Бизоны-малышки, идите гулять… - Ле Гуин Урсула Кребер (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
– Я люблю тебя, - сказала она. Койотиха пела не останавливаясь.
Солнце закатилось за последний овраг, оставив над холмами на западе зеленоватый отсвет.
Койотиха перестала петь, принюхалась и проговорила:
– Эге! Вот и обед. - Встала, побрела по ложбинке и тихо позвала:
– Иди сюда.
Напряженно - кристаллы страха еще не выветрились из тела - девочка встала и пошла к Койотихе. Справа вдоль холма шла одна из тех линий, изгородь. Девочка не смотрела в ту сторону. Все в порядке. Они были снаружи.
– Посмотри-ка!
Копченая рыба, целый лосось лежал на подстилке из кедровой коры.
– Жертвоприношение, будь я проклята! - Койотиха была настолько потрясена, что даже не выругалась. - Сколько лет не видела ничего подобного! Думала, они все забыли!
– Жертвоприношение кому?
– Мне! Кому еще? Ты только взгляни! Девочка смотрела на рыбу с сомнением.
– Пахнет странно.
– Чем?
– Горелым.
– Она же копченая, дурочка! Давай есть.
– Я не голодна.
– Ну хорошо. В конце концов, это не твоя рыба. Моя. Это мне принесли жертву. Эй вы, люди! Койотиха вас благодарит! Продолжайте в том же духе, и, может, я тоже сделаю что-нибудь для вас!
– Не кричи, не кричи, ма! Они же совсем близко.
– Это мой народ, - горделиво сказала Койотиха и уселась, скрестив ноги. Оторвала большой кусок рыбины и принялась есть.
В чистом небе сияла Вечерняя звезда, словно глубокое прозрачное озеро. Между двумя холмами стояло, как туман, тусклое зарево. Девочка отвернулась от него и снова посмотрела на звезду.
– Ох, - простонала Койотиха. - Вот дерьмо.
– Что случилось?
– Не стоило это есть, - сказала Койотиха, обхватила себя руками и начала дрожать, стонать, задыхаться, потом глаза ее выкатились, длинные руки и ноги заходили ходуном, между стиснутых зубов выступила пена. Тело страшно изогнулось, девочка попыталась удержать Койотиху - неистовые судороги отбросили ее в сторону. Она подползла и снова обхватила тело Койотихи, а та все билась в судорогах, извивалась, дрожала и наконец затихла.
К восходу луны тело остыло. До этого времени под желтовато-коричневым мехом сохранялось столько тепла, что девочка думала: может, она еще жива, может, если держать ее, сохранять в ней тепло, она выздоровеет. И крепко обнимала ее, стараясь не смотреть на отвисшие черные губы, на белые выкаченные глаза. Но когда холод - вестник смерти - проступил сквозь мех, опустила на землю легкое окоченевшее тело.
Она выкопала неглубокую яму в песчаном дне ложбины. Народ Койотихи не хоронит своих мертвецов, девочка это знала. Но ее народ - хоронит. Она перенесла маленькое тело в яму, уложила и прикрыла своим пестрым, голубым с белым, головным платком. Платка не хватило: четыре окоченевшие лапы торчали наружу. Она засыпала тело песком, камнями и полынью, вцепившейся корнями в камни. Потом пошла туда, где на куске коры лежала рыба, и завалила отраву землей и камнями. Потом выпрямилась и пошла, ни разу не обернувшись назад.
На вершине холма девочка остановилась и посмотрела на туманное свечение города за лощиной, в промежутке между холмами.
– Надеюсь, вы все умрете в мучениях, - произнесла она вслух. Повернулась и пошла вниз, в пустыню.
6.
На второй день, к вечеру, около холма Коня ей встретилась Синица.
– Я не плачу, - сказала девочка.
– Никто из нас не плачет, - ответила Синица. - Теперь пойдем со мной. Пойдем к Бабушке.
Это был подземный дом, очень большой и темный, и посредине его за ткацким станком сидела Бабушка. Она ткала ковер или. одеяло из холмов, черного дождя и белого дождя, вплетая туда молнии. Говоря, она не переставала ткать.
– Здравствуй, Синица, здравствуй, Новенькая.
– Здравствуй, Бабушка, - почтительно поздоровалась Синица. Девочка сказала:
– Я не из них.
Бабушка взглянула на нее - глаза у нее были маленькие и тусклые. Улыбнулась и вновь принялась ткать. Челнок проходил сквозь нити основы.
– Значит, Старенькая, - ответила Бабушка. - Тебе лучше вернуться назад, внучка. Туда, где ты жила.
– Я жила с Койотихой. Она умерла. Они ее убили.
– Не беспокойся о Койотихе, - сказала Бабушка, чуть усмехнувшись. - Ее то и дело убивают.
Девочка молчала, наблюдая за бесконечной работой.
– Значит, я… я могу пойти домой… в ее дом?
– Не думаю, что это поможет, - сказала Бабушка. - Как по-твоему, Синица?
Синица покачала головой.
– Там, должно быть, сейчас темно, пусто… И блохи… Ты выпала из времени своего народа к нам; но кажется мне, Койотиха хотела отвести тебя назад, понимаешь? Как умела. Если ты вернешься сейчас, еще сможешь жить с ними. Разве твой отец не там?
Девочка кивнула.
– Они тебя ищут.
– Правда?
– Да. С той минуты, как ты упала с неба. Мужчина разбился, но тебя не нашли. И все еще ищут.
– Так им и надо, - сказала девочка. - Так им всем и надо. - Закрыла лицо руками и принялась рыдать - отчаянно, без слез.
– Подойди ко мне, внученька, - сказала Паучиха. - Не надо бояться. Там ты сумеешь жить хорошо. Знаешь, я тоже там буду. В твоих снах, в мыслях, в темных углах подвала. Не убивай меня, не то я напущу дождь…
– Я буду прилетать, а ты выращивай для меня сады, - сказала Синица.
Девочка сдерживала дыхание и сжимала кулаки, пока рыдания не утихли и ей не удалось выговорить:
– Я когда-нибудь увижу Койотиху?
– Не знаю, - отвечала Бабушка.
Девочка смирилась с этим. Помолчала и спросила:
– А глаз сохранится?
– Да. Твой глаз сохранится.
– Спасибо тебе, Бабушка, - сказала девочка. И не оглядываясь пошла вверх по склону навстречу новому дню. Впереди нее в лучах рассвета летела синица - легкокрылая птичка в черном беретике.
Перевела с английского
Валентина КУЛАГИНА-ЯРЦЕВА
