Ступени из пепла - Бояндин Константин Юрьевич Sagari (книги без сокращений .txt) 📗
— Я знаю, — подняла голову вверх. Незнакомец отвёл взгляд. — Сегодня я сама себя боюсь.
Я долго стояла, запрокинув голову. Наконец, стало вполне приемлемо. Главное, исчез комок из горла.
— Поехали, — предложила я.
— Вам не интересно, кто я? — поинтересовался незнакомец, когда мы, после пятнадцати минут непрерывных поворотов, добрались до здания с вымпелом Красного Месяца. — Или уже знаете?
— Нет, не знаю, — ответила я честно. — Но вы мне очень помогли. Крайне признательна.
Он помог мне выйти и смотрел вслед, пока за спиной моей не затворилась массивная дубовая дверь приёмного покоя.
4. Диагностика
Меня осматривал лично Саванти Маэр-Тиро эс Гатто, редкий для наших мест уроженец южного континента, Тераны. Одно из прозвищ — Хлыст. Два года назад окончил Университет и остался здесь. Успел дорасти до заместителя главного врача. Всего на четыре года старше меня…
Хлыст являл собой неизменно комичное зрелище. Вечно надменным выражением лица. Привычкой стричься почти наголо. Постоянно изящной походкой и оскорбительно вежливым тоном. Увидев меня, он широко открыл глаза. Очки-невидимки, главная гордость Хлыста, восприняли это движение своеобразно: взмахнули «стёклами» вверх-вниз и растворились в воздухе. Я поджала губы, чтобы не рассмеяться.
— Май? Неплохо начинаешь первый день, неплохо… Ну, не обижайся, если что. Эй, верные слуги, на стол её, в «пасть».
Диагност — вероятно, самая сложная машина на территории графства — действительно походил на пасть. Весёлые ребята, эти медики.
Верные слуги — три девицы в белых с зелёной каймой халатах практикантов — выполнили приказание, сохраняя каменную серьёзность на лицах. Сам Хлыст улыбается, только когда хочет изречь какую-нибудь редкостную гадость.
— Решила идти в ногу со временем? — осведомился он, помогая мне снять верхнее платье. Телефон! Вот же напасть. Флакон и шкатулку я успела оставить в сейфе, в приёмном покое, а вот телефон…
— Хотела назначить тебе свидание, — язык мой действовал независимо от разума. — Теперь придётся назначить кому-нибудь ещё, раз сюрприза не выйдет.
— А я чем плох? — Хлыст убедился, что девицы покинули комнату, собрались у пульта управления диагностом. — Запиши, если не передумаешь — Яттан сто три. Так… дай-ка пока его сюда. Штука нежная, сгореть может.
Мне стало зябко. И почему во всех медицинских учреждениях такой холод?
— Закрой глаза, Королева, — если вспомнил прозвище, значит, шутки в сторону. — Не шевелись. Интересно, интересно… Поехали, — махнул он рукой. — Во втором режиме, два… э-э-э… ладно, три прохода.
Что-то лязгнуло и «пасть» закрылась.
Вспыхнул белый свет — яркий, было неприятно даже сквозь сомкнутые веки. Тут же я ощутила вибрацию. Похожую на ту, что сопровождала сегодняшние исцеления. Я непроизвольно дёрнулась (Хлыст что-то проворчал) и, видимо, застонала… очень уж было неприятно.
И ещё раз. Тон гудения диагноста сменился. И вновь меня режет невидимая звенящая нить. Ой, как противно. В этот раз я сумела не пошевелиться, не издать ни звука. Третий проход. Гул сменился едва слышным писком. Заломило в ушах, иголочки вонзались где-то возле висков. Затылок немилосердно пекло. О, Хлыст, любишь ты подобные «удовольствия»…
Пасть распахнулась. Новая волна прохладного воздуха, от которого застучали зубы и мурашки пошли по коже.
— Давайте, расшифровывайте, — махнул Хлыст рукой. — Пусть потрудятся. — Это он уже мне. — Скучно им. Ничего, сегодня вечером у них дежурство — мало не покажется.
Я едва не уронила телефон в попытках пристегнуть его. Потом всё же уронила — хорошо, пол мягкий — и чуть не наступила сверху.
— Как тебя ведёт… — нахмурился Хлыст. — Слушай, подруга, ты знаешь, что тебе чуть больше дня осталось?
Люблю врачей за непосредственность.
— З-з-знаю, — кивнула я.
— Лежать бы тебе дома, пить минералку и читать книги. А не развлекаться. Ну-ка, давай помогу.
Помощь оказалась кстати — тело повиновалось мне с трудом. Хлыст небрежно взмахнул рукой, и в комнате стало ощутимо прохладнее. Кондиционер.
— Из-з-з-здеваешься? — возмутилась я.
— Сейчас мои девицы сюда войдут, — Хлыст поднял указательный палец, — и башенки-то у них посносит. Почему без перчаток? У меня хронический ринит, но даже я чувствую.
Ого!
— А ты, значит, стойкий?
— Ты даже не представляешь, насколько, — наконец-то он улыбнулся. — Ладно. Идём, развлеку тебя, пока там дешифруют. Пока на вот, одень.
— Надень, — поправила я, натягивая тесные перчатки.
— Королева, что с тобой? Прописать тебе клизму, для уравновешенности? Одевай, одевай, пошли в буфет. Коктейля выпьем.
— Слушай, Хл… — он довольно ухмыльнулся. — Саванти, у меня дела. Честно.
— Какое совпадение! Идём, идём. За счёт заведения.
Что-то в его интонации побудило меня не пререкаться.
В буфете было людно, но, стоило нам с Хлыстом появиться — и люди начали расходиться. Осталось всего трое — мрачно выглядящий буфетчик (сколько помню, всегда у него кислое выражение лица), да двое студентов. По-моему, с исторического. Передавали друг другу стопку листов, вчитываясь в неё, время от времени поднимали глаза к потолку. К речи готовятся?
— Я сейчас, — Хлыст оставил очки на столе. Забавная игрушка: подносишь к ним руку — проявляются, убираешь — становятся едва заметными. Хлыст что-то втолковывал буфетчику, тот внимал без особого энтузиазма. Наконец, Саванти вернулся, улыбаясь краешком губ, уселся напротив и кашлянул. Студенты покосились на него, вернулись к своему занятию.
— Как себя чувствуешь? — неожиданно спросил Саванти. Спросил и опустил глаза, проводя над очками кончиками пальцев.
— Есть хочу, — отозвалась я немедленно. Перчатки малы размера на два. Быстрее бы добраться до своей комнаты.
— И всё?
— Перчатки жмут, — добавила я, пытаясь понять, успею натереть мозоли или нет.
— И всё?
— Нет.
Буфетчик возник из двери служебного лифта и поставил перед нами поднос. Причудливой формы кувшин, пару стаканов, тарелку с горой бутербродов и сифон с водой. Я потянулась к сифону, но Хлыст покачал головой. Указал взглядом на кувшин.
Там оказалось что-то взбитое, воздушное, сладкое до приторности. Я отпила глоток и закашлялась. Хлыст даже не пошевелился.
— Что… за гадость? — поинтересовалась я. Теперь мне не просто хотелось есть. Теперь мне хотелось проглотить всё съедобное, что увижу вокруг, не жуя.
— Специально для тебя смешали, — пояснил Хлыст. — Надо выпить всё.
Я взяла себя в руки и не запустила в него стаканом.
— Врач плохого не посоветует, — добавил Хлыст. Налил себе воды из сифона и отхлебнул, манерно отставив мизинец в сторону.
Я допила стакан, почти не поморщившись. Налила ещё. Да там стаканов пять будет!
Саванти смотрел на меня, уже не улыбаясь.
Я медленно допила второй стакан, налила третий.
Странно, но голод отступил. Ну не совсем, но желудок уже не жгло, в животе не крутило. Хм. Я отпила ещё глоток и подумала, что, по существу, коктейль не такой уж и мерзкий. Ладно. Посмотрим, кто кого переупрямит.
Четвёртый стакан прошёл совсем легко. Так… Надеюсь, я успею добежать до… Столько жидкости подряд — не шутка.
Оставалось две трети стакана. Я дождалась, пока из кувшина не перестанет капать. Напиток оказался совершенно безвкусным. Плохо перемешали?
— Что теперь?
— Теперь, — Саванти налил себе газированной воды, — я буду есть. А ты — как хочешь.
Я протянула руку к бутерброду… Странно. Есть не хотелось совершенно. Ни капельки! В смысле — ни кусочка! Осторожно пошевелилась. Ничего не болит. Мне уже не было холодно.
— Как интересно, — подумала я вслух, — мне уже хорошо.
Саванти поднял взгляд, улыбка осветила его лицо. Я взглянула влево и увидела, к великому изумлению, что буфетчик тоже улыбается. Впервые на моей памяти! И не сутулится, не хватается то и дело за поясницу.
