Ночь волков - Подпалова Ольга (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Шарра Ай'Варизар
Близилось время завтрака. За прошедшее время я уже успела определить для себя любимое место за столом, отведенным для новичков. Отсюда открывался замечательный вид из широкого окна, да и обзор зала был великолепный. Десять столов, по одному для каждого курса, были расположены вдоль прямоугольного зала столовой, а перпендикулярно им установили учительский. Не раз и не два я ловила себя на мысли, что за спинами преподавателей должен был бы располагаться большой камин, украшенный изящной лепниной, но на юге это было бы лишь украшение, нежели потребностью, а посему взгляд каждый раз натыкался лишь на растения в больших деревянных кадках, сейчас обвешенные белоснежными цветами.
Мне, как прибывшей в школу одной из первых, была возможность облюбовать местечко заранее. Когда прибывали ученицы, времени на подобное придирчивое изучение местоположения уже не оставалось. Точно так же дело обстояло и с комнатой. Кассанра еще в первый день подсказала, как лучше выбрать помещение. Окна выходили на запад. Прямые лучи горячего южного солнца в помещение не попадали благодаря развесистым кронам нескольких деревьев, росших у самого окна. И в часы, когда, как мне поначалу казалось, даже камни начинали плавиться, в комнате было довольно прохладно.
Жизнь моя на протяжении этих двух недель кардинально отличалась от жизни во дворце родителей. Правда, теперь звали меня Саардар, что означало на древнем забытом языке Арфатина "серебряные звезды, вплетенные в волосы". Так за мой оттенок волос меня прозвал Аратан, один из преподавателей, и под таким именем теперь знали все в Школе. Мой любимый учитель, Аратан, был единственным мужчиной в Школе. Этот улыбчивый старичек преподавал языковедение. Он знал более тридцати языков и наречий разных стран, некоторые из которых уже даже были стерты из памяти поколений. Он же как-то раз сообщил, что мое новое имя было одним из многочисленных наименований Богини Фьернат. Меня даже заинтересовал вопрос, а не обидится ли покровительница Школы на столь вольное обращение с ее именами, но преподаватель утешил, что древняя империя, в которой Фьернат так называли уже не существует, так что лишь избранные смогут понять его значение.
Итак, одним погожим днем сидела я за столом в столовой и очень волновалась. А все из-за того, что сегодня был день, когда в Школу прибывали все ученицы. Именно сегодня я должна была увидеть всех тех, с кем мне предстояло учиться ближайших несколько лет.
Вошедшая в столовую Атинора ободряюще улыбнулась и направилась к учительскому столу, за которым к этому времени осталось только пара свободных стульев.
Спустя несколько минут, которые показались мне целыми часами, двери раскрылись, и в проеме показалась Тартая, за которой следовали ученицы, все, как одна, в нежно-голубой форме. Некоторое время все рассаживались за столами. Было видно, что ученицы старших курсов занимают места, которые были облюбованы ими еще в прошлые годы, приветствуя знакомых улыбками. Новички же садились произвольно.
По обе стороны от меня опустились две похожие как две капли воды девочки, тут же синхронно повернувшие головы в мою сторону.
- Ты северянка, не так ли? - в унисон спросили близняшки.
- Да, - отрицать подобное даже смысла не имело.
- Меня зовут Вазари, ее Майра, - сказала та, что сидела слева.
- А тебя? - спросила девочка справа.
- Сардар, - выговаривать это имя все еще было непривычно.
- Это ведь арфатинское имя. А ты северянка, - заметила Майра.
- Да, моя мать долго жила в Арфатине. Ей настолько понравилось это имя, что так она решила назвать дочь, когда она, то есть я родилась. Она была знакома с кадар Тартаей. Отец был не против. После смерти родителей дядя привез меня сюда, - мне неприятно было обманывать, но Атинора не единожды объяснила, что лучше было бы, если бы все в Арфате знали меня под новым именем. Она множество раз заставляла меня повторять это, так что придуманную легенду я выдавала, уже не задумываясь.
- Наш отец, - произнесла Вазари, - советник правителя. Его зовут тар Таир. Если честно, он совсем не хотел, чтобы мы стали воительницами. Но когда у матери родились в этом году еще две дочери-близняшки, он согласился.
Мне эти две неугомонные южанки очень понравились. Во дворце Артиона у меня не было подруг, но я очень надеялась, что здесь это измениться.
А потом начались дни занятий. Уроки, тренировки, уход за территорией и за теми обитателями заповедника, кто нуждался в человеческой помощи.
У тара Аратана я изучала языки Тандары, территория которой находилась рядом с Арфатином, древние руны Артиона, которые я не раз встречала в книгах библиотеки родового дворца, эльфийский, а так же оттачивала арфатинский. Усваивать эти знания мне удавалось чрезвычайно легко, чем немолодой преподаватель нарадоваться не мог. По его словам, все остальные девушки приходили сюда, чтобы махать железками, а не приобретать знания.
Это превратилось в своеобразную игру - каждый раз сдавая выученный урок, я ожидала услышать эту похвалу, высказанную немного бурчливым тоном. А еще он был одним из немногих, кто знал правду о моем прошлом. Оказалось невероятно сложным постоянно врать о себе, так что общение с ним было своеобразной отдушиной. Наверное, именно его подкупающая доброта и внимание, безобидный вид и радушие способствовали тому, что я не перестала шарахаться от мужчин, после пережитого. Ну что еще добавить - низкий поклон.
Но на уроках, к которым так презрительно относился Аратан, я также старалась быть одной из первых. Каждый раз, беря в руки меч, вспоминала про свою мать, вновь и вновь клянясь себе научиться владеть оружием, чтобы больше никогда не терять дорогих мне людей. Когда другие девочки мечтали побыстрее отложить клинки и смыть с себя грязь и пот, я продолжала повторять заученные движения, доводя их до автоматизма. Через несколько лет, когда основной базис был заложен, я попробовала экспериментировать, придумывая на их основе собственные связки и переходы, которые должны были сбить противника с ритма, вывести из равновесия.
Шить я тоже научилась очень даже неплохо. С первых дней я про себя называла иголку крошечным мечом, и подобный настрой, видимо, на самом деле помогал сосредотачиваться на задании кадар Аиври, присматривающей за ученичецами.
А вот работа на кухне стала воистину каторжным трудом. После нескольких неудачных попыток научить меня хотя бы сносно готовить, главный повар предоставлял мне заниматься разве что самым простейшим: чистить продукты да мыть посуду. И нельзя сказать, что я не старалась! Даже очень. В память запали слова Атиноры про необходимость научиться всему, чтобы выживать в любых условиях, и неспособность освоить простейшие навыки удручали. И если иголка вполне приравнивалась к оружию, то, как ни парадоксально, с кухонным ножом такой трюк самовнушения не удавался.
Верховая езда также не стала особенным препятствием на моем ученическом пути. Я испытывала к благородным красивым животным такую же глубокую привязанность, как и к другим младшим братьям и сестрам. И лошади "платили" мне тем же, легко подчиняясь малейшему натяжению повода и движению коленей.
С Майрой и Вазари мы вскоре стали закадычными подругами. Эти две девушки приняли меня третьей в свой неразлучный тандем. Наверное, именно поэтому время, проведенное в Школе, стало едва ли не лучшими воспоминаниями на всю будущую жизнь.
О том, как сильно я отличаюсь от своих подруг внешне, уже даже успела подзабыть. Впрочем, ненадолго. На пятом году обучения девушкам разрешалось выходить в город самостоятельно. Вот тогда-то всеобщее внимание мгновенно напомнило мне об иностранном происхождении.
Длинные серебристые волосы струились ниже пояса, а если учесть, что я была выше подруг более чем на полголовы, не уступая ростом большинству мужчин этой жаркой страны. Немалое количество восхищенных взглядов, как местных мужчин, так и тех, кто приезжал в столицу Арфата, по причинам торговли или в поисках приключений, как ни странно, раздражало и сильно смущало. Поэтому я предпочитала редко покидать территорию Школы. Не тянуло меня туда, где было шумно, где грохотали повозки, где кричали продавцы, стараясь привлечь внимание покупателей к своим товарам, где из таверн, особенно в вечернее и ночное время, доносились пьяный смех и крики посетителей. Мне не нравились взгляды, которыми окидывали меня женщины, торгующие на улицах своим телом и любовью: оценивающие, завистливые, злобные, а иногда и заискивающие, что смущало наибольше.
