Мера хаоса. Трилогия - Казаков Дмитрий Львович (читать полную версию книги txt) 📗
Едва успел сесть, как стены потряс взрыв хохота. Обладатель щегольского костюма, подбросив кувшин почти под закопченный потолок, ловко перевернулся на ноги и «поймал» посудину головой, да так, что та разбилась. Вода брызнула в стороны, потекла по седым патлам и бороде, испятнала цветастые тряпки.
– Остается утешаться тем, – изрек шут дребезжащим голосом, – что такую репутацию, как у меня, невозможно подмочить…
Не обращая внимания на всеобщий смех, фигляр извлек откуда-то длинную несуразную дудку и принялся дуть в нее изо всех сил. Помещение огласили пронзительные звуки, по неблагозвучию сравнимые разве что с извержением кишечных газов, но куда более громкие.
Подошедшая служанка выставила перед Хорстом миску с кашей, обильно сдобренной шкварками.
– Спаси нас Владыка-Порядок, – пробормотал он. принимаясь за еду.
Шут отложил дудку и запел, сопровождая непристойные куплеты бесстыдными жестами.
Бродячие паяцы, объединенные по слухам во что-то вроде цеха, гуляли, где вздумается, дерзкими выходками смущали обычных людей, вносили кавардак в нормальную жизнь и позволяли себе осуждать Порядок. Но, как ни странно, церковь никогда не выступала против них и даже сурово наказывала тех, кто осмелился нанести обиду наряженному в багрово-желтый костюм человеку.
Случалось, что выглядящих настоящим воплощением Хаоса шутов признавали одержимыми и сжигали, но куда реже, чем обычных людей. И намного реже, чем фигляры того заслуживали.
Хорст успел расправиться с кашей и собирался выпить пива, когда шут закончил выступление.
– О, добродетельные господа, – гнусаво заканючил он, протягивая длинную, похожую на растянутый носок шапку с бубенцом на конце, – я развлекал вас по мере слабых сил и вполне заслуживаю скромного вознаграждения…
С трудом проглотив ругательство, Хорст полез за кошельком. Проявить сейчас жадность значило выставить себя на посмешище. Потерянная монетка не стоила мгновений позора, когда над тобой будут потешаться на виду у толпы.
– Благодарю, благодарю, – пробормотал шут, проходя мимо Хорста. Вблизи бродячий фигляр выглядел еще отвратительнее, чем издали, – улыбке недоставало зубов, одежда нуждалась в стирке, а ее хозяин – в посещении бани. Воняло от него, как от лошади в жаркий день.
Хорст потягивал пиво, не вслушиваясь в звучащие вокруг разговоры. В один момент ощутил, что на него кто-то смотрит. Повернулся и встретился с взглядом, в котором кипела яростная ненависть.
Высокий черноволосый редар, на одежде которого красовался ало-золотой герб, нехотя отвел глаза. Хорст удивленно заморгал. Чем он мог вызвать столь откровенную неприязнь у человека, которого видел первый раз?
Компания из нескольких благородных занимала лучший стол, и он казался настоящим островком тишины среди обычного для постоялого двора гомона. Редары и воины из свиты не смеялись даже во время выступления шута, а сейчас сидели прямые и надменные, словно каждый проглотил по палке.
Такой компании не к лицу связываться с бывшим сапожником, даже если его «повысили» до высокого звания гонца.
– Желаете остаться на ночь? – Когда донышко опустевшей кружки Хорста хлопнуло о стол, рядом тут же возник хозяин.
– Непременно.
– С этим некоторые сложности. – Глаза хозяина постоялого двора забегали, как у пойманного на месте преступления воришки. – Я могу предложить вам только одно место, не самое лучшее…
– И чем же оно плохо? – удивился Хорст. За время странствий ему не раз приходилось ночевать где попало: в стогах сена и даже на голой земле, и он был искренне уверен в том, что привык ко всему.
– У вас будет сосед.
– Ничего, переживу, – Хорст поднялся, – показывайте дорогу. Место оказалось в комнатушке под самой крышей.
От проходящей трубы тут было тепло, а места едва хватало для табурета с прилепленным на него огарком и широкого продавленного лежака, покрытого драным одеялом. В одной из стен виднелось круглое окошко, затянутое бычьим пузырем.
Предполагаемый сосед, судя по всему, еще не явился.
– Ничего, сойдет, – сказал Хорст.
Хозяин с явным облегчением вздохнул и удалился.
Хорст снял сапоги и осторожно умостился на лежаке, боясь доломать его окончательно. Все тело ныло, в животе ощущалась приятная тяжесть. Едва успел улечься поудобнее, как тут же заснул.
Пробудился от прозвучавшего прямо над ухом, как показалось, грохота. Открыл глаза и не сразу вспомнил, где находится. В темноте рядом что-то возилось, сопело и чавкало.
– Кто здесь? – испуганно спросил Хорст, пытаясь припомнить, куда положил меч.
– Я… – ответил невнятный, но знакомый голос, – где эта Хаосом трахнутая свеча, разрази ее гром? Сейчас я…
Голос слегка дребезжал, и Хорст похолодел от неприятной догадки.
Чиркнуло кресало, во тьме засияла крохотная искорка, разгоревшаяся в пламя свечи. Дрожащий желтый свет упал на морщинистое розовое лицо, блестящую лысину, обрамленную седыми патлами.
– А вот и мы! – объявил шут заплетающимся языком. От него воняло пивом, как из бочки, и сомнений не оставалось, что фигляр изрядно пьян. – Ха-ха! Пора спать, ядрена мать!
– О, только этого не хватало! – пробормотал Хорст. В душе зашевелились подозрения, что ночь в компании такого соседа будет «веселой». – Ложись быстрее…
Шут махнул рукой, шумно испортил воздух, после чего принялся запирать разболтанный засов.
– Брось! – сказал Хорст, мечтая только об одном, чтобы поскорее стало тихо. – Зачем закрываешь?
– Надо! Иначе украдут мой колпак! И мешок! А какой я без них, к Хаосу, шут?
Спорить с пьяным – гиблое дело, так что Хорст сжал зубы и терпеливо ждал, пока шут запрет дверь и уляжется. Щуплый на вид старикашка рухнул на лежак с таким треском, словно весил не меньше трех десятков тяг, захрюкал, как отыскавшая лужу свинья. На мгновение воцарилась тишина, а затем комнатушку огласил немелодичный и очень громкий храп…
– О, Владыка-Порядок! – Хорст застонал и обхватил голову руками. Невольно вспомнился родной дядюшка, у которого Хорст жил после смерти родителей. Тот храпел так, что раскатистые звуки сотрясали весь дом.
Но усталость вскоре взяла свое. И, несмотря на терзающие ухо ритмичные звуки, Хорст ухитрился заснуть снова.
Негромкий стук ворвался в сон подобно громыханию далекой грозы. В первый момент Хорст решил, что снова буянит сосед. Но тот продолжал равномерно похрапывать, а когда стук повторился, стало ясно, что он доносится от двери.
– Кто? – спросил Хорст сиплым спросонья голосом.
– Хозяин, – последовал ответ, – откройте!
Хорст дернулся, чтобы встать, но раздавшийся с другой стороны лежака возглас заставил его замереть.
– Не открывай, – очень тихо и серьезно проговорил шут. Когда он прекратил храпеть, Хорст не заметил.
– Почему?
– Это не голос хозяина. – В темноте послышался шорох – шут встал, на мгновение его фигура заслонила сияющие через окошко звезды.
– Откуда тебе известно?
– При моем ремесле нужно быть наблюдательным, – огрызнулся паяц, – и внимательным…
– Эй, открывай!.. – За дверью, похоже, начали терять терпение.
– Тогда кто?
– Те, кто пришли убить тебя, – фигляр произнес эти слова спокойным, будничным тоном, как будто речь шла о чем-то банальном, но Хорст ощутил, как у него во внутренностях все смерзлось.
– Что? – только и смог пискнуть он. – Убить? Меня?
– Если не хочешь погибнуть сейчас, – шут приблизился к окошку, там что-то заскрипело, – то собирайся и одновременно тяни время, разговаривай с ними, а то они что-то заподозрят…
– А если закричать? Или попробовать отбиться…
– Твой крик лишь приведет к тому, что они выломают дверь! – нетерпеливо прошептал шут. – На помощь других постояльцев не надейся, каждому своя шкура дороже… А насчет того, чтобы отбиться – видел я, как ты обращаешься с мечом, как его носишь… Если я правильно понимаю ситуацию, то врагов у тебя много, и они превосходно владеют оружием…
Хорст ощутил, как в голове у него что-то сдвинулось. Куда-то исчезло ощущение реальности происходящего, к счастью, прихватив с собой страх. Пропали мысли, он двигался четко и ловко, а губы шевелились сами, без всякого участия разума.
