Сильмариллион (др. перевод) (илл. Несмита) - Толкин Джон Рональд Руэл (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
И в разгар этой борьбы, от которой содрогались чертоги Илуватара и трепет охватывал безмолвные, доселе недвижные пространства, поднялся Илуватар в третий раз, и ужасен был лик его. И воздел он вверх руки, и единым аккордом, глубже, нежели Бездна, выше, чем Небесный свод, всепроникающая, точно взор Илуватара, Музыка смолкла.
Тогда заговорил Илуватар, и рек он: «Могучи Айнур, а Мелькор – могущественнейший из них, но дабы знал он, и все Айнур, что я – Илуватар, то, о чем вы пели, я покажу вам как есть, чтобы видели вы, что содеяли. А ты, Мелькор, увидишь, что невозможно сыграть тему, которая не брала бы начала во мне, и никто не властен менять музыку вопреки мне. Ибо тот, кто попытается сделать это, окажется моим же орудием в созидании сущностей еще более удивительных, о каких он сам и не мыслил».
И устрашились Айнур, и не поняли они до поры обращенных к ним слов, Мелькор же устыдился, а стыд породил тайный гнев. И поднялся Илуватар в величии своем, и направился прочь от прекрасных кущ, сотворенных им для Айнур, и Айнур последовали за ним.
Когда же вступили они в Пустоту, рек им Илуватар: «Узрите свою музыку!» И явил он им видение, даруя зрению то, что прежде было лишь достоянием слуха; и предстал перед ними новый, ставший видимым Мир, и покоилась сфера Мира среди Пустоты, и Пустота поддерживала его, но не ей принадлежал он. А пока глядели Айнур и изумлялись, начала разворачиваться история Мира, и показалось им, что Мир живет и меняется. Долго взирали на него Айнур, безмолвствуя, и снова рек им Илуватар: «Узрите свою Музыку! Вот ваша песнь; и каждый из вас обнаружит, что запечатлено в ней, как часть узора, что задал я вам, все то, что каждый из вас, как может показаться, задумал или добавил. А ты, Мелькор, обнаружишь здесь все тайные свои помышления и убедишься, что все они – только часть целого и дань его величию».
И много другого сказал в тот раз Айнур Илуватар, и, так как помнят они его слова и знают ту часть музыки, что сотворил каждый из них, многое известно Айнур о том, что было, есть и будет, и мало что скрыто от их взора. Но есть то, чего не прозревают даже они, ни каждый в отдельности, ни совещаясь все вместе, ибо никому доселе не открыл Илуватар всей полноты своего замысла; и каждая эпоха приносит с собой нечто новое, заранее не предсказанное, ибо не в прошлом его корни. Вот почему, когда было явлено Айнур видение мира, узрели они многое, о чем доселе не помышляли. С изумлением узрели они приход Детей Илуватара; и готово было для них прибежище. И постигли Айнур, что сами же, создавая свою музыку, подготовили для них сие жилище, не ведая, что предназначение его – иное, помимо заключенной в нем красоты. Ибо Дети Илуватара задуманы были самим Илуватаром, и явились они в третьей теме, а в той теме, что задал Илуватар с самого начала, их не было, и никто из Айнур не причастен к их созданию. И потому тем более возлюбили Детей Айнур, увидя их – существа иные, нежели они сами, непостижимые и свободные, в которых воссиял заново замысел Илуватара, – и постигли еще малую толику его мудрости, что иначе оставалась сокрыта даже от Айнур.
Дети Илуватара – это эльфы и люди, Перворожденные и Пришедшие Следом. И среди всего великолепия Мира, его необозримых пространств и чертогов, и кружащихся огней, Илуватар избрал для них место в Глубинах Времени, промеж бесчисленных звезд. Малым покажется жилище сие тому, кому ведомо лишь величие Айнур, но не их ужасающая взыскательность, ибо в их власти все пространство Арды положить в основание колонны и вознести колонну ввысь, пока конус ее вершины не станет тоньше острия иглы; или тому, кто задумывается лишь о безграничных просторах Мира, что Айнур до сих пор облекают в форму, но не о той кропотливой тщательности, с которой созидают они все, что в Мире есть. Когда же узрели Айнур в видении сию обитель и то, как пробудились в ней Дети Илуватара, тогда многие из числа самых могущественных среди них обратили все помыслы свои и желания к этой тверди. Главным же среди них был Мелькор – изначально величайший из Айнур, создававших Музыку. Притворился он, сперва обманываясь и сам, будто бы желал отправиться в Арду и обустроить там все на благо Детям Илуватара, сдерживая неистовство жара и холода, что пришли через него. Однако на самом деле мечтал он подчинить своей воле и эльфов, и людей, завидуя дарам, какие пообещал им Илуватар; и захотелось ему самому иметь подданных и рабов, и называться Владыкой, и властвовать над чужими волями.
Но прочие Айнур взглянули на сию обитель, помещенную в обширных пространствах Мира, – обитель, кою эльфы называют Арда, Земля, – и возликовали их сердца при виде света, и усладились их взоры переливами красок; но рокот моря наполнил смущением их сердца. И узнали они ветра, и воздух, и вещества, из которых сотворена была Арда: железо и камень, серебро и золото, и много иного; но всего более восхваляли они воду. И говорится среди эльдар, что в воде до сих пор жив отзвук Музыки Айнур – более, чем в любой другой материи Земли; и многие из Детей Илуватара и по сей день слушают голоса моря, не в силах наслушаться, и не ведают, чему внимают.
К воде и обратил свои мысли тот из Айнур, кого эльфы зовут Улмо, а он, наученный Илуватаром, глубже всех прочих постиг музыку. Манвэ же, благороднейший среди Айнур, более всего размышлял о воздухе и о ветрах. О материи Земли задумался Аулэ, кому Илуватар дал знание и мастерство едва ли меньшие, нежели Мелькору; только источник радости и гордости для Аулэ – в самом созидании и в том, что создано, но не во владении им и не в мысли о собственном превосходстве; потому раздает он щедрой рукой, а не копит для себя, и, всякий раз переходя к новым трудам, свободен от забот.
И обратился Илуватар к Улмо, говоря: «Видишь – там, в малом королевстве в Глубинах Времени Мелькор уже ополчился противу твоих владений? Он измыслил неуемный ледяной холод, но не уничтожил ни красоту твоих фонтанов, ни твои прозрачные заводи. Взгляни на снег, на причудливый морозный узор! Мелькор измыслил жар и всепожирающий огонь – но не иссушил твоего желания и не вовсе заглушил музыку моря. Взгляни же на величие вышних облаков, на изменчивые туманы; прислушайся к шуму дождей, спадающих на Землю! Через облака эти приближен ты к Манвэ, другу твоему, что тебе дорог».
И отвечал Улмо: «Воистину, Вода сделалась еще прекраснее, нежели представлялось мне в сердце моем; даже в тайных помыслах моих не было образа снежинок; во всей моей музыке не звучал шум дождя. Я отправлюсь к Манвэ, дабы он и я вечно сотворяли мелодии тебе на радость». Так между Манвэ и Улмо с самого начала заключен был союз; и во всем ревностно служили они замыслу Илуватара.
Но едва вымолвил слова свои Улмо, и пока Айнур все еще созерцали видение, как вдруг погасло оно и сокрылось от их взоров; им же показалось, что в этот миг увидели они нечто новое, Тьму, коей не знали прежде, кроме как в мыслях. Но уже прониклись они великой любовью к прекрасному видению; уже заворожил их открывающийся перед ними Мир, что обрел в видении бытие; ибо история Мира не завершилась и круги времени не сошлись, когда видения не стало. И некоторые сказали, будто погасла картина прежде, чем настали Владычество Людей и закат Перворожденных; поэтому, хотя в музыке и запечатлено все, что было и будет, Валар не видели зримо ни воплощения поздних эпох, ни конца Мира.
И взволновались Айнур, но Илуватар воззвал к ним, говоря: «Мне ведомо ваше желание: хотите вы, чтобы все, виденное вами, воистину осуществилось – не только в помыслах ваших, но так, как существуете вы и все же помимо вас. Засим, говорю я: «Эа! Да будет так! И зажгу я в Пустоте Неугасимое Пламя, и возгорится оно в сердце Мира, и Будет Мир; и те из вас, кто пожелает, могут сойти туда». И вдруг увидели Айнур, как вспыхнул вдалеке огонь: точно облако, в сердце которого трепещет живое пламя; и поняли они, что это уже не просто видение, но что Илуватар создал нечто новое: Эа, Мир, который Есть.
