Ловушка для серого мага (СИ) - Коротаева Ольга (книги бесплатно полные версии txt) 📗
- Тебе нужны ответы, весс! - громким доверительным шепотом сообщила старуха.
Я присмотрелся внимательней и немного успокоился: глаза женщины на самом деле просто от природы темные, да и вид был почти цыганский. Огромный крючковатый нос и мясистые губы напоминают детские картинки про Бабу Ягу. Но при этом от женщины исходит ощущение спокойствия и комфорта. Вдруг захотелось все ей рассказать, уткнуться в теплые колени и попросить защиты. Так, словно мои страхи были лишь ночным видением, фантазией больного воображения. Но, увы, это не так. И два трупа на третьем этаже вполне реальны. Меня еще не поймали лишь потому, что больницу наводнили жертвы большой аварии. И кто знает, как скоро охрана меня обнаружит. Медлить нельзя... тем более, терять время на лживые предсказания цыганки. Подозреваю, что моя симпатия лишь фирменный цыганский гипноз.
- У меня нет денег, - грубо оборвал я и оттолкнул старуху.
Она дергает простынь, та окончательно соскользнула с меня. На спинке соседней кровати висят брюки и футболка. Хватаю тряпки. Цыганка внимательно следит, как я одеваюсь. Казалось, она ничуть не обиделась.
- Иди в бар «Хоббит», весс, - улыбаясь, говорит она. - Ищи Мерцану. Она поможет тебе...
- Отстань, старуха, - огрызнулся я, пытаясь натянуть трико. Обладатель их гораздо ниже меня, голые голени смотрятся смешно. На улице это будет еще более подозрительно, поэтому я замотал низ брючин до колен. Футболка оказалась немного просторнее.
- Дай мне руку, весс, - требовательно заявила старуха.
Я машинально жму ее сухую ладошку. Словно очнувшись, рванул руку назад, но цыганка оказалась удивительно сильной. Она внимательно смотрит мне в глаза и проникновенно говорит:
- Прикоснись к ней, весс! Она не сможет тебе отказать...
Я ощутил в ладони неприятное покалывание и дернулся еще сильнее. Руки наши словно склеились. Запаниковав, я кричу на старуху:
- Пусти, ведьма проклятая!
- Что вы делаете?!
Я и не заметил, как в палату вошла медсестра. Совсем молоденькая, скорее всего практикантка. Поднос, который она несла, с режущим звоном падает на пол. Девушка, не обращая на него внимания, бросается ко мне:
- Немедленно оставьте ее в покое!
- Оставить в покое? - в собственном смехе я ощутимо различаю нотки истерики. - Как?!
- Как вам не стыдно издеваться над бедной старушкой, - веснушчатая медсестра вырвала из моей руки сухонькую ладошку и осторожно положила руку цыганки на кровать.
- Да она сама ко мне пристала, - я смутился.
- Вандал! - безапелляционно заявила практикантка. - Как она могла пристать к кому-то? Она же в коме! И вообще, что вы здесь делаете?! Убирайтесь из реанимации!
Я расширившимися глазами смотрю на бледное лицо старушки, закрытые веки, трубку капельницы, вытянутое под простыней бездвижное тело. Беспомощно оглядываюсь. Девушка в это время пытается выставить меня за дверь и уже угрожает позвать охрану. Это меня отрезвило. Толкаю ее и бросаюсь к окну. Широкий подоконник скользит, старый шпингалет едва поддается.
Распахиваю окно, зимний холод тут же неприятно впивается в кожу. Прыжок, жесткий треск ломающегося наста. Не обращая внимания на глубокие царапины на голых лодыжках, выбираюсь из сугроба и мчусь к высокому забору. Кошкой перемахиваю через него и оказываюсь на утоптанной дорожке, посыпанной грязным песком. Парочка испуганно вскрикнула и метнулась в сторону. Не обратив на них внимания, я побежал. Словно во сне, не разбирая дороги и не обращая внимания на усталость и холод, несся куда глаза глядят.
Но рано или поздно все кончается. И заряд адреналина закончился в один момент. Я встал, как вкопанный. Ступней не чувствую, колени подкашиваются. Где я и что вокруг - неизвестно. Все скрывают огромные цветные пятна. Уличный шум волнами прибоя полностью накрывает меня. Откатываясь, он оставляет лишь щемящее ощущение беспомощности. Не выдержав очередного натиска, падаю на колени. Заваливаюсь на бок, голова неловко откидывается. Свист и визг погрузили меня в мутное небытие, центром которого был трилистник, поблескивающий металлом.
Кострома 4сент.07г.
Судорожный вздох, кольнуло в груди. Открываю глаза и в полном недоумении смотрю в синий экран телевизора. Справа раздается противный треск. Поворачиваюсь. Тело дернулось, я скривился от боли, пронзившей спину и шею. Наушники, источник неприятного шума, валяются рядом. Щелкаю выключателем. Тишина.
Спать на полу мне не привыкать, конечно, но сейчас болит все, до кончиков пальцев. Сколько же я играл? Приподнимаюсь, взгляд скользит по комнате в поисках часов. Пустые пачки из-под чипсов, пол усыпан крошками, яркими пятнами выделяются кляксы от газировки. Я поморщился: ну и помойка!
Вспомнились детали сна. Трупы, старуха-ведьма, и, кажется, я сам в конце погибаю в аварии. Готовый сценарий для третьесортного сериальчика, жаль, я не могу переключить канал своих снов. Захотелось курить, но сигарет не было. Я вздохнул и подошел к окну, взвизгнули гардины, открывая вид на хмурый двор. Набухшие от тяжести тучи опустились почти к кромкам деревьев, затейливая рябь в лужах жаловалась на сильный ветер, который уныло гнул податливые ветки. Хотя бы не льет.
Я задернул шторы, комната вновь наполнилась теплом и уютом, словно осенняя хандра тоже явилась частичкой гротескного сна. Кажется, я вчера обнаружил туалет за этой дверью. Или не за этой: ровные ряды одежды, приятно пахнущие новизной, подсказали, что я обманулся. Или не вчера... сколько же часов я провел за игрой? А гардеробчик у меня как в кино - отдельная комнатка! Вот еще одна дверь. Ага! То, что я искал!
Ванная комната встретила нового хозяина приятной теплой влажностью. Огромная угловая ванна широко улыбалась, не скрывая металлические скобки. Скорее всего, это хваленое джакузи. Немедленно возникло желание проверить догадку. Скрипнул кран, и помещение наполнил славный шелест воды. На блестящей этажерке красовались пузатые флакончики. Я наугад сыпанул в ванну фиолетового порошка и с наслаждением вдохнул приятный аромат. В памяти возник образ милой девочки с золотыми косичками. От ее волос пахло лавандой. Красивую и скромную, ее удочерили через год после того, как мы подружились. Ностальгия мертвой хваткой сжала сердце. Помотал головой, стараясь избавиться от щемящего чувства. Воспоминания должны остаться там же, где произошло и само событие. В прошлом!
Долго разбираться с управлением не пришлось, всего-то две кнопки: включить да выключить. И фиговину покрутить, чтобы выбрать мощь бурления. Наслаждению мешало лишь назойливое желание покурить. Ну почему Карл запретил это? Промолчи он, и я бы не вспомнил о сигаретах! Не приемлю зависимость, и поэтому устраивал себе долгие перерывы, испытывал, сколько продержусь. Правду говорят: запретный плод сладок. Где бы взять курево?
Вытираться не стал, тело любовно обнял белоснежный халат моего размера, ступни удобно приютились в мягких тапочках. На многочисленные флакончики парфюмерии взглянул с недоверием: ненавижу резкие запахи! Ощущая себя самым последним метросексуалом, величественно вывалился из ванны. И оторопел.
Комната буквально лучится чистотой. На ковре ни крошки, на блестящих подоконниках ни пылинки, шторы аккуратно подвязаны ленточками, позволяя одиноким лучикам осеннего солнышка бродить по идеально разложенной на кровати одежде. Исчезли разбросанные диски игр, а коробочки сложены аккуратной стопочкой. Значит, в доме есть прислуга. Что ж, это радует - всегда терпеть не мог уборку!
Напялив новые шмотки, покосился на джойстик, хотелось вновь окунуться в мир грез. Вздохнул и отвел глаза: игромания тоже своеобразный наркотик. Взгляд упал на сервировочный столик, техногенным верблюдом застывший перед телевизором. Роли горбов с блеском исполняли две полусферы с резными деревянными ручками. Приподнял одну, в нос ударил пряный запах печеной курицы. Пальцы разжались, и крышка со звоном грохнулась обратно на тарелку. Завтрак в постель?
Может, Карлу выгодно, чтобы новоявленный сыночек сиднем торчал в своей комнате и не мешался под ногами? Ну уж нет! Я решительно повернул ручку двери, та распахнулась. Вздохнул с облегчением: не заперта и это хорошо. Быстро огляделся: коридор пуст. Мягкий свет ламп золотил узорчатые обои и лепил тени за узкими столиками, расставленными вдоль стен. Мертвая тишина ватой лезла в уши.
