Кривые дорожки к трону - Чернышева Юлиана (серия книг txt) 📗
Видимо, такое объяснение показалось ему разумным, так что в следующую секунду металл защелкнулся на запястье лайда, а затем исчез под рукавом камзола. Сам же Ирвин продолжал смотреть на меня, не спеша переходить к более приятным для глаза картинам.
— Лайди Илгерта, если вам так неприятен наш брак, отчего вы на него согласились?
— Лайд Ирвин, — в тон ему, то есть весьма язвительно, отозвалась я, — а с чего вы взяли, что он мне неприятен? Безразличен. По большому счету это слово лучше описывает ситуацию. И уж не вам объяснять, что это было не то предложение, от которого можно отказаться.
— Разве лайд Навастир настолько не любит своих дочерей, что выдает их замуж насильно?! — А возмущение-то в голосе какое не наигранное. Я почти поверила, ей-боги.
Интересно, а лицемерие входит в список обязательных предметов при дворе или специально для Ирвина факультатив устроили?
— Лайд Навастир любит дочерей, и они платят ему тем же. И на многое готовы ради него. Так что этот брак… Не так уж сложно потерпеть какие-то пять лет, вы не находите?
— Так что же, спустя пять лет вы потребуете развода? — Формулировка про терпение ему явно не понравилась, но ее мне спустили.
— И ни днем позже, — призналась я. — У меня есть планы на жизнь, и долгий счастливый брак в них не входит.
— А что входит, позвольте поинтересоваться?
Я задумалась на несколько секунд. Конечно, ничего криминального в моих желаниях не было, но стоило ли их озвучивать именно этому человеку? Не найдя аргументов против, решила рискнуть.
— Собственная мастерская и изготовление артефактов на заказ. Плюс магазин готовых изделий из тех, что наиболее популярны — здоровье, удача, привлекательность для противоположного пола.
— И чем же вам в таком случае помешает муж?
— Отец никогда не контролировал мою жизнь больше, чем того требовала забота. А привычка, знаете ли, вторая натура. Едва ли найдется мужчина, способный действовать аналогично и не требовать от меня заниматься домом. Предпочитаю просиживать дни, а иногда и ночи за работой. — И, чувствуя себя неуютно от некстати прорвавшейся чрезмерной искренности, поспешила сменить тему: — А теперь давайте перейдем к цели нашего визита.
Спорить лайд Ирвин и не подумал.
Портреты висели по восхождению поколения от младшей к старшей. То есть первой с картины улыбалась Адели, за ней Мадлен, следом Рейлин, Лизандра, Ютрамей… У каждого полотна мы останавливались буквально на полминуты, и лишь дойдя до моего изображения, Ирвин застрял надолго. В чем-то я его даже понимала — я сегодняшняя и на портрете казались совершенно разными девушками. Художник, чьей кисти принадлежали портреты всех сестер, а также отца и тетушки, был просто даром богов, не иначе. Он не заставлял никого часами сидеть в каком-нибудь неуютном, но крайне красивом, претенциозном кресле, держа вымученную улыбку. Мартин Борель предпочитал работать там, где было удобно позирующему. Отец, например, был запечатлен в кабинете с бумагами в руках и спокойным взглядом куда-то вверх — словно его успели поймать в момент задумчивости. А высокая и статная Дениза — следующая после меня по старшинству — с мечом в руках и одетая в брючный костюм, который предпочитала самым роскошным платьям. Ее брачному договору, к слову, было три года, но с мужем они жили душа в душу и разводиться не планировали.
Меня же… Я как сейчас помнила тот день, когда Мартин усадил меня за стол в мастерской и велел заниматься своими делами, не обращая на него внимания. Как будто это было легко сделать, когда на тебя пристально смотрит потрясающе привлекательный мужчина на какой-то десяток лет старше. Я смущалась, краснела и никак не могла расслабиться. Промучившись около часа, художник вдруг спросил, нельзя ли придумать какой-нибудь амулет или артефакт, чтобы его кисти всегда можно было найти. Дескать, он вечно теряет их, а потом ищет. Я загорелась идеей, придумала пару вариантов ее воплощения и погрузилась в работу, совершенно забыв о том, что в комнате находится еще кто-то. А Мартин тоже принялся за работу — цели своей он добился.
— Надо же, а вы умеете улыбаться, — прервал воспоминания голос жениха, все еще не сводящего глаз с портрета. — Никогда бы не подумал.
— Надо же, а вы умеете говорить комплименты. Или это был не он? — Обычно язвить не входило в мои привычки, но право слово! Ирвин находился в нашем доме уже около двух часов, но и слова приятного не сказал. Терпение терпением, но его поведение начинало угнетать. Надеюсь, после свадьбы он будет уделять больше времени работе. В противном случае с подвеской на шее придется сродниться окончательно, чтобы не разбить о голову обожаемого супруга какую-нибудь вазу и не вызвать скандала. Так и представляю заголовки в газетах: «Драка в семье племянника короля и дочери придворного мага: пылкость влюбленных или политические интриги?» Столь популярное среди населения столицы, сколь и скандальное издание «Окна столицы» очень уж любило создавать шум буквально на пустом месте. Что говорить о том, чего и раздувать не требовалось, — добавь только пару догадок.
— У вас потрясающая улыбка, — верно трактовал вопрос Ирвин и отвернулся от меня нарисованной ко мне во плоти. — Надеюсь когда-нибудь увидеть ее наяву.
В голове крутилось «надейтесь» и «я подарю вам ее на свадьбу», но решила не вредничать, коль уж сам Ирвин решил сделать маленький шаг навстречу. И проговорила, глядя ему в глаза:
— Время покажет.
— Время покажет… — эхом отозвался жених и перешел к следующему портрету.
К тому моменту, когда мы вернулись в столовую, там уже никого не было, что неудивительно — под конец устала даже я, знавшая всех родственников наперечет по именам, что уж говорить об Ирвине. Наверняка он запутался уже при перечислении прадедов и прабабок. Убиравшая со стола Милара на вопрос, где все, ответила, что девочки разошлись по спальням, а отец велел передать — он с его величеством и его высочеством ждут нас в кабинете.
— Ну вот, зря вы не согласились подписать договор, когда я предлагала. Теперь будем делать это под чутким контролем, — вновь ведя жениха по коридору, констатировала я.
— И упустил бы шанс увидеть несколько сотен портретов вашей семьи? Ну что вы, как я мог. Кстати, сколько их точно?
— Что-то около пятисот, кажется. Математика никогда меня не привлекала, — пожала я плечами, подходя к кабинету и берясь за ручку. — Ну что, готовы ввязаться в пятилетнюю кабалу?
— С вами, лайди, хоть на эшафот!
— Сплюньте! — нервно посоветовала я. В свете размышлений о заговоре его предложение выглядело отнюдь не шуточным. — При таком раскладе лучше уж в спальню, право слово…
Лайд Аратэр за моей спиной ощутимо скрипнул зубами, но я уже распахивала дверь.
— А вот и новобрачные! — с несвойственным ему энтузиазмом поприветствовал нас отец, из чего я сделала вывод, что поданным в начале ужина шатэ мужчины не ограничились.
— Навастир, не торопи события, — откликнулся столь же благодушно настроенный и, надо сказать, изрядно покрасневший король, удобно расположившийся на диване, — и детей не смущай.
«Дети» переглянулись, и во взгляде Ирвина я почти наяву увидела отражение собственного желания закатить глаза.
— Так не тороплю, — доставая из верхнего ящика стола две стопки бумаг, явно приготовленные загодя, согласился папа. — Сейчас вот подпишут и будут новобрачными, какая уж тут спешка? Держите, дети. — И он подвинул бумаги к противоположному краю стола. Туда, где с самого утра стояли два кресла.
Я готовилась к этому моменту с сознательного возраста. И никогда не была подвержена романтическим мечтаниям о принце. Хотя что о нем мечтать? Вот он сидит на диване рядом с венценосным родственником и выглядит скорее заинтересованным своими ногтями, чем происходящим. Я никогда даже не задумывалась о том, чтобы пойти против воли отца. Так, боги, почему же сейчас все казалось таким неправильным и неправдоподобным и так хотелось сбежать?! Подальше от бумаги, в которой расписана моя жизнь на ближайшие пять лет, от жениха, которому до меня дела нет, и от непонятных планов отца и короля…
