Вещие сестрички - Пратчетт Терри Дэвид Джон (книги без регистрации .txt) 📗
– Моет младенца, – рассеянно ответила Маграт. – Но есть ли способ надежно спрятать эту штуку? А что, если мы все-таки возьмем да зароем ее в глубокой яме?
– Тогда ее рано или поздно откопает барсук, – начиная утомляться, объяснила матушка. – А может, приберут к рукам золотодобытчики. Или дерево оплетет ее корнями, а потом его ураган выкорчует. И уж тут обязательно кто-нибудь явится да нацепит ее.
– Только они, в отличие от нас, будут бессильны перед искушением, – веско добавила Маграт.
– Это понятно, – согласилась матушка, внимательно разглядывая свои ногти. – Хотя корону надеть – дело немудреное. Главное – снять ее потом.
Маграт взяла корону в руки и повертела ее перед глазами.
– Мне кажется, она как-то даже не похожа на настоящую корону, – заявила она.
– Наверное, ты немало их на своем веку перевидала, – буркнула матушка.
– Между прочим, действительно немало, – дерзко откликнулась Маграт. – На настоящих коронах гораздо больше драгоценных камней, а серединка у них прикрыта лоскутком материи. А эта – какая-то маленькая, незаметная…
– Маграт Чесногк!
– Когда я училась у тетушки Вемпер…
– Пустьземляейбудетпухом.
– …пустьземляейбудетпухом, она часто брала меня с собой в разные города, где играли труппы бродячих актеров, – мы побывали и в Захребетье, и в Ланкре. Тетушка Вемпер была без ума от театра. И у них в реквизите корон было столько, что они их даром могли раздавать, хотя… – Тут Маграт чуть замялась. – Мастерили их из жести, бумаги и лоскутков, а вместо драгоценностей были разноцветные стекляшки. Но они были больше похожи на настоящие короны, чем вот эта. Ты не находишь это немного странным?
– Ненастоящее, которое хочет стать настоящим, часто становится более настоящим, чем само настоящее. Общеизвестный факт. Только мне все это противно. Гляди-ка, теперь у нас еще и трупы играют. Напялили на себя короны и бродят по свету…
– Ты никогда не была в театре? – прошептала Маграт.
Матушка Ветровоск, никогда не признававшаяся в собственном невежестве, ответила не колеблясь:
– Ну да, скажешь тоже! Видела я эти модные штучки!
– Тетушка Вемпер любила повторять, что театр – это зеркало жизни, – сказала Маграт. – А еще она говорила, что театр возвращает ей молодость.
– Так оно и бывает, – освоившись с новым поворотом темы, поспешила заверить ее матушка. – Надо только играть на нем умеючи. Они ведь люди-то сами неплохие, актеры эти, что на театре играют?
– Думаю, что хорошие.
– И по всей стране странствуют, говоришь? – задумчиво пробормотала матушка, бросая взгляд в сторону кухни.
– Они бывают всюду, где им рады. Я слышала, сейчас одна труппа находится в Ланкре. Правда, сама я на спектакли не ходила, поскольку, как понимаешь… – Маграт потупила взор. – Благовоспитанной девушке не к лицу в одиночку посещать такого рода увеселения…
Матушка кивнула. Она всегда ратовала за благочестивый образ жизни. Правда, себя она считала исключением.
Матушка отбарабанила по столу дробь.
– Так и решим, – сказала она. – Давай попробуем. Пойди к Гите, скажи, чтобы пеленала малыша. Давненько я не видала хорошей игры на театре…
Упоение сценой было для Маграт привычным состоянием. Сцена представляла собой дощатый настил на трех пивных бочонках. Все прочие приметы театра сводились к нескольким холстам размалеванной мешковины и полудюжине лавчонок, расставленных на площади городка. И все же перед зрителями возникали картины, которые обозначали сначала «Замок», потом – «Другую часть того же Замка», каковая перевоплощалась в «Ту же часть Замка несколькими часами позже», а затем – в «Поле брани». Наконец настал черед и «Дороги, ведущей из города». Вечер в целом мог бы удаться на славу, если бы не матушка Ветровоск.
После нескольких попыток определить, какой именно из трех инструментов, представленных в оркестровой яме, именуется театром, ведьма вынуждена была переключить внимание на сцену, и вот тут-то Маграт начала понемногу проникаться смутным осознанием того, что матушка еще не совсем уяснила краеугольные аспекты драматического искусства.
По ходу пьесы матушка не раз, заходясь от ярости, порывалась вскочить с лавки.
– Так ведь он же его прикончил! – шипела она. – Убил, нагло убил! Почему все сидят и глазеют?! Говорю тебе, убил! Нас даже не постеснялся!
Маграт судорожно вцепилась в руку своей подруги, но та упрямо пыталась высвободиться из захвата.
– Да не волнуйся ты так, – прошептала Маграт, – с ним все в порядке, он жив.
– Хочешь сказать, я вру?! – не унималась матушка. – Я же собственными глазами видела!
– Пойми же, матушка, – взмолилась Маграт. – На самом деле он не умер, это понарошку, ну?!
Матушка малость утихомирилась, но время от времени продолжала издавать глухое, негодующее урчание. У нее создалось впечатление, что из нее хотят сделать посмешище.
Тем временем на сцене появился мужчина, одетый в одну рубаху, и принялся произносить долгий и страстный монолог. Пару минут матушка внимала ему с напряженным вниманием, но потом ткнула свою младшую товарку под ребра.
– А ну-ка переведи, что он там наговорил! – потребовала она.
– Он сказал, что страшно мучается из-за смерти того, второго… – начала было втолковывать Маграт, но, осекшись, поспешила сменить тему. – Ты обратила внимание, сколько здесь разных корон?
Однако матушка не желала уходить от обсуждения:
– А чего ж он тогда его убивал?
– Как тебе сказать, это очень тонкий нюанс… – беспомощно пропищала Маграт.
– Стыд и позор! – отрезала матушка. – А тот, мертвый, так и валяется!
Маграт обратила исполненный мольбы и отчаяния взор на нянюшку Ягг. Та, неторопливо пережевывая очередное яблоко, вперила в сцену пытливый взор, за которым читался ненаигранный естественнонаучный интерес.
– Я лично смекаю, – она сделала ударение на последнем слове и повторила: – я лично смекаю, что тут все сплошная липа. Да ты глянь, этот-то, второй, все еще дышит.
Прочие зрители, невольно решившие, что реплики, сопровождающие ход спектакля, являются особенностью данной постановки, все как один переключили внимание на дышащего мертвеца. Лицо трупа залила густая краска румянца.
– А теперь на обувь его посмотри, – продолжала разбор нянюшка, – ты видала, чтобы настоящий король в такой обуви на люди вышел?
Труп сделал попытку переместить злополучную обувку за картонный кустик.
Матушка, в душе которой, по-видимому, пустили первые всходы семена небольшой победы, одержанной ею вместе со старой приятельницей над лицемерами и лжецами, извлекла из котомки яблоко и принялась с обновленным интересом следить за развитием событий на сцене. Взбудораженная психика Маграт начала успокаиваться, и сама она уже готова была сосредоточиться на пьесе, как вдруг ее усердные попытки отгородиться от тлетворной желчи неверия рассыпались в прах, когда слева от нее раздался вопрос:
– А это еще что за явление?
Маграт перевела дыхание.
– Дело вот в чем. Этот человек полагает, будто этот парень – принц, хотя на самом деле он – дочка второго короля, но переодетая мужчиной, – выпалила она на одном дыхании.
Матушка молчала. Облик актера стал предметом самого придирчивого разбора.
– Он и есть мужчина, – наконец заключила она. – Правильно думает. Мужчина в соломенном парике. Только говорит почему-то пискляво.
Маграт затрепетала. Ей, конечно, были знакомы некоторые условности сценического искусства. И в предвкушении этого явления ее сердце весь день ныло от ужаса. Ибо матушка Ветровоск была из тех, что всегда занимают недвусмысленную Позицию.
– Ты права, – кивнула Маграт, отдавая себя на заклание. – Но таковы каноны театра. Женщин всегда играют только мужчины.
– Это еще почему?
– Потому что женщинам нельзя появляться на сцене, – прикрыв глаза, пискнула Маграт.
Каково же было ее изумление, когда спустя минуту она поняла, что ожидаемая буря так и не разразилась. Маграт скосила глаза влево.
