человеческого тела. Пытаться пересечь пограничный пункт с огромным насекомым, завернутым в персидский ковер, нечего было даже и пробовать. Это толкнуло Карла на отчаянный шаг.
Когда русская пограничная стража на таможне вошла в купе Карла Крейцера, то замерла в нерешительности. На верхней полке лежало человеческое тело укрытое простынями, Судя по разметавшимся по подушке длинным темным волосам, оно принадлежало женщине.
— Прошу меня извиняйт, — поднялся со своего места Карл. — Моя жена немного нездорофф. Проклятый дорог доконал ее, софсем.
Сказав это, он протянул два паспорта старшему офицеру. Тот принялся внимательно рассматривать их, скрупулезно читая каждое слово, и явно не торопясь возвращать их немцу.
— Могу я посмотреть на вашу супругу? — поинтересовался он у ее мужа.
— О, я, я, разумеетса! — засуетился немец. — Майн херц, ауфштайн!
— Не нужно, — покачал головой офицер и скомандовал унтеру, — Мотылев, а ну проверь!
Тот, взобравшись на ступеньку, внимательно осмотрел лицо женщины наполовину скрытое простыней и спустился вниз
— Спит, вашбродь! — громко рапортовал он начальству. — По всему умаялась вконец, бедняжка.
— Что ж ты братец орешь как иерихонская труба? Неровен час, еще даму хворую разбудишь, — недовольно поморщился офицер, возвращая документы немцу. — Не смею задерживать, счастливого пути!
— Данке шен! — разулыбался тот, провожая гостей.
Когда пограничная стража вышла из купе, и Карл закрыл за ними дверь, улыбка оставила его лицо. На смену ей пришла угрюмая сосредоточенность. Поднявшись на верхнюю полку, он стянул простыню с лица женщины. То, что предстало его глазам, выглядело настолько кошмарно, что даже он человек без совести и нервов почувствовал себя нехорошо.
В постели лежало не женское тело, а чудовищных размеров куколка скарабея. На ее верхний конец, изображающий голову, было напялено женское лицо с частью густого черного скальпа. Карл принюхался, после чего брезгливо скривился. Лицо, которое он срезал с женщины убитой им во время получасовой остановки поезда на узловой станции в Польше уже начало разлагаться. Об этом явственно давал знать дурной запах, уже явственно ощутимый, несмотря на целый флакон французских духов, который он употребил для сокрытия оного. Нужно было срочно искать новую маску для Томми.
— 7 -
Пробуждение Абу из забытья было кошмарным. Как ни странно, но он все-таки выжил, несмотря на то, что был отравлен тем жутким зеленым снадобьем, забравшим жизни Бакра и Салеха. Молодому вору очень хотелось пить, и он еще плохо соображая, в один присест наполовину сократил запас всей имевшейся в его распоряжении воды. Это придало ему сил и прояснило мысли. Память вернулась к нему, и он вспомнил все то, что произошло в гробнице.
Тщательно упаковав золотой ящичек, который, несмотря на все его старания, ему так и не удалось открыть, в чересседельную сумку, а также обгоревший свиток древнего папируса, намотанный на лазуритовый стержень, он взялся за золотую маску. Если Абу не повезет, и он попадется стражникам охраняющим Долину Мертвых, то при обыске все эти вещи будут найдены. На вопрос, откуда у него золотой ящик и папирус можно будет что-нибудь солгать. Но вот происхождение погребальной маски скрыть, никак не удастся. Даже самый глупый стражник сразу догадается, что она похищена из гробницы. А тот человек, у которого ее найдут, будет обвинен в осквернении и разорении могил. Что ждет грабителей могил в случае поимки, Абу знал очень хорошо из многочисленных рассказов старших родственников. Поэтому он со вздохом сожаления спрятал золотую маску под огромным обломком скалы, а рядом, чтобы заметить место, сложил небольшую пирамидку из осколков камня. Дав себе слово вернуться сюда как-нибудь, и забрать спрятанное, он начал готовиться в обратный путь.
Связав двух осликов вместе, Абу привязал их веревку к седлу третьего животного, на которого сел сам и тронулся в путь. Легкомысленно понадеявшись на собственную память, Абу просчитался. Он почему-то решил, что хорошо запомнил обратную дорогу. Но как показали его дальнейшие трехдневные блуждания по пустыне — это оказалось совсем не так.
Старый опытный вор Бакр, единственный кто знал дорогу сюда, теперь лежал погребенный под толщей песка и скал. В той самой гробнице, хозяина которой он собирался обокрасть. Абу сильно сомневался, что их соседство будет приятным. Впрочем, ему сейчас было совсем не до этого. Последняя вода закончилась еще утром, а солнце на лазуритовом небосводе еще только разгоралось, набирая силу.
О том, что ним будет дальше, Абу старался не думать. Тем более, что его будущее было уже довольно отчетливо очерчено темными силуэтами падальщиков лениво круживших в вышине. Молодой вор не помнил, сколько времени он уже плутал среди этих похожих друг на друга, как бобы в каше, сглаженных ветрами скалистых хребтов. Не исключено, что он уже не первый раз проходил один и тот же путь, кружа на одном месте. Мысли в его перегретом от страшной духоты мозгу путались.
Сколько раз Бакр говорил ему, что попав в незнакомое место нужно стараться оставлять как можно больше знаков, заметных только тебе и невидимых всем остальным. По этим заметкам вор всегда сможет найти дорогу обратно. А человек, увязавшийся за ним, в конце концов, потеряет его след и заблудится. Но Абу всякий раз пропускал это занудное бормотание мимо ушей. Он был уверен, что старый негодяй, как всегда, набивает себе цену, для того чтобы лишний раз унизить своего никчемного племянника.
Неожиданно Абу послышалось, что в безмятежную тишину пустыни, нарушаемую лишь легким перестуком копыт его осликов, вторгся какой-то посторонний звук. Он поднял голову и начал внимательно вслушиваться. Нет, он не ошибся, из-за огромного обломка скалы скрывающего крутой поворот направо, ясно слышался цокот множества лошадиных копыт. Навстречу Абу определенно двигался отряд всадников. Молодой вор напрягся, с одной стороны это могло быть спасением для него, с другой стороны смертельной опасностью.
Когда из-за поворота, на всем скаку вымахнули первые всадники, Абу с ужасом понял, что события из всех возможных путей выбрали для него самый худший. На то чтобы спрятаться, у него уже не было времени. Кроме того дозорные уже заметили его и теперь пустив быстрых тонконогих коней вскачь с пронзительным свистом и гиканьем неслись к нему во весь опор.
Абу кубарем скатился со своего ослика прямо на пыльную каменистую почву и, встав на колени, низко склонил голову, на всякий случай, прикрыв ее руками. Его угораздило нарваться на Крыс пустыни, безжалостных кочевников, промышлявших наглыми грабежами. Они не щадили никого, ни караваны, ни одиноких путников. По сравнению с ними грубые и неотесанные стражники фараона были воплощением добра.
Разведчики, едва не раздавив Абу, резко вздыбили коней и остановились прямо над ним, подняв густые клубы пыли. Абу закашлялся, и слегка приоткрыв крепко зажмуренные глаза, увидел у себя перед лицом копыта нетерпеливо переминавшихся на месте коней.
— А ну подними голову, пока я ее тебе не отрубил! — свирепо рявкнул один из разбойников, одетый в рванную всю в прорехах накидку.
— Покажи свою рожу гаденыш! — вторил ему другой.
— А вот меня интересует противоположная часть его туловища! — расхохотался еще один, чье лицо по диагонали пересекал уродливый шрам. — И я прямо сейчас познакомлюсь с его задницей поближе!
Абу, повинуясь требованиям толпы негодяев, вооруженных мечами и боевыми топорами, поднялся с колен и выпрямился. Сердце его билось где-то в глотке, казалось еще чуть-чуть и оно вылетит из его рта словно воробей.
— Да ты парень, просто красавчик! — взвыл от восторга разбойник со шрамом, и, передав поводья своего коня товарищу, перекинул ногу через седло и спрыгнул на землю. — Сегодня, я буду у тебя первым!
