Беглец в жизнь - Гельвич Ростислав Реональдович (книга жизни txt) 📗
Альфаран только сейчас обратил внимание на то, что сено под его ногами не темно-зеленое, а багровое. Однако…
– Тьфу ты! – Он широко ухмыльнулся. Уж некромаг-то разбирается в крови! – Да она ж куриная!
– А? – красотка удивленно моргнула. Она не предполагала, что ее хитрый замысел разгадают так быстро. – Да как ты смеешь?! Я по чистой любви… а он! Чтобы к алтарю Мирайлы не вести!! Обесчестил… – Она снова шмыгнула носом и потупила глаза.
Тут из-за стога вышли два силуэта. Отец и мать девушки.
– Что тут, собственно, происходит? – Грозно насупил седые брови лысый отец. – Арта, кто этот парень?
Мать предпочла молчать.
– Я Альфаран. – Он опередил всех. – Племянник лекаря, что приехал сегодня в деревню. И я хочу сказать….
– Ты, сопляк, тут мне голову-то не морочь!! Привык, шо у вас в городе там шлюх полны улицы! А у нас не так! Обесчестил девушку – веди к алтарю!
– Э-э-э, ты язык в узде держи! – Парень не привык и не любил, когда на него орали без повода. Да еще в данный момент пытаются нагло охомутать! Такое спускать нельзя.
– Что?! Ах ты, щ-щенок! А ну пошли к алтарю, а то яйца оторву и в зад запихаю! – Мужчина попытался схватить Альфарана за руку.
В бой вступила тяжелая конница. То есть мамаша девки, начавшая причитать, явно работая на публику: «Ой, шо ж это деется! Ой, девушку-красавицу-умницу обесчестили насильно!»
Альфаран покосился на лежащую неподалеку одежду и не спеша начал подниматься.
– Вот! Пошли-пошли… – Мужик подумал, что незнакомый парень смирился с участью козла отпущения, и еще сильнее пихнул его.
Что же произошло дальше? Все просто – сработал условный рефлекс. В следующий момент крестьянин ощутил себя головой в стогу и рукой в чем-то мокром. Почти сразу же он выскочил из стога и хотел было обругать парня… но увидел он разве что голый его зад, который с очень большой скоростью удалялся к дому лекаря. Конечно, отец девушки сразу же бросился в погоню, но…
Но куда ему, деревенскому увальню, догнать тренировавшегося по усиленной методике молодого парня?
Немного попетляв по переулкам, Альфаран выбежал на большую улицу, на которой и был дом лекаря.
«М-да… Влип я. Ну ничего… Кларахот поможет! – думал Альфаран, быстро перемещаясь к нужному дому. – Странный сон… Кстати, что же там было дальше?»
…– А расскажи-ка мне, как еще можно их использовать?
– Ну… Можно их… бр-рр… есть. Но от этого велика возможность переполнения резерва.
– Что бывает при переполнении резерва? – Кларахот умело расспрашивал ученика. Начиная с недавней темы и кончая одной из первых.
– Когда как. – Альфаран задумался, копаясь в памяти. – Если слабенькое, то достаточно лишь сотворить какое-нибудь заклятье, чтобы излишек был использован и выведен. Если слишком много… может быть буквально «разрыв». Полное опустошение как маны, то есть духовной силы, так и биотоков ауры и организма, то есть физической.
– А если сказать короче?
– Окажется на волосок от смерти! – гаркнул ученик.
Кларахот одобрительно кивнул и указал на высушенную печень.
– Ну, чего остановился? Давай доделывай.
И сел на небольшой стульчик. Что касается Альфарана… в ближайший час он был очень занят – вычищал орган от остатков маны и биотоков владельца. Потом нужно было сотворить заклятье «Негниения», чтобы хранился такой артефакт очень долго. А потом запитка маной… из собственного резерва. И наложение заклинания.
Закончив работу, Альфаран на негнущихся ногах подковылял к уже знакомому ему шкафу и достал зелье «Впитывания маны», ибо резерв был уже пуст. Ведь мана – она есть везде. В огне, в земле, в свете, в воздухе… И ее можно впитать. Но для этого надо совершать медитации, для которых иногда не хватает времени.
С помощью этого зелья аура впитывает в себя всю ману, которую может найти. Понемногу, но все же достаточно, чтобы не загнуться от опустошения.
Однако Кларахот сурово окликнул его:
– Не смей! Делай все сам! А печенка пусть пока отлежится… урегулируется….
Пришлось ставить изумрудную жидкость на место и садиться на пол…
Что такое медитация? Можно назвать это забором маны из окружающего мира. Можно назвать это полусном-полуявью, но даже это не характеризует все грани данного действа.
Во время медитации ум четко понимает, что он только частичка этой великой Вселенной. И Вселенная благосклонно отвечает своей частичке…
Чтобы войти в транс, надо сначала занять самое удобное положение, какое только требует тело. Затем просто расслабиться. А потом самое сложное – открыть все каналы ауры наружу, одновременно оставляя их закрытыми. Кому надо, чтобы в ауру влез недоброжелатель? Ведь это такая вещь… можно просто остановить сердце, а можно и полностью увлечения поменять. «Голубком», например, сделаться…
В медитации Альфаран просидел больше трех часов. Резерв буквально «трещал» от заполнившей его маны.
– Продолжай работу, – флегматично сказал читающий какой-то фолиант Кларахот.
Наложить заклинание и привязать его к артефакту было делом получаса. Можно было управиться и за пять минут, но кто даст гарантию, что халтурная привязка не оборвется, высвободив всю ману наружу? Превратив артефакт и того, кто его носит, в невесомый и очень мягкий пепел. А так – линии крепкие, гарантия того, что все сработает, как надо, – полная. Из всех видов активации Альфаран выбрал кровную, она ему больше нравилась.
– Готово, Кларахот.
– Что? – Непонимающе отвлекся тот от книги. – А… готово. Ну, что же, проверим!
– Как? – Недоуменно отступил Альфаран.
– Просто. Щит не ставь.
И в парня полетел «Призрачный Тесак»… страшное атакующее заклинание – режет любые физические преграды, но только на выбранной хозяином цели. Для блокирования его нужен мощный щит. Ключевое слово – «мощный», ибо уровень у него может быть хоть самый низкий – главное, чтобы подпитка маны была большой. «Тесак» в магическом плане бьет не по уровневому основанию; он просто выжирает питание щита.
Щит юный маг поставить попросту не успел, даже если бы и хотел… Крутящимся белым сгустком ему снесло половину бицепса и задело кость. Тугим алым фонтанчиком хлестнула кровь.
– Чего ждешь, идиот?! – прошипел старик.
– Ага… – рассеянно ответил Альфаран, и, неуверенно сжав рукой артефакт, он подставил его под мощную артериальную струю…
Серо-бурый сгусток сушеной плоти запульсировал, возвращаясь в свой полноценный размер – от него начали отходить трубочки сосудов… Альфаран слишком сильно осуществил привязку – заклинание не вырывалось за пределы артефакта, восстанавливая его, а не хозяина! Впрочем, эта проблема бы исправлена тут же – даже на пороге смерти ученик не забыл, как обрывать «нити».
И началось… Задетая кость стремительно обросла сначала розовым, а потом и полноценным покровом. Перебитые вены и артерии хоть и кровоточили, но уже элементарно срастались. Бицепс восстанавливался и зарастал кожей. Через несколько минут рука стала нормальной и на вид, и на щуп. Разве что была слишком бледной.
– Ты понял свою ошибку?
– Ага… – Альфаран еще не отошел от потери крови.
– Запомни. Слишком слабая привязка испепелит тебя. Слишком сильная привязка восстановит сам артефакт.
– Это… Скажи – а что, если бы я умер? Что бы ты делал?
– Что делал? Хе… – Старый некромаг равнодушно усмехнулся, но тут же отвел глаза. – Мне всегда удавалось поднятие личей.
…Сидя у крылечка, Кларахот попыхивал трубкой с яблочным табаком и переговаривался с крестьянином. Тот был местным забиякой (довольно умным, кстати), отставным солдатом, недавно вернувшимся из армии. Казалось, о чем могут болтать эти два человека? Отнюдь.
– И что, как служилось?
– Каком кверху! – тот усмехнулся щербатым ртом. – Я же дюжий, вот и записали на галеры. Сколь-то времени там оттрубил, потом сказали: «Не желаете ли вы, господин Хаф, остаться еще на парочку лет?» А что я? Я отказался – мне оно надо? Ну, и конечно же: «Тогда дуй на берег, хрен недосоленный!»
