Проклятый (СИ) - Мистунина Анна Владимировна (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗
– Ваша милость…
Двое за столом удивленно переглянулись. Потом успокоились, поняли. Рука, лежащая на мече, расслабилась.
– Что будет угодно вашей милости? – спросил трактирщик. – Увы, мой трактир не для богатых господ…
– Комнату на несколько часов и завтрак.
– Простите, господин, в праздник все места заняты, – трактирщик виновато указал на спящих за столами людей.
– Я хорошо заплачу и пробуду всего два-три часа.
Кар поймал оценивающий взгляд того, кто был с мечом и в панцире. Трактирщик оглянулся, понимающе кивнул:
– Я уступлю вашей милости свою спальню. Пойдемте, мой господин…
Трактирная кухня по части опрятности и порядка могла соперничать с дворцовой. Трактирщик заметил удивление гостя, заулыбался с гордостью. Запер дверь. Кар с облегченным вздохом отсчитал пять золотых. Трактирщик даже бровью не повел. Деньги – на них можно было жить в трактире месяц – вмиг исчезли в кармане передника. Трактирщик поклонился.
– Пойдемте, ваша милость.
Дожидаясь в тесном коридоре второго этажа, Кар видел через полуоткрытую дверь, как хозяин что-то быстро говорит невысокой худенькой женщине, та исчезает в другой комнате, возвращается с охапкой белья. Проходя мимо, супруга трактирщика послала знатному гостю кокетливый взгляд из-под ночного чепца. Кар ответил вежливым кивком. Вскоре хозяин проводил его в опрятную спальню, где стояла широкая кровать, спешно застеленная чистыми простынями, небольшой стол, два дубовых табурета.
– Я побеспокоил вашу жену? – чуть виновато спросил Кар.
– Она ушла в детскую, ваша милость, – трактирщик кивнул на противоположную дверь. – Не извольте волноваться. Наш малыш ее все равно поднял бы.
Кар кивнул. Смущение от вторжения в семейную жизнь доброго трактирщика было наименьшей из забот сегодняшней ночи, да и пять золотых – достаточная плата за неудобство.
– Я принесу завтрак вашей милости, – сказал трактирщик и вышел.
Кар устало рухнул на табурет. Опустил голову на руки. Собаки отстали, оленю удалось скрыться – пока. Надолго ли? И стоит ли продолжать бесполезное бегство, если конец предрешен? Но в пятнадцать лет умереть без борьбы…
Вернувшийся трактирщик ловко расставил по столу тарелки. От запаха жареного мяса опять свело желудок – тело никак не хотело смиряться со смертью. Наполнив чашу вином, хозяин подал ее Кару. В этот миг из детской донесся бодрый детский плач, и трактирщик расплылся в гордой улыбке. Приняв чашу, Кар кивком отпустил его. Тот вышел, прикрыв дверь, но плач все равно был отчетливо слышен – Кар невольно посочувствовал родителям ребенка.
Утолив голод, встал. Его трясло от усталости, но о сне нечего было и думать. В каждом шорохе, в каждом звоне дверного колокольчика чудилась погоня. Беспокойно вышагивал он по комнате, не понимая, что делает, не видя ни деревянных стен, ни грубой мебели. Эриан в обрамлении лунного света, власть и любовь в его глазах, спокойная жестокость на благородном лице жреца, нагой император с кинжалом в груди, белая кобыла… Все, что любил; все, чему верил…
Кар уткнулся лбом в теплую стену. Все ложь. Ложь и предательство. Как нарочно вспомнилась церемония праздника – неужели это было лишь вчера? Колыхались алые сутаны жрецов, блестело золото, торжественно возносились к храмовым сводам песнопения. В стрельчатые окна било солнце. Горели свечи, светились радостью лица. И звучали слова молитвы, прекрасные, возвышенные… Радовались истинные люди, праведные слуги Истинного Бога. И Кар, брат-принц Империи, не знающий, не желающий знать иного родства, радовался. Он был счастлив, счастлив и любим… Глупец!
– Глупец! Жалкий глупец! – повторил Кар и понял, что это не его слова. Это вернулась тьма.
Тогда, в темноте потайного хода, Кар плохо разглядел ее; теперь, поднявшись во весь рост, она заполнила комнату.
«Ты видишь, – сказал голос, – тебе лгали. Ты верил им, но тебя предали. Ты чужой для них. Проклятое отродье».
– Нет! – прошептал Кар.
«Они хотят твоей смерти».
– Не все… Не Эриан!
«Они все одинаковы».
– Нет!
«Что тебе до них?»
– Эриан мой принц, – ответил Кар тьме, – мой брат. Я люблю его. Император был для меня отцом. Эриан не поверит, что я его убил!
«Почему же ты бежишь?» – насмешливо спросила тьма.
– Я бегу от жрецов. Не от Эриана!
«Ты не брат ему. Ты колдун».
– Нет!
Из последних сил принялся вспоминать все: игры и дружеские потасовки, конные состязания, смех Эриана. Объятья матери, улыбку императора. Звезды над крышей дворца. Светлые воспоминания, словно щит, заслонили Кара от тьмы. И тьма отступила, шепнув на прощание: «Ты убедишься…»
Он поднял голову. Руки дрожали, как после долгого сражения на мечах. Волосы промокли от пота, одежда прилипла к телу, но Кар снова был собой. Налив вина, он залпом опустошил чашу. Опять заплакал ребенок. Еще немного, и откроются городские ворота. Только бы выбраться из города, не попавшись! А потом… Кар не знал, что будет потом. Неважно. Главное – остаться в живых. Бога не зря зовут Истинным. Ложь не будет торжествовать вечно. И жрец еще поплатится за сегодняшнюю ночь.
Нарела была всего на год старше Эриана. Ее отец, Гардий, граф Отона – области к югу от столицы, тридцать лет прослужил военачальником императорской армии. Женившись на фрейлине императрицы Далии, он произвел на свет трех сыновей и одну дочь, воспитанную при дворе в холе и неге. Узнай родители, что Нарела принимает в своей спальне мужчину, тот не дожил бы до рассвета. Правда, узнав, кто делит с постель с их любимой дочерью, граф и графиня Отонские поступились бы родительской гордостью в надежде на возможный брак. Отец-император не стал бы возражать, вот только Эриан не заходил так далеко в своих планах. Но, что касается старших братьев девушки, ни верность престолу, ни благоразумие не удержали бы их от мести. Потому Эриан был весьма осторожен. Но девичьи прелести Нарелы определенно стоили такого риска.
Приподнявшись на локте, Эриан снова окинул взглядом ее тело. Нарела сонно улыбнулась.
– Мне пора, – с сожалением прошептал он.
И оказался захвачен в кольцо мягких рук.
– Куда ты спешишь? – лукаво спросила Нарела.
– Спать, клянусь Богом! Не хотелось бы заснуть здесь – и проснуться от пощечины твоего отца!
– Отец никогда не поднимет руку на будущего императора, – улыбнулась Нарела.
– Но ты же не расскажешь ему? – с тревогой спросил Эриан.
Мгновение Нарела молчала, улыбаясь, потом ее пальцы зарылись ему в волосы.
– Не расскажу, повелитель.
«Она думает, я на ней женюсь», – подумал Эриан. Пряча неудовольствие, поцеловал ее губы, шею, грудь, и резко сел в кровати. Потянулся за одеждой. Нарела покорно расцепила руки. Накинув халат, проводила его до двери. Единственная служанка в передней кивнула – поблизости никого. Проходя, Эриан улыбнулся: девушка ничуть не уступала красотой госпоже. Зардевшись, служанка присела в реверансе.
Миновав галерею, остановился в недоумении. Дворец казался объятым пламенем. Ярко горели светильники, отовсюду слышался топот и лязг оружия. Раздавались крики. Эриан не сделал и нескольких шагов, как на него буквально налетела троица встрепанных придворных.
– Принц! – закричали они. – Принц здесь!
– Хвала Богу! – раздалось в ответ.
По лестнице взбежали четверо стражников в полном вооружении.
– Что здесь происходит? – резко спросил Эриан.
Придворные уставились на стражников, стражники – на придворных.
– Я спросил, в чем дело?
– Император… – несмело начал придворный.
– Что – император?
– Он мертв, – раздалось в ответ.
– Что?!
Оттолкнув стражников, Эриан бегом помчался к покоям отца. Сердце отчаянно выстукивало – этого не может быть, не может быть… Двери покоев были распахнуты настежь, переднюю заполнили люди – Эриан не заметил лиц. Перед ним поспешно расступились, пропуская в спальню. Воцарилось молчание.
Вокруг кровати горели свечи. Много свечей. Император лежал на постели, до плеч укрытый расшитым покрывалом. На лице застыло удивление, тронутые сединой волосы растрепались, на подушке темнело кровавое пятно. Кровь была и на полу. На покрывале, подле императора, лежал испачканный темным кинжал. Кинжал Кара – с ужасом понял Эриан.
