Афинский синдром - Михайловский Александр Борисович (книга бесплатный формат .txt) 📗
12 июня (31мая) 1877 года, два часа дня, Внешний рейд Пирея. Крейсер «Москва».
Старший лейтенант СПН ГРУ Бесоев Николай Арсеньевич.
После прилета мне предстояло сделать два дела. Первое — найти капитана Тамбовцева, и сдать ему с рук на руки съемочную группу. Типа: молодая интересная журналистка — одна штука. К журналистке прилагается: опытный оператор с помощником, и комплект аппаратуры.
Всю дорогу Ирочка, так кажется, зовут журналистку, стреляла в меня глазами. Да, красота страшная сила, это вам не похожая на лошадь одна демократка с Болотной. Ну, да Бог с ней, у меня к этому иммунитет, наследственный.
Вторым моим заданием было найти наследника Российского престола, да будет он жив, здоров и невредим, и любой ценой обеспечивать его безопасность. Для этого полковник Бережной придал мне четырех «специалистов» самого устрашающего вида. Мы конечно не профессиональные бодигарды, но зато отлично знаем повадки себе подобных. Ну и, если что, при угрозе покушения, можем работать на опережение, а это дорогого стоит. Так получилось, что оба поручения слили в один флакон.
Цесаревича Александра Александровича и капитана Тамбовцева я нашел в обществе командира крейсера и других офицеров на открытом балкончике по правому борту, рядом главным командным пунктом корабля. Их Императорское Высочество в обществе двух своих приближенных с высоты четырехэтажного дома разглядывали в бинокль приближающиеся британские корабли. Зрелище одновременно величественное и жалкое.
Первым нашу теплую компанию заметил капитан Тамбовцев. Увидев за моей спиной компанию журналистов, Александр Васильевич, сперва сделал удивленное лицо, а потом, радостно улыбнулся.
— Вас, товарищ старший лейтенант, мне сам Бог послал. Точнее, не столько вас, сколько моих коллег по цеху — приветствовал он меня, — а то я тут стою и голову ломаю — как запечатлеть грядущие события для мировой истории…
Видимо сказал он это достаточно громко, потому, что и цесаревич Александр, и его спутники, опустили бинокли и повернулись в нашу сторону. В такой момент нашему брату положено стать прозрачным, и слиться по цвету со стеной. Потому, что взгляды всех трех молодых мужчин, подобно лучам зенитных прожекторов, скрестились на нашей Ирочке. Еще бы, ТАКОГО они в своей жизни не видели. Представьте, стоит наша красуля, в обтягивающих джинсиках, туфлях на высоких каблучках, в топике, открывающем загорелый гладкий животик, в меру намакияжена — словом, топ-модель, да и только. Ну, а сама она задрала вверх носик, и в упор не замечает всех этих принцев крови, графов и герцогов. Ну, просто в ноль. — Да-с! И так тоже бывает.
А Александр Васильевич, как положено в приличном обществе, начал представлять присутствующих друг другу. И тут притаившийся поблизости амурчик, оценил обстановку, взвесил шансы, и натянул тетиву своего лука. — Бац! — Стрела страсти поразила навылет сердце полковника Сергея Максимилиановича, герцога Лейхтенбергского, Светлейшего князя, члена Императорского дома, имеющего права на титул Императорского высочества. Ранение было тяжким — это было видно даже и невооруженным глазом. Кузен цесаревича, храбрец, рубака и балагур, не знал, что и сказать даме. — Да-с! — И так тоже бывает! И еще неизвестно что лучше — стрела Амура в сердце, или четырехлинейная турецкая пуля в голову. Второе, по крайней мере, без мучений, хотя и без надежд.
Заметив страдания герцога, капитан Тамбовцев быстренько свернул церемонию и, представив журналистам капитана 2-го ранга Бычкова, заместителя командира крейсера по воспитательной работе, отправил их готовить план информационной атаки на Роял Нэви, в частности, и на Британскую Империю, вообще. Да, хорошо, что мой, подлежащий защите объект, счастливо женат, а то против несчастной любви бессильны все телохранители мира. Ну, что же, пора и мне.
Сделав рукой под козырек, я шагнул вперед, — Ваше Императорское Высочество, разрешите представиться, — цесаревич степенно кивнул, и я, чуть запинаясь, продолжил, — Старший лейтенант СПН ГРУ Николай Бесоев. Мой командир, полковник Бережной, приказал мне обеспечить вашу безопасность во время ожидаемых боевых действий.
Цесаревич бросил внимательный взгляд на стоящих за моею спиною спецов и, пожав плечами, бросил. — Обеспечивайте, поручик!
— Одну минуту, — и я сделал знак своим парням… Через несколько минут цесаревич и сопровождающие его лица оказались одеты в бронежилеты. Они чем-то смахивали на знаменитых трех богатырей с картин Васнецова. Цесаревич был, конечно же, похож на Илью Муромца, не хватало только густой окладистой бороды. Сказав об этом вслух, я тут же прикусил язык — ну зачем наводить человека на нехорошие мысли. Ведь свою знаменитую бороду он отрастил в реальной истории лишь во время боевых действий под Рущуком, да и то, из-за того, что бриться часто было просто некогда. А его адъютант, граф Шереметьев подхватил мою шутку, прищурил левый глаз, кивнул головой, и сказал, утрируя волжский акцент, — похож, вылитый богатырь!
Милые шутки беззаботных людей в последние минуты перед военной грозой. Никто из троих никогда не праздновал труса и не отступал. Возможно, это были одни из последних рыцарей минувшей эпохи.
Тем временем строй британских броненосцев наползал на нас все ближе и ближе, грозно и неумолимо. Было видно, как на британских кораблях убирают паруса, и даже не пытаются скрыть свою подготовку к сражению. Колонна броненосцев, первоначально двигавшаяся от оконечности острова Эгина, и нацелившаяся на вход в гавань Пирея, не доходя до него примерно двух миль, начала, как говорят моряки, последовательно поворачивать влево. Капитан 1-го ранга Остапенко встревожился. — Он, что, этот Горнби, на пистолетный выстрел подойти хочет? — На мачте флагманского броненосца британской эскадры поползли сигнальные флажки.
— Ну, не. я себе! — Не выдержал Остапенко, — этот лорд-милорд совсем оборзел! — Послушайте, чего он хочет! — «Предлагаю вам спустить флаг, или вы будете расстреляны» — командир «Москвы» перевел язык флагов на нормальный человеческий язык, понятный таким сухопутным неучам, как мы.
Наступила тягостная тишина. До боевой рубки всего несколько шагов. Шагнув в нее, мы спустились на лифте в БИУС. Дальше, все происходило как в замедленной съемке. Увидев Остапенко, командиры БЧ-1, БЧ-2, БЧ-3 и БЧ-5 рапортуют, что, корабль находится в полной боевой готовности. Якорь поднят, турбины раскручены, готовность дать ход в течение минуты. Цели в управляющие системы введены и сопровождаются, дистанция до головного британского броненосца 9 кабельтовых. Товарищ капитан 1-го ранга — ждем команды на открытие огня. Неизвестно какую историческую фразу хотел сказать перед боем командир «Москвы», наверное, насчет того, что раз не удалось утопить ему 6-й флот США, то прихлопнем хотя бы Средиземноморскую эскадру Британии. Но тут раздался крик сигнальщика, — «Аскольд» выходит из гавани! Должно быть капитан 2-го ранга Тыртов захотел отвлечь внимание британских кораблей от «Москвы», на которой находился цесаревич…
Ну, а дальше события пошли уже сами по себе… Первый выстрел произвели «лаймиз», тем самым, подписав себе смертный приговор. Наверное, командир броненосца «Свифтшур» хотел дать предупредительный выстрел. Дистанция до «Аскольда» была чуть меньше мили, и британские комендоры могли стрелять наверняка, почти в упор. Два девятидюймовых орудия из батареи левого борта выбросили густые клубы белого порохового дыма. Один из снарядов упал в воду в полукабельтове по курсу «Аскольда», второй ударил русский корвет в бак, прямо за бушпритом. Веером полетели деревянные обломки. По счастью этот снаряд не взорвался (как мне потом сказал капитан Тамбовцев, взрыватели британских фугасных снарядов срабатывают через два раза на третий). В противном случае жертв было бы много, девятидюймовый снаряд, даже снаряженный всего лишь черным порохом, это для легкого деревянного корабля многовато.
И тут командир «Москвы» все-таки сказал, наконец, свою историческую фразу. — Боевой флаг поднять, британцев уничтожить, и да помогут им их боги — Фунт и Стерлинг!
