Ведун - Семенова Мария Васильевна (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗
Я умер и снова родился.
Я не знаю, живут ли на свете вовсе не ведающие страха. Я встречал только таких, что умели давить его в себе, словно мерзкую мышь... Сейчас неведомая сила согнёт меня втрое, поставит на четвереньки, оденет шерстью или чешуёй. И я знал, что этой силы мне не побороть.
Гудящий пожар поглотил ветви и ствол, и лишь в корнях ещё теплилась жизнь. Голые птицы разбили клювами небесную твердь, и осколки рухнули к моим ногам. Пронеслись бессчётные века и развеяли мой прах на четыре стороны света.
Но качнулась в вышине зелёная крона священной сосны... Я умер и снова родился. И снова встал около стены. Минуло мгновение, а за ним другое и третье я стоял!.. Потрясённый, в липком поту - во весь рост!.. И кольчуга привычно лежала на груди, на мокрой рубахе. И меч знакомо оттягивал задеревеневшую от напряжения руку.
И вот тогда-то я засмеялся. Хрипло, точно закаркал простуженный ворон. И выговорил, смеясь:
- Ты слишком стар, волхв! Твоя сила иссякла. Боги больше не слышат тебя. Ступай поздорову, грейся у печи...
А он всё никак не желал поверить тому, что видели его глаза. Но потом изумление на его лице сменилось гневом, а гнев - мукой бессилия. Наверняка он был когда-то могуч. Уж точно мог заговорить кровь ничуть не хуже Братилы. А может, не врали и те, кто рассказывал, как дикие звери приносили ему добычу... Но теперь волхва больше не было. Стоял передо мной беспомощный старец, не имеющий даже зубов, чтобы укусить.
Мы с ним поняли это одновременно. Он одряхлел разом - прямо у меня на глазах. И сгорбился, заслоняясь руками, будто я замахнулся на него или уже ударил. Он сумел спрятать свои слезы, но я видел, как затряслась его борода. Правду молвить, мне стало его жаль. Я сказал ему как мог мягче:
- Ступай себе, дед.
Однако именно жалость хлестнула его больнее всего. Бешено глянул он на меня - и пропал, метнувшись в сторону, как подбитая серая птица. Только и прошипел на прощание самое страшное проклятие из всех сущих на свете:
- Умрёшь бездетным!
Что было, то было и ушло. И вот теперь я остался с глазу на глаз с Ласом и его ратниками, и дышалось мне легко. Любо было взглянуть, как они переминались с ноги на ногу, не торопясь подходить!.. У моего меча было имя - Зубастый. Такое прозвище дают не со скуки, и они это знали. Мне захотелось поторопить их. Это совсем особое чувство, кто не изведал его, тому не представить, - рубиться, зная, что умрёшь, не надеясь на спасение, не считая и не замечая ран, в одиночку против многих, не гадая, узнают ли товарищи о совершённом тобой! И багровая ярость удерживает на ногах уже сражённых бойцов!..
За моей спиной в дверь размеренно колотили чем-то тяжёлым. Ничего. Эту дверь я тоже вытесал сам. Лас обернулся к своим... И в это время неожиданно близко, уже из-за изб, звонко прокричал рог.
Кто единожды видел Чурилу Мстиславича, кременецкого князя, не скоро его позабудет. Он ехал впереди, на могучем вороном жеребце, и сразу было видно, кто князь. Знакомо лежал на широких плечах, свешиваясь с крупа вороного, выгоревший на солнце плащ. Знакомо глядели железные глаза с дочерна заруделого, раскроенного шрамом лица. Время мало переменило его, вот только чёрные волосы взялись по вискам сединой. И ещё: на шаг приотстав, ехал между отроками старшенький княжич. Ему, безусому, на вид едва минуло двенадцать, должно, еле упросил князя взять наконец с собой. Но чувствовалось - не мягче отцовского станет с годами юное лицо...
Почему-то я ждал, что сельчане кинутся по избам. Но старейшина не побежал. Справился с собой, шагнул навстречу приехавшим, низко, в землю поклонился князю. И сразу стал говорить.
Я отчётливо слышал каждое слово, но спроси меня, о чём шла речь, - не скажу. Я смотрел на князя. А князь, не то слушая Ласа, не то не слушая, понемногу оглядывал двор, сам разбираясь в случившемся. Вот повернулся ко мне... Узнает ли?
Глаза наши встретились. Почему я так ждал его приезда, на что надеялся?.. Вмиг пронеслось передо мной всё, что должно было произойти. Копья дружины. Торжествующий Лас. И Тур с руками, стянутыми петлёй...
Чурила Мстиславич поднял гремучую плеть, обрывая Ласа на полуслове.
- Здрав буди, Неждан Военежич! - сказал он мне, не чинясь.- Что здесь делаешь, хоробр?
Он узнал меня. И он действительно не переменился - теперь я поверил в это до конца.
- Я защищаю свой дом!.. - сказал я и едва признал собственный голос. - Свой дом и свою кровь!..
Я не думал произносить именно эти слова - вырвались сами.
- Господине! Не верь!..- крикнул Лас. Голос его сорвался. Я не глядя выбил ногой кол, и они выскочили наружу все трое, запыхавшиеся, встрёпанные: Братила, Надёжа, Тур. У Тура был в руках мой лук. Каким-то образом он всё же его натянул.
Чурила тронул коня и подъехал поближе...
- А что, - сказал он мне в точности так же, как я сам говорил маленькому Мстише.- Пойдёшь ли, Военежич, гриднем ко мне?
Он, конечно, знал о сече у Нового Града, о лютой гибели князя Вадима. А может, и о моих делах в том бою, как знать, про что пели гуселыцики у него на пирах... Я взял свой меч за острое лезвие и протянул ему рукоятью вперёд. Я сказал:
- А и пойду, Мстиславич, коли берёшь. Да только я тут не один...
Но сказать больше я тогда не успел. Ибо в это самое время над берестяной крышей сарая высоко и дружно взвилось дымное пламя. Должно, старый волхв, не смея подпалить избу с людьми, решил хоть так отдарить меня за срам...
Кораблик!.. Мы с Туром вспомнили о нём одновременно. И я уже рванулся вперёд, нацеливаясь плечом в дощатую дверь... Братила остановил нас обоих.
- Пускай горит, - сказал он и улыбнулся.
Вот рухнула крыша, и жар принудил нас отступить. Я посмотрел на Тура, на его правую руку, хватко державшую лук, и мне показалось - понял.
Кому дать унести горе-болезнь, Огню Сварожичу или Матери Реке, не всё ли равно?.. Был бы кораблик, который каждый из нас строит себе сам.
1985
