Некроманты (сборник) - Перумов Ник (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
Тётя позвала меня обедать, а потом – в библиотеку.
– Раз уж ты так любишь читать, Тёмушка, то поможешь мне составить опись, правда ведь, дорогой? Любому другому это в тягость, но не тебе, ведь верно?
Я только кивнул.
Конечно, составлять опись книг совсем не так весело, как строить древесные шалаши, разыгрывать исторические битвы с сотнями солдатиков или хотя бы просто играть в пятнашки; но если знать, какие фолианты приходится заносить на карточки…
– Как вы себя чувствуете, тётя? То лекарство, что папа передавал…
– Спасибо, мой дорогой, что беспокоишься, – голос тёти потеплел. – Мне лучше, гораздо лучше. И не смотри, что я по-прежнему бледная, в это время года я обычно почти всё время лежу из-за мигреней, а теперь вот, сам видишь.
Я видел.
– Тёть, а почему тут, в Гнёздове, так пусто? Прошёлся вчера по улице туда-сюда – ни души, ровно все поумирали!
Мне показалось – или тётя слегка вздрогнула?
– Что ты, что ты, Тёмушка. Городок у нас и вправду тихий совсем, старики всё больше, ну или вот старухи-вдовы, как я. Молодые-то по большей части в столицы подались иль на железной дороге работают, там прямо свой собственный город построили, Гнёздов-новый.
Я молча кивнул. Ответов на свои вопросы мне тут не получить – ну, и рассказывать о собственных приключениях тоже смысла не имеет.
Через день, собравшись с силами, я вновь отправился за овраг. Наученный горьким опытом, разбежался как следует, оттолкнулся, перемахнул русло. Тошнота ударила в виски, но я, не поддаваясь, рванул изо всех сил прочь от ручья – и дурнота послушно отступила.
– Аля! Сашка!
– Ого-го! – откликнулся мне мальчишеский голос.
…Они вновь сидели на старом погосте. Сашка – на своём, похоже, любимом кресте. Я невольно поёжился – всё-таки лазать вот так на могилы… пусть старые и заброшенные…
– Тёма пришёл! – обрадованно заорал Сашка, спрыгивая с креста. Спрыгнул – примял траву. Нет, не походил он на невесомого и бестелесного призрака, никак не походил…
– Здравствуйте, Тёма. – Аля чопорно кивнула. – Рада, что вы нас вновь посетили…
Она говорила так, словно я явился к ней на пятичасовой чай и наши матушки оживлённо беседуют рядом, за «взрослым» столом.
Но заговорить себя я не дал.
– Аля, что тут случилось позавчера? Почему мне надо было бежать?
Аля нахмурила брови.
– Иногда здесь у нас бывает… нехорошо.
– Что значит «нехорошо»? – настаивал я.
– А она не знает! – жизнерадостно сообщил Сашка.
– Можно подумать, ты знаешь! – огрызнулась Аля. – Простите, Тёма, моего младшего брата. Он бывает совершенно… невыносим.
– Всё в порядке, – машинально ответил я. – Но… я не понимаю…
– А никто не понимает, Тёма! – ещё более весело отозвался Алин брат.
Аля поджала губы, точь-в?точь как моя мама, когда недовольна.
– Тёма… тут столько всего странного, – сказала она донельзя взрослым голосом.
– Угу, – согласился я. – Пытался я тут ваш ручей обойти, да никак. На соседней улице, Родительской, дом к дому, забор к забору, комар носа не просунет! Шёл-шёл, а никуда и не пришёл.
– Вдоль ручья? – вздрогнула Аля.
– Ну да. Вон того, что в овраге, – я ткнул пальцем.
– И ты… его не обошёл? Ты через него перепрыгнул? И тогда, и теперь?
– Ага. Я ж говорил вроде. Аля, а что…
Только тут я понял, что уже и Сашка глядит на меня, не улыбаясь, а с ужасом.
– Т-ты за нами, д-да? – едва выдавил он. Глаза у него сделались круглые, руки тряслись. Аля осторожно стала отступать, шажок за шажком, не сводя с меня пристального, какого-то сверлящего взгляда.
– За вами? – не понял я. – Ну да, за вами. Пови…
«Повидать вас», – хотел я сказать, но тут Сашка дико взвизгнул и опрометью кинулся наутёк, через приоткрытую ржавую калитку кладбища, в один миг скрывшись в кажущихся непроходимыми зарослях.
Аля тоже пятилась. Лицо у неё сделалось «белее снега, на котором жили только огромные глаза», как не преминул бы отметить благородный Донован, тот самый, книжный, ещё в ипостаси пажа.
– Что это с ним? – я развёл руками, ничего не понимая.
– Кто ты? – сквозь зубы вдруг спросила она.
– Тёма. Артемий, – ошарашенно пробормотал я. – Гнёздовский… А ты это к чему?
– Кто ты? – прошипела она, пригибаясь и выставляя руки, словно собравшись драться.
Я только и мог, что молча открывать и закрывать рот.
– В третий раз спрошу тебя, – проговорила она нараспев, явно собрав последние силы, потому что на лбу её я видел капельки пота. – Кто ты? Зачем явился? Что тебе нужно?
– Да ничего мне не нужно! – рассердившись на весь этот спектакль, бросил я. – Хотел вас найти, вот и всё! Ручей обойти не смог, перепрыгнул! Что вы тут оба, с ума посходили, что ли?
Аля остановилась.
– Он не смог бы врать… – пробормотала она, не глядя на меня. – Проводник не может… Не в силах…
– Да не вру я!
Она беспомощно огляделась, словно вновь ожидая пришествия какой-то неведомой опасности.
– Тёма. Расскажи мне всё.
Голос у неё сделался низкий и торжественный.
– Да чего ж рассказывать-то? – не выдержал я. – Уж сто раз всё сказал. Артемий я. Гнёздовский. Приехал к своей тётке, Аглае, погостить. Вокруг никого нет, играть не с кем. Пошёл вот в овраг за домом, поглядеть, что там да как. Ну и… вас вот увидел.
– И всё? – подозрительно спросила она.
– И всё.
– Клянёшься?
– Побожиться могу и крест поцеловать! – Я полез за пазуху.
Она вдруг взвизгнула, упала на колени, марая и пачкая платье.
– Нет… нет… – Рука умоляюще протянулась к мне, Аля хрипела, словно её душили.
– Алька! – Я кинулся к ней, но она уже сама вставала.
– Хррр… ой… Прости меня, Тёма…
– Н-ничего. – Я стоял дурак дураком. – Аля, что это было? Я полез за крестом, и…
– И, – призналась она, опуская голову. – Не могу… видеть. Не дано. Сразу… плохо. Очень. Как и возле того ручья…
– Тебе там тоже плохо? – Я сразу забыл обо всём.
– Угу. – Она опустила голову. – И не просто плохо. Исчезаю… таю словно. Не могу на ту сторону. Запрещено. Там… злое. Опасное для нас. Очень.
– Да почему же, почему?! – Я совсем забылся. И схватил её за руку. Девочку, гимназистку – у нас такое возможно было только на Осеннем, Рождественском да ещё Весеннем балах.
Она руки не отняла. Тёплой и живой, настоящей.
Аля беспомощно огляделась, ну точь-в?точь ожидая строгой классной дамы со стеком.
– Я не знаю, кто ты. И не могу сказать.
– А я не знаю, про что ты спрашиваешь!
Кажется, она заколебалась. И, быть может, даже рассказала бы мне всё, как та загадочная незнакомка оруженосцу Доновану, чей рассказ мог бы спасти его друзей из лап кровавого лорда Думсбери – но, как и ту загадочную незнакомку, Алю спугнул крик.
В книге мы так и не узнали, ни кто кричал, ни кто была та прекрасная дева; здесь же опознать голос было нетрудно.
Кричал Сашка, и кричал дико, словно за ним во весь опор мчалось стадо бешеных бизонов.
Земля дрожала тоже, кстати.
Аля метнулась, словно вспугнутая птица.
– Уходи! Кто бы ты ни был – уходи! За ручей, если не обманываешь! – Она исчезла в зарослях, беззвучно, так, что не хрустнул ни один сучок, не шевельнулась ни одна ветка. Как это у неё так ловко всё получилось?
Стало очень страшно, живот так прямо-таки скрутило. Э, тут и до медвежьей болезни недалеко!
Согнувшись в три погибели, я и впрямь стал пробираться обратно к ручью.
– Эй, мальчик, – негромко сказал кто-то холодным голосом у меня за спиной.
Ноги приросли к земле.
– Обернись, мальчик.
Ой, мама, мама, мамочка!
Голову мою поворачивала словно неведомая сила.
Я зажмурился. Крепко, как только мог.
«Отче наш, иже еси на небеси…» – начал я сам собой.
– Посмотри на меня! – приказал всё тот же голос.
Веки мои словно кто-то потащил вверх, точно попавшихся на крючок рыбок.
На гребне оврага, возле старой железной ограды, застыла фигура в сером плаще до самой земли. Голову и лицо скрывал просторный капюшон – ни дать ни взять Загадочный Монах из «Мага королевских мушкетёров».
