Я - хищная. Пророчица (СИ) - Ангел Ксения (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Кэрроловская атмосфера не покидала до самого дома. Я вошла в пугающе пустую квартиру, сняла сапоги и куртку, включила свет во всех комнатах.
Одна... Я совершенно одна здесь. После всего, что произошло, пугала даже сама мысль об одиночестве. Еще и телефон посеяла, благо, есть домашний.
Набрала номер Вики, мысленно считая длинные гудки. Подруга сняла трубку спустя полминуты.
– Вик, привет. Слушай, можно я сейчас приеду? Со мной что-то жуткое творится. Матвей ушел, а ко мне на улице пристают типы всякие...
– Черт, Полька, вечно ты влипаешь в истории! Матвей мне трубку оборвал, тебя неделю не было!
– Я все объясню, обещаю.
– Конечно, приезжай. Добраться-то сможешь без приключений?
– Вызову такси, – ответила я и повесила трубку.
Глава 4. Охотник
Уснуть получилось не сразу. Сначала была Вика. Терпеливая, ласковая Вика. Я уже и забыла, каково это — просто дружеские посиделки. Молчание. Коньяк.
А потом она уложила меня в моей бывшей спальне, но я долго ворочалась. Я не думала о произошедшем накануне — о странных типах, о том, что так и не увидела Матвея. О том, что случилось в темной подворотне.
Нет. Я думала о нем — человеке, который был для меня всем и который причинил такую боль. О своем светловолосом идоле. Ненавистном, навязчивом. Безумном. Так и уснула с его образом перед глазами. А потом мне приснился сон.
Я одна, среди ночного леса. Где-то вдалеке ухает филин. Ветер раскачивает высокие деревья, треплет мои волосы, свистит в ушах. Над деревьями распростерлось темное, в грозовых тучах, небо.
Мне страшно, но в то же время волнительно, и я знаю: сейчас что-то случится. Оттого сердце так стучит в груди. Гулко. Обреченно. Оттого дрожат озябшие колени. Дрожь поднимается от пяток, постепенно завладевая телом, добирается до затылка и проникает в мозг.
Я стою, не в силах пошевелиться, в полумраке, и жду.
И вдруг голос резкий, глубокий.
– Вот ты где!
Оборачиваюсь. Почти не владею собой, словно нахожусь под влиянием ветра и этого голоса. С ужасом смотрю на его обладателя. Понимаю, что не могу бежать...
Влад стоит неподалеку, не приближаясь. Улыбается. Держится небрежно, засунув руки в карманы черной кожаной куртки. Как всегда – моя любимая поза, узнаваемая, но такая пугающая теперь.
Медленно, с усилием, бегу. Колючие ветви больно хлещут по щекам. Прикрываю глаза руками, пробираюсь сквозь густую чащу, иногда оглядываясь.
Он не преследует. Я одна. Заблудилась совсем и замерзла. Но все еще иду — по инерции. Спотыкаюсь, падаю, и больно бьюсь о корягу животом. Боль растекается по телу медленно, охватывает изнутри. А потом кто-то протягивает мне руку.
Поднимаю глаза. Передо мной мужчина. Другой. Темный, худой, в черной длинной рясе. Я хочу закричать, но голоса нет. Хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег, стараюсь отползти. Он наклоняется, и в этот момент молния освещает лицо. Впалые щеки, странные глаза. Я узнаю его.
– Меня зовут Филипп, – говорит он.
Я проснулась. Часы показывали два ночи. От страха я сжалась и судорожно вцепилась в подушку. Не могла унять дрожь, поэтому встала, заварила чаю, вышла на балкон. Свежий мартовский воздух приятно холодил лицо. В кармане куртки нашарила визитку.
«Филипп Макаров. Частная юридическая практика», ниже номера телефонов. Выкинуть? Почему-то опустить в мусорное ведро рука не поднималась. Немного поразмыслив, я сунула ее обратно в карман.
Итак, подведем итоги. Несомненно, все началось со встречи с Владом у клиники. Скорее всего, он узнал, зачем я приходила – ведь проговорился, что его друг там работает. Потом у него возникла эта дикая идея... Почему? То есть зачем? Чем ему мешала моя беременность? В ревность я решительно не верила. Глупо и совсем на него не похоже. Напрашивается один вывод: он просто псих. Свихнулся уже после того, как мы расстались, или хорошо маскировался раньше.
На заваленной хламом полке Викиного балкона нашла пачку сигарет и зажигалку. Теперь-то можно курить – никто не осудит. Хорошо, что не сказала Вике о беременности, а то пришлось бы объяснять. Объяснять ничего не хотелось – было непреодолимое желание забыть. К сожалению, таблеток от нежелательных воспоминаний еще не изобрели.
Вика тактично не лезла, больше слушала и иногда качала головой. Это мне всегда в ней нравилось. Я рассказала только то, что посчитала нужным, умолчала об истории с Владом, а ссору с Матвеем списала на собственную глупость. Сказала, что жила в доме бабушки, испугалась серьезных отношений, хотела подумать.
– Ты должна с ним поговорить, – сказала вечером подруга, закусывая коньяк лимоном. – Мужики – они вообще психологию баб просечь не могут. Им нужно разжевывать, объяснять. Завтра же поедешь и все ему объяснишь. Он адекватный, не то, что твой бывший.
Упоминание о Владе покоробило, и я поспешила уйти от опасной темы.
В словах Вики прослеживался смысл. Я смогу объяснить Матвею так, чтобы он поверил. Все же, он говорил, что любит.
Любит... Странное, непонятное слово. Теперь оно не казалось таким романтичным и надежным. Теперь ничего не казалось надежным...
Я чиркнула зажигалкой и подкурила. Сигаретный дым волнообразной струйкой направился на улицу.
Хорошо, ладно, Влад псих. Но кто эти двое? Как оказалось, Филипп вполне себе добропорядочный гражданин, у него своя адвокатская контора. Кирилл, скорее всего, тоже не преступник – во всяком случае, выглядел он прилично. Впрочем, я уже убедилась, что благосостояние вовсе не признак нормальности.
А тот, третий? Коренастый вызывал неконтролируемый ужас, даже воспоминание о нем породило дрожь в руках и неприятный холодок на затылке.
Атли. Он тоже произносил это странное слово и, похоже, ассоциировал его со мной. Говорил, что если подождать, они соберутся вместе. Филипп с Кириллом утверждали, что я тоже атли. Кирилл в переулке называл коренастого охотником. Видимо, именно его они имели в виду. Он придет за мной. Придет... зачем? Воспоминания подкинули еще одно не очень приятное слово: смерть. По словам Кирилла, если не свяжусь с ними, умру.
Бред! Ты серьезно веришь в это, Полина? Они же психи. В последнее время тебе на них везет.
Не о том я думаю, совсем не о том. Нужно решить, что делать дальше. Даже если помирюсь с Матвеем, в безопасности не буду. Влад в любое время сможет найти меня – я же сама дала адрес в кафе. Поговорить с Матвеем, сменить квартиру. И что это даст? Липецк – не такой уж большой город, затеряться сложно, а у Влада всюду связи.
Почему он не ищет меня, я ведь сбежала? Позволил уйти? Странно. Нет-нет, совсем другой вопрос должен сейчас волновать: зачем он убил нерожденного ребенка?
Не могу сказать, что для меня жизнь кончилась. Я почти свыклась с неизбежными изменениями, улыбалась, глядя, как радуется Матвей. Но осознания этих изменений – того, что во мне зародилась жизнь – почему-то не было. А ведь должно было быть!
Может, я просто не отошла от шока? Может, обжигающая боль придет позже, когда я пойму...
Там билось сердце. Маленькое, размером с горошину. Живое. Горячее.
А теперь нет. Ничего нет...
– Боже мой...
Я присела на корточки и заплакала. Страх постепенно вытекал, освобождая место усталости. Слезы закончились быстро, но мне стало значительно легче.
Я невероятно устала за эти сумасшедшие дни, полные странных событий и людей. Просто нужно отдохнуть. Найти надежное место, спрятаться, подумать. У Вики небезопасно, равно как и в нашей с Матвеем двушке. Мелькнула мысль о бабушкином доме – после ее смерти я была там всего однажды. Отопление отрезали, но можно растопить печь – бабушка не стала убирать ее даже после газификации района в далеком восемьдесят пятом.
Нет, туда тоже нельзя – Влад знает адрес. Попросить Матвея пожить у родителей? Его мама хорошо относится ко мне и, скорее всего, не будет возражать. А затем снять другую квартиру, поставить сигнализацию, несколько замков. Нет, пожалуй, я не смогу чувствовать себя в безопасности. Теперь уже никогда.
