КАК УКРАСТЬ АМУЛЕТ - "Shaya" (читаемые книги читать .TXT) 📗
- Ты как, будундук, охраняешь наших жен и детей?! - патетически возопил Таур-Шах, тряся несчастного кентавра, как грушу. - Ты попираешь все ценности нашей общины своими грязными копытами! Ты недостоин даже чистить пруды, жалкий слизняк! Посмотри мне в глаза, сын овцы, и попытайся очиститься от скверны, на тебя налипшей!!!
Кентавр выпучил глаза и заглянул в мечущее громы и молнии лицо Таур-Шаха с преданностью цепного пса. Честность так и сочилась сиянием из этих преданных своей общине очей. Эффект был достигнут. Сатир начал смягчаться, и уж было совсем выпустил стража из своих железных пальцев. Но неожиданно для всех, особенно для себя, кентавр широко зевнул. Захлопнув пасть с лязгом, достойным капкана, страж вырвался из рук обалдевшего сатира и исчез в портале.
- Нет, ну ты это видела? - ткнул пальцем в портал Таур-Шах, поворачивая ко мне голову и презрительно усмехаясь, - и это - страж Приграничного Гнезда!! А если бы вместо нас с тобой тут шайка ведьмаков ошивалась? Не понимаю я этих идиотов. Ладно бы еще дремал, но он ведь даже не проснулся при открытии портала! - он вздохнул и шагнул в пустоту, - Ну давай, заходи...
Глава 3
... Он стоит и смотрит. Ветер треплет его волосы и одежду. Сложив руки на груди и слегка склонив набок голову, он словно прислушивается к песне беснующегося ветра.
Ия стою. Стою в пяти шагах и не могу оторвать от него глаз. Я знаю, что нужно его позвать, протянуть руку, сделать шаг навстречу... Но не могу. Плотный как войлок туман сковывает движения, вяжет по рукам и ногам. Я хочу крикнуть, но горло сжали плотные кольца, и я не могу выдавить ни звука.
Он поднимает голову, выжидательно смотрит на меня... Отворачивается и очень медленно шагает прочь, в густые сизые клочья. Я знаю, что если сейчас я не сделаю ничего, чтобы задержать его, я больше никогда его не увижу... Никогда. Какое страшное слово. Живот скручивает судорога, я изо всех сил напрягаю мышцы, силюсь махнуть рукой, сделать шаг. Связки саднят от напряжения, но я не могу выдавить ни звука. Аонуходит...Подожди...!
Фу ты, мама дорогая. Я подскочила на постели в холодном поту, машинально схватилась за голову и зашипела от боли. Треклятая шишка! Разом вспомнив обо всем, я спустила ноги с кровати, закуталась в одеяло и подошла к окну.
Серело. На светло-синем небосклоне меж редких облаков бледно светились несколько звезд. Над лесом, окруженным фатой предутренней дымки, светлое зарево растворяло остатки ночной синевы, заявляло свои права на господство в новом дне. Темно-зеленые заросли Приграничного Гнезда тихонько шелестели, переговариваясь с ласковым ветерком.
Хижины лесного народа располагались близко друг от друга, дворики отделялись лишь ровнехонько высаженной меч-травой. Сложенные из бревен, стены хижин были густо заплетены плющом и другими ползучими (а иногда даже цветущими!) лианами. Приходилось раз в две недели очищать двери да окошки от побегов, грозящих в одну из ночей замуровать хозяев внутри. Остроконечные крыши, сложенные из осоки и камышей, спускались почти до земли. Странно, но я никогда не видела, чтобы крыши меняли. Они всегда оставались зелеными, сочными и отлично защищали от дождя. Снега в поселениях сатиров не предусматривалось вовсе, поэтому при сотворении поселения чародеи устанавливали над ним особый магический щит, сохраняющий вечно летнюю погоду. Или, в крайнем случае, позднюю весну.
Гнездо спало. Подозреваю, что бодрствовали только я да тот страж-кентавр, которого вчера за сон на посту с удовольствием отчитала вся четверка старейшин Приграничного Гнезда. Отчитывали долго, приводя примеры из летописей, взывая к совести и чувству долга стража поселения, угрожая разжаловать в чистильщика или навсегда отправить в глубь лесов егерем. Как мстительно прошипела нимфа Лорелея: "Будешь за поголовьем белок и мышей следить. Пока всех пересчитаешь, небось и про сон, и про еду забудешь!"
Для меня остаток вечера прошел как в тумане. Кто-то чем-то меня кормил, поил, а потом меня ввели в эту хижину, я увидела кровать и проснулась только теперь, на рассвете.
Окинув взглядом помятую постель, стул с наваленной одеждой, комод с зеркалом и несметным количеством баночек, а также небрежно сколоченный деревянный стол, я рассудила, что еще слишком рано для активности и бухнулась обратно в кровать, с головой укутавшись в шерстяное одеяло. Свежий утренний воздух ворвался в открытое окно, выхолодил помещение и усыпил меня лучше всякой розовой пудры.
-Ты еще спишь, соня? Просыпайся немедленно, солнце уже высоко! - звонкий девичий голосок ворвался в одно мое ухо, покружил и уже почти вылетел в другое, когда мне на одеяло что-то шмякнулось.
Разлепив глаза, я увидела сначала большую еловую шишку, живописно валявшуюся на одеяле в опасной близости от моего носа, затем перевела взгляд на окно и обнаружила там смеющееся лицо мавки Малеи, в просторечии Мальки. Паршивка уже изготовилась запустить в меня второй шишкой.
- Я не сплю. - сердито пробурчала я и села на кровати.
Мавка в окне пропала, тут же хлопнула дверь моей хижины и Малька появилась на пороге. Свежая, бодрая - аж противно.
- Ну ты и дрыхнешь, - возмутилась Малька прямо с порога, - я уж тут под окнами битый час рыскаю, все жду пока ты проснешься. Я бы еще раньше тебя разбудила, да Таур-Шах запретил. Сказал, ты устала как собака... Ого! Вот это шишка!
Я злобно повернулась к мавке:
- Радость моя, ну хоть ты можешь мне о ней не напоминать? Кого не встречу, все только на мою шишку и пялятся, вроде как больше не о чем со мной поговорить. Дала б лучше мне примочку какую, а то я с такой отметиной долго не протяну.
- Дам, конечно дам. За день сойдет, - забормотала Малька, прикрывая дверь и заходя в комнату, - а кто это тебя, а?
Взяв с Мальки честное слово молчать, я рассказала ей страшную историю о том, как десять до зубов вооруженных варраков на огнедышащих конях пытались убить меня в придорожной таверне, а я их всех уничтожила. Вместе с конями и таверной. И свидетелями. Мавка только всплескивала нежными белыми ручками да ахала. Наконец, исполнив с блеском свои роли (я - честной рассказчицы, а мавка - во все верящего слушателя), мы перешли к более насущным темам.
- А я тебя вчера не видела. Опять где-то гербарий пополняла? - поинтересовалась я, откидывая одеяло, и свесила босые ноги с кровати. - Что, мор на куриц напал, как в том году?
Мавка засмеялась мелодичным смехом и растянулась на кровати, не давая мне рухнуть обратно на подушку.
- Полнолуние на носу. Как раз самое время по болотам походить, стрелолист пособирать. Мне вон настойку от кашля делать надо. В деревнях ее ведрами раскупают, как холодает - сразу к травнику бегут. Ну как дети, нет чтобы одеться потеплее...А ты надолго к нам?
- Не знаю еще. Пока шишку не уберу, нечего и соваться. Последний авторитет у посредников растеряю, вконец обнаглеют. Представляешь себе, Лучик с разбитым лбом, а? Засмеют как пить дать.
- И то правда, - согласилась Малька, - ну, я тебе тут подсоблю. Таур-Шах говорил, ты в Черной Топи отсиживаешься. Даже думала проведать тебя, гостинчик принести. Чего тебя сюда занесло-то вдруг?
Ну как ей объяснишь? Самой и то неловко вспоминать. Я глянула в окно, откуда доносились обрывки разговоров, смех, топот, затем уставилась на свои ноги. Мавка с интересом глянула туда же, словно под кроватью прятался ответ на ее вопрос, и сдавленно пискнула. Я непонимающе посмотрела на расширившиеся от ужаса глаза Мальки. И что такого страшного в моих ногах?
У, дура-а-а... Вчера, в полусонном состоянии стаскивая сапоги, я не заметила выпавшие из голенища шнурки Варлока. Искрясь в солнечном луче, они лежали рядом с моими сапогами, и нагло переливались всеми цветами радуги. Уставившись на это безобразие и быстренько отрегулировав честность в глазах, я недоверчиво выдохнула:
