По образу дракона (ЛП) - Брюссоло Серж (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
– Не ходи туда, парень, – проговорил он мягко, как только мог. – Твоя мать совсем помешалась. Она поднялась на вершину скалы вместе с твоей сестрой. Они на самом краю.
Боа-рабыня. Боа-губка.
Сумерки сгустились чуть быстрее, чем накануне. Однако небольшое – меньше часа – уменьшение светового дня не ускользнуло от внимания Боа, служанки-грума. Это было плохим предзнаменованием, означавшим, что сезон огня заканчивается, и заканчивается необычно рано. Солнце сперва поблекло, потом приобрело красноватый цвет, и его лучи уже казались чуть теплыми. Едва очутившись на земле, Боа тут же принялась за устройство ночлега. Она расседлала и развьючила лошадей, затем, орудуя, как граблями, собственной пятерней, разгребла песок в поисках сухих сучьев – этих разрозненных костей леса, выжженного за пять месяцев до того, и покоившихся теперь под поверхностью пустыни.
Боа соорудила очаг, способный выдержать самые переменчивые порывы ветра. Окружавший их пейзаж постепенно растворялся во мраке. Ночь предстояла быть безлунной – чернильная ночь, полная таинственных шорохов, когда необходимо удвоить бдительность. На всякий случай Боа проверила оружие Ната, осторожно проведя пальцем по кромке лезвия. Раздраженный взгляд, брошенный на нее юношей, не ускользнул от внимания Боа, но это ее нисколько не задело. С тех пор, как они покинули скалу, Нат только и делал, что предавался воспоминаниям, пренебрегая, как и все ему подобные, элементарными мерами предосторожности.
Боа уселась на пятки. Алые отблески пламени плясали на ее голых бедрах, оттеняли рельеф ее брюшных мышц. Повернув голову по направлению к дюнам, которые под настойчивой кистью сумерек уже стали едва различимы, Боа чутким ухом без труда различала редкий, но равномерный хруст. Осторожные шаги охотника, что передвигается украдкой в поисках лучшего места для засады. Их преследовали. В этом Боа не сомневалась.
В самый разгар дня, притворяясь полусонной, Боа внезапно повернулась в своем седле и успела заметить тень, быстро скрывшуюся среди скал. Кто их выслеживал? Драконы еще не пробудились, да и подобное осторожное преследование совсем не походило на их жесткую тактику. Как правило, заметив добычу, дракон тут же атаковал ее, и расправа редко длилась дольше минуты. Боа попыталась сообщить Нату о своем открытии, но молодой искатель явно не был расположен считаться с интуицией рабыни, к тому же немой.
Полная тревоги, Боа застыла в той же позе, что накануне. Она убрала от ушей закрывавшие их длинные пряди волос, расслабила плечи и корпус, заставив их налиться каменной неподвижностью. Если бы не непрерывное подрагивание ее торчащих вихров, Боа легко можно было бы принять за одну из тех таинственных статуй, что иногда попадаются в дюнах – наполовину занесенные песком божества, упрямо охраняющие перекрестки давно исчезнувших дорог.
Этой ночью ей снова не придется спать. Ну что же, такова ее роль, раз ее рыцарь-искатель пока не готов к своей. Боа искоса посмотрела на него. Нат завернулся в колючий плащ из бурой шерсти; языки пламени бросали скользящие отблески на его профиль, которому юность придавала женственные черты. Боа подумала, что это лицо никогда не узнает морщин, эти щеки не ввалятся, подбородок не обвиснет. Волосы не поредеют, сдавшись неуклонному наступлению лысины. Нет, через несколько недель этот юноша войдет в ворота смерти, безупречный, на пике своего телесного расцвета, с гибкими мышцами, в своей лучшей форме.
Боа вновь устремила взгляд в ночной сумрак. Не ее дело судить: она и ей подобные не считались полноправными членами общины обитателей пещер, они были всего лишь рабочей силой, и их презрительно называли «губками», а еще – «бурдюками». На самом деле они звались гидрофагами – то есть пожирателями воды, – что тоже было довольно глупо, ведь они, как и их хозяева, питались солнечным светом. Их позором, их несчастьем, являлась аномальная восприимчивость к влаге, и это делало их более слабыми, чем прочие члены клана.
«Мы умрем молодыми, – сказала ей Собра, ее мать, в день, когда Боа исполнилось четырнадцать лет. – Когда я говорю «мы», я главным образом имею в виду женщин. Ты, я, как и все другие, принадлежащие к нашему полу, особенно уязвимы. Скоро сюда явится старуха-отборщица; ее целью станут девушки, чья грудь полностью развилась. У тебя, как и у всех твоих ровесниц, молочные железы уже сформировались. Вас отметят, потом вас отведут в пещеры наверху, где живут богатые господа в одежде из резины. Вы будете проданы за охапку хвороста, за огниво, за светоносный кристалл, за старый зонт! И для вас начнется ад… О, моя девочка! Если бы ты знала!»
Но Боа ни о чем не знала. Она забивалась в самый темный угол каменной ниши и сидела там, положив ладони на свои огромные груди, которые сильно увеличились за последнее время, так что даже мешали ей во сне и при ходьбе.
Как и предрекала Собра, женщина-отборщица появилась несколько дней спустя. За поясом у нее была кожаная плеть. Она велела девушкам-подросткам выстроиться в свете факела и принялась взвешивать на ладони их груди. Неторопливо идя вдоль ряда, она у каждой ощупывала молочные железы, словно это были плоды во время сбора урожая. Те, кто стонали или пытались сопротивляться, тут же получали удар кнутом по бедру.
– Эй, чего так хмуро смотришь? – посмеивалась эта добрая женщина. – С такой кислой миной ты никогда не добьешься благосклонности хозяина. Если не хочешь стать просто губкой, тебе надо научиться быть веселой!
Собра, мать Боа, являлась всего лишь рабыней-производительницей, она никогда не бывала в верхних пещерах. Никогда ей не выпадала возможность стать наложницей богатого господина-огнепоклонника. Ее жизнь состояла из череды непрерывных беременностей, виновники которых были столь же случайны, сколько анонимны. Каждый год она встречала появление нового ребенка, и с тех пор, как она вошла в репродуктивный возраст, Собра дала жизнь более чем двадцати дочерям. Мальчики у гидрофагов рождались редко. Но девочки обладали такими способностями, которые мужчины обычно утрачивали еще на этапе эмбрионального развития. И эти способности в жестоком мире пещер скоро становились их смертельным приговором.
Были выбраны пятнадцать девушек, и Боа оказалась в их числе. Подстегивая, словно коз, подростков повели наверх, туда, где из пещер открывался обзор на равнину, на скалы, и где летний зной скапливался, как жар в печи. До сих пор Боа видела только тот свет, что просачивался сквозь щели в материнский грот, поэтому первая встреча со столь яростным сиянием опьянила ее. Заметив ее блаженное от эйфории лицо, товарка по цепи с силой ущипнула ее за локоть.
– Дурочка! – зашипела она Боа в ухо. – Здесь не место для радости! Тебе что, ничего не сказали? Нас привели сюда на смерть! Они отрежут нам языки… А потом будут пользоваться нами как шлюхами. Правда! Это лето ты проведешь, лежа на спине под кем-нибудь. А после придет сезон дождей, и для них ты станешь всего лишь губкой!
– Губкой?
На лице собеседницы Боа отразилось недоверие.
– Ты совсем глупая? Разве ты никогда не слышала шорохи в твоей груди? Это и есть то, что им нужно!
Безотчетно Боа приложила руку к груди, и от этого кристаллы, наполнявшие ее молочные железы, скрипнули. Так могли бы шелестеть мешки, наполненные металлическими пластинками, если их неосторожно задеть.
– Это?
– Ну да, это: впитывающие кристаллы! Кристаллы-поглотители жидкости! В плохой сезон стены пещер покрываются каплями росы, воздух пропитывается водными парами. Влага просачивается и стекает ручьями. А твои свеженькие груди будут все это поглощать, сохраняя их жилища в сухости. И тогда люди смогут избежать болезней, порождаемых периодом дождей: ревматизмов, туберкулеза. С тобой им обеспечено сухое одеяло! Теперь не упадут на них во время сна со сводов пещер едкие слезинки. Теперь это достанется тебе, и только тебе. Ты станешь «пожирать» влагу день за днем, и твои груди будут раздуваться по мере поглощения. Хранилища для воды! Вот что ты вырастила на своем теле. И они об этом знают, уж будь уверена! Тебя станут называть «губкой». Мы ведь устроены не так, как они, и в этом наше несчастье. Если они соприкоснутся с водой, они распухают! Их клетки взрываются, и они превращаются в медуз. Мы же лучше переносим дождь, по крайней мере, внешне. Наш подкожный слой переправляет избыток жидкости в наши груди, где она впитывается кристаллами.
