Заклятые пирамиды - Орлов Антон (онлайн книга без txt) 📗
Туника, удобные штаны, куртка с карманами. Для прохладной погоды еще и плащ с капюшоном все того же серо-зеленого цвета. Через плечо на ремне лекарская сумка, к поясу пристегнуты фляга и кинжал длиной с ладонь, в ножнах с тисненой руной Тавше.
Ритуальное оружие Зинте вручили полтора года назад, на церемонии в храме, когда богиня приняла ее под свою длань. Оно предназначалось не для боя. Вделанный в рукоятку лунно-белый кабошон, меняющий цвет, позволял отличить живого человека от неупокоенного мертвеца, от демона, от песчанницы, от вышедшей на берег русалки или другого опасного существа, способного прикинуться человеком. Также кинжал служил проводником божественной целительной силы, которую лекарь испрашивал для помощи больному. И еще он мог быть использован для освобождения, если недуг неизлечим, а мучения слишком тяжелы, но дух не может самостоятельно вырваться из телесной оболочки.
Зинта была плотная, ладная, не высокая и не маленькая, легкая на подъем. Светлые волосы немного ниже плеч она обычно стягивала тесемкой на затылке. Круглое лицо, небольшой прямой нос, ясные и серьезные серые глаза. Не красавица, но миловидная, и все же с мужчинами ей не везло, если не считать Улгера. Возможно, она выглядела слишком строгой и деловитой, это отпугивало, к тому же Зинта держалась до того просто, что кавалерам это казалось пресным. Чрезмерной застенчивости в ней не было, но не было и того, что называют «изюминкой».
Она не пыталась притворяться другой, чем на самом деле, зато очень любила читать книжки про тех, кто на нее не похож.
Лекарей в Апне хватало, но Тавше не над каждым из них простерла свою длань, и кое-кто завидовал удостоенным. Было бы чему. Прервать чужую жизнь, пусть даже человек, истерзанный затянувшейся агонией, сам об этом просит, та еще привилегия. После своего первого раза Зинта несколько дней ходила как потерянная. Хотя это совсем не то, что настоящее убийство: просто рисуешь в воздухе острием ритуального кинжала руну, которая на миг вспыхивает бледным отсветом, – и дух свободен. Того, кто полон сил и хочет жить, этим способом в серое царство Акетиса не спровадишь, и все равно двадцатитрехлетней лекарке было тогда не по себе. Теперь-то уже привыкла. А если пропускаешь через себя целительную силу богини, самочувствие после этого такое, словно весь день таскала мешки да по дороге еще и падала под их тяжестью – кости и мышцы ноют, перед глазами плывет, и вдобавок зверски хочется есть.
Сегодня ей пришлось дважды зачерпнуть божественной силы, чтобы подлечить загноившиеся раны у детей, пострадавших от когтей Шуппи-Труппи. Эти раны исчезнут сами собой, если тварь будет убита, но добрые маги до сих пор не преуспели. Поговаривали, что в скором времени мерзкую шестирукую обезьяну по крайней мере изгонят за пределы людского мира и новых жертв больше не будет.
Когда Зинта, пошатываясь от слабости, вернулась для ежевечернего отчета в лечебницу, старший лекарь, пряча в пышных пегих усах злорадную усмешку, отправил ее на лекцию. Он эту девчонку недолюбливал, поскольку его богиня особой милости не удостоила, невзирая на седины и заслуги. В придачу его задевало то, что Зинта разговаривает с ним без завлекающих ужимок, не в пример другим молоденьким лекаркам. Пренебрегает!
Она попросту не имела привычки кокетничать, но такая мысль ему в голову не приходила, хотя он считал себя человеком, не впустую пожившим на свете и изрядно проницательным.
В помещении с беленными известкой стенами и разномастными стульями, пожертвованными в городскую лечебницу в разное время разными лицами, чтец-просветитель из Отдела Добромыслия рассказывал о преимуществах коллективного мышления перед индивидуальным. Зинта изо всех сил старалась не уснуть: она все это уже слышала не единожды, работников лечебницы загоняли на такие полезные мероприятия каждую восьмицу.
– …Считается, что некоторые древние маги, жившие в мире Сонхи сотни тысяч лет назад, могли раскалывать горы, поднимали на море гигантские волны, заставляли парить в воздухе каменные глыбы величиной с дом. Наши маги, объединившись, делают силой коллективного разума то же самое!
Стул попался шаткий, с коварным норовом – задремав, Зинта чуть не опрокинулась. Вот был бы стыд.
– …Да, да, сохранились свидетельства, что они умели обращаться в демонов, в том числе в летающих… Но скажите на милость, зачем? Демонов нам и так хватает! Лезут из Хиалы, как поросята в огород, а если еще и маги начнут в них превращаться, многовато покажется!
В аудитории раздались смешки. Зинта выпрямила спину, силясь держать слипающиеся глаза открытыми.
– …Коллективный разум всегда утвердит свои преимущества перед одиночкой-индивидуалистом! Среди возвратников иногда попадаются маги, в том числе такие, кто покинул Сонхи в отдаленную пору. Возвратники, ушедшие путешествовать по другим мирам не раньше десяти тысяч лет тому назад, подвергаются просвещению и вливаются в ряды наших достойных магов-коллективистов. Те, чье отбытие датируется давними эпохами, занимаются учеными изысканиями в Накопителях, а также приносят пользу, делясь своей силой с практикующими коллегами, как тучные удобрения питают корни злаков. Еще ни один из них не показал превосходства над объединенным разумом современных волшебников! Как известно, маг-возвратник принадлежит той стране, на территории которой он появился, и если вам посчастливилось найти мага-возвратника, вам полагается денежное вознаграждение, поэтому о каждом случайно обнаруженном иномирце надо немедленно сообщить добрым властям. Однако не забывайте о том, что среди демонов Хиалы попадаются шутники, которые притворяются людьми-иномирцами, чтобы завлечь кого-нибудь себе на забаву. Заметив иномирца, бдительно наблюдайте за ним издалека и постарайтесь поскорее известить о чрезвычайном казусе магов, амулетчиков, добрую полицию, ближайшую Управу…
Хвала Милосердной, все-таки высидела до конца и не уснула! Теперь добрести до трактира – и поесть.
Лекари на городской службе получали скромное жалованье, слишком много их было в Апне, и Зинте приходилось экономить, но уж миску каши с мясом можно себе позволить.
Домой она вернулась, когда медленные весенние сумерки уже начали окутывать окрестные кварталы. Старый двухэтажный дом, опоясанный крытыми деревянными галереями, был построен квадратом, окружая со всех сторон внутренний двор. Обитатели владели им на паях – обычная для молонских доброжителей-коллективистов форма собственности. Одна из квартирок на втором этаже принадлежала Улгеру Граско, молодому человеку с печальным одухотворенным лицом, осуждаемому соседями за вопиющее ничегонеделание и периодическое пьянство. Мужу Зинты.
Она с упрямым и усталым видом проскочила мимо кучки теток в цветастых, как расписные вазы, передниках. Соседки пытались ее остановить, чтобы высказать все, что они думают об Улгере, но Зинта не поддалась.
– Ты что-нибудь принесла? – спросил муж подавленным голосом, когда она сбросила боты.
– Нет. Нам выдают деньги в конце восьмицы, перед беззаботным днем. Ты же знаешь.
Он слегка скривился, наградил ее долгим измученным взглядом и выразительно отвернулся.
На Зинту тоже нахлынуло уныние, словно оно было заразным. Собственное жилище с потертыми тряпичными ковриками и старенькой, но уютной мебелью давно уже напоминало ей пруд, в котором она безнадежно утонула с камнем на шее. В казенной лечебнице и то лучше.
Если бы все было по-прежнему, как в ту пору, когда влюбленный Улгер Граско за ней ухаживал… Но спустя год после свадьбы он к ней охладел, потом у него завелась Карилла, которая позже его бросила, потом Нальва, которая тоже его бросила. Зинту душила горечь, но желания отомстить она не испытывала – будь у нее иной нрав, Тавше вряд ли простерла бы над ней свою длань. Не желая пересудов, она даже делала вид, что Карилла и Нальва ее приятельницы и бегают в гости к ней, а не к Улгеру. После разлуки со второй подружкой тот новую не завел, но и с Зинтой налаживать отношения не стал, а начал страдать, то втихую напиваясь, то впадая в похмельную меланхолию. Он не буянил, лишь понуро переругивался на галерее или на общей кухне с соседями. Этот мир был слишком дурным местом, чтобы его тут поняли и приняли.
