Шагни в Огонь. Искры (СИ) - Мичи Анна "Anna Michi" (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
Все трое, как и Ацуатари, успешно перешли в третий класс, и в общении друг с другом могли не использовать вежливую речь.
– Что нового? – Ацу хотел занять место в одном из кресел, как заметил необычное возбуждение на лицах сокурсников.
Тардис бегал глазами с Виллиэ на Сельви, словно едва сдерживался, чтобы не выпалить взрывную новость, Сельви же, наоборот, смотрел в окно с до странности небрежным выражением лица.
– А у нас новенький, – как и следовало ожидать, первым заговорил Виллиэ, старший по возрасту.
Ацу ждал, удивлённо приподняв бровь: новенькие появлялись каждый год, дело обычное.
– Ты когда-нибудь видел нинъе? – Виллиэ начал издалека.
– Живое – пока не приходилось, – осторожно ответил Ацу. – Только изображения.
Нинъе – почти четверть населения страны, конечно, они должны быть и в Огненном городе. Неуклюжие, коренастые, грубоголосые, со странной формой ушей и маленькими, спрятанными под надбровными дугами глазками – учебник мироведения достаточно подробно о них рассказывал, с детальными иллюстрациями. Одних только иллюстраций хватило бы, чтобы пробудить презрительную жалость к обиженным Огнём, но настоящее нинъе Ацу ещё не встречал – кто знает, может, на него и смотреть нельзя без отвращения.
– Я видел. Правда, никогда с ними не разговаривал, – вмешался Тардис. – В Умане их полно.
– Лезут во все щели, словно тараканы, – нехотя поддакнул Сельви. – Некрасивы, грубы, зачастую плохо образованны. Но с некоторыми можно общаться.
Ацу с интересом уставился на Сельви – неужели ему приходилось общаться с каким-нибудь нинъе?
– Так вот, – веско проронил Виллиэ, снова приковывая к себе внимание, – с этого года на первом младшем будет учиться нинъе.
Комнатой завладело молчание.
Нинъе? Нинъе в Королевской школе?
– Виллиэ как раз сидел в читальной комнате, когда его привели, – заговорил Тардис. – Его и ещё троих, обычных элхе, но Виллиэ сразу понял, что это нинъе. Оно, понимаешь, совсем другое всё-таки, совсем. И оно...
– Не части, Тардис, – Виллиэ лениво махнул рукой, останавливая сокурсника. – Дай мне самому объяснить, уж слишком бестолково у тебя получается.
Взгляд Виллиэ обратился к Мурасе-Ито.
– Так вот, Ацу, я уже рассказал Тардису и Сельви, как ты понимаешь; скажу и тебе. Он, этот нинъе, совсем карлик – хотя лицом выглядит лет на пятнадцать. Оглядывался по сторонам, как зевака-провинциал на столичном фестивале. Пялил глаза на убранство школы, небось, ручонки так и чесались что-нибудь стянуть, ты же понимаешь, у нинъе это в крови. Его отвели в канцелярию, оформлять документы, всё как полагается.
– Я и не заметил, – с изумлением произнёс Ацу. – Прошёл через главный холл, а в канцелярию и не заглянул.
– Ой, так пойдёмте посмотрим на него сейчас! – от возбуждения Тардис вскочил. – Я тоже хочу посмотреть на нинъе вблизи!
***
Он сидел в кресле, забравшись с ногами, и зыркал по сторонам затравленным взглядом. Маленький, тощий, но, как и свойственно нинъе, ширококостный, что создавало странный диссонанс в облике. Виллиэ был прав, новенький был похож на карлика – низкорослое непропорциональное тело и взрослое лицо.
Кроме него в комнате находились ещё трое ребят, обычные дети; они тесным рядком сидели на диване. Надзиратель школы разговаривал с посетителями в официальных костюмах, незнакомыми, верно, теми, кто привёл новичков.
Ацу, замерев, смотрел на нинъе.
В груди просыпающейся от спячки змеёй вяло шевельнулось, разворачиваясь, смутное чувство узнавания. Человеческий детёныш, вжимающий голову в плечи, лихорадочно сверкающий дикими глазами, съёжившийся в кресле – кого-то, что-то напоминал.
Подобное уже происходило.
Нечто совсем чужеродное, иное.
Не должно существовать.
Крысёныш.
Оцепенев от неясного ощущения случившейся беды, Ацу смотрел на нинъе и вспоминал умирающего крысёныша. Серо-жёлтый мех, дрожащее тельце, пронизывающий взор ослепших глаз.
Из милосердия, из жалости, ради справедливости в мире – кто-нибудь, подарите ему смерть.
1990 год от Рождества Христова
Каннаци – октябрь
Из тёмной комнаты башни окно казалось вырезанным прямоугольником серо-голубого вечернего неба, с паучьим перекрестьем тонких решёток. Солнце уже село, снаружи выл ветер, но небо не темнело, сияя холодной далёкой голубизной.
Высокий мужчина постоял у окна, задумчиво глядя вверх. Звёзды ещё не начали зажигаться, ещё лишь ранний вечер осеннего месяца каннаци.
В прошлый раз мужчина заходил сюда две с половиной недели назад: посещение башни дважды в месяц значилось в его расписании, и изменять написанному мужчина не любил. Сегодня тринадцатое число, там – суббота, у них – так называемый выходной.
Что-то сегодня покажет хрустальный шар?
Огромный, в две человеческих головы, круглый прозрачный шар затеплился матовым светом, когда мужчина сел в кресло перед столом и откинулся на длинную жёсткую спинку. Осветил колеблющимся сиянием продолговатые стальные глаза, тонкий нос, суровую линию губ и длинные изящные уши.
– Посмотрим, – прошептал мужчина, и медленно, вязкой лавой, текучим пламенем в шаре стала проступать картинка.
Хиден, Тайо: Таллинн
Осень рвала с деревьев красно-жёлтые листья, взметала, разбрасывая по зелёной ещё, яркой, сочной траве. В этом году осень выдалась тёплая, сухая, продолжительное «бабье лето». Видимо, поэтому в ранний этот вечер на дорожках парка «Кадриорг» гуляло немало людей.
У Лебединого пруда, опираясь на металлические решётки перил, стояли двое: мужчина и женщина. Как иногда бывает у пар, эти двое, казалось, были полностью противоположны друг другу. Он высокий, с едва наметившимися морщинками на лбу и в уголках глаз, отрешённый, похожий на бродячего художника; светлые волосы касались плеч. Она маленькая, смешливая, при разговоре любящая жестикулировать, досконально описывая свои чувства. И в то же время эти совсем непохожие двое с одинаковым выражением абсолютно разных лиц смотрели на воду, на отражение неба в пруду, поддакивали словам другого в те самые единственно правильные моменты, когда и надо поддакнуть, замолкали, давая собеседнику право голоса, и заговаривали, понимая, когда настаёт миг говорить. В каком-то смысле эти двое составляли замечательную, идеальную пару – идеальную невозможно, таких не бывает.
Но они были.
– А вот хотелось бы в Ирак или на Янцзы, или в Египет, – мечтательно произнёс мужчина.
– В Египте вовсю копают, – подхватила женщина. – А хорошо бы. Только пустят ли?
– И детей не оставишь, – согласился он. – Значит, только по Союзу.
– В Пскове мне понравилось, хоть и не наш профиль. Да и недалеко было, удобно.
– И какие находки...
Недалеко от пары, на краю пруда, занимались неким важным делом двое детишек, мальчик и девочка, по виду одногодки. Сторонний человек сразу провёл бы параллель между ними и взрослыми: девочка походила на отца, тоненькая, изящная, а мальчик был портретом матери, крепкий темноволосый пацан с серьёзным взглядом.
На родителей они, самостоятельные личности, внимания не обращали.
– Дай булку, – скомандовала девочка, кинув взгляд на водную гладь, – будем кормить уток.
Мальчик послушно начал рыться в карманах куртки, достал аппетитную горбушку с жёлто-коричневой шкуркой. Протянул сестре.
Та, присев, стала крошить булку в воду, приманивая в изобилии плавающих в пруду птиц. Мальчик смотрел.
Взрослые совсем рядом продолжали неспешную беседу.
– Хиден-эли, – прошептал длинноухий мужчина, нежно любуясь девочкой в хрустальном шаре. – Потерпи, малютка, скоро я тебе всё расскажу. Вытащу тебя оттуда.
