Море Троллей - Фармер Нэнси (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Бард вздохнул и умолк ненадолго. Джек тут же почувствовал, как на него вновь накатывает сонливость.
— Ты подвигайся, если надо, — напомнил ему Бард.
Так что Джек несколько раз перекувырнулся в воздухе, а напоследок прошелся на руках — вроде как шут на деревенской ярмарке.
— Видишь ли, источник могущества барда — в жизненной силе: в ней берет начало его музыка, его способность подчинять себе слушателей, его умение вызывать бури.
Джек выпрямился. Последнее прозвучало многообещающе.
— На то, чтобы научиться управлять этой силой, нужны годы, а мой друг ждать не хотел. И не остановился вовремя. Поначалу он даже немало преуспел. Он мог заставить огонь повиснуть в воздухе или птиц — лететь задом наперед. Но в один прекрасный день — он как раз пытался приказать лесу стронуться с места — что-то в нем сломалось. Мой друг рухнул ниц. А мгновение спустя вскочил на ноги и затрясся всем телом, точно гигантский пес трепал его в зубах. Затем он громко взвыл и бросился бежать — так быстро, что только я его и видел.
Джек задохнулся от ужаса. Ведь Бард уверял, будто и его, Джека, защита развеяна в пыль. Неужто ему тоже суждено сойти с ума?
— Я поспешил следом, — продолжал между тем старик. — Это было непросто: мне приходилось останавливаться с наступлением ночи и обходить заросли ежевики и реки. Мой же злополучный друг мчался вперед очертя голову, невзирая на препятствия. Частенько я находил среди шипов терновника окровавленные клочья его одежды. И вот наконец я добрался до Долины безумия.
С моря наползал туман, в воздухе заметно похолодало. Пчелы уже не роились над цветами. С каждым мгновением их становилось все меньше: они улетали домой, в теплые ульи.
— Я услышал хриплый гогот задолго до того, как увидел ее своими глазами, — рассказывал Бард. — Жуткий был звук, что-то вроде смеха — смеха, в котором нет ни капли радости. Все барды-неудачники в Ирландии находили дорогу в это единственное место, где жизненная сила мощнее, чем где бы то ни было. И оставались там навсегда. Я отыскал своего друга, да только он ничем уже не походил на человека, которого я знал когда-то. Взгляд его блуждал, волосы были всклокочены… Им завладела сила, далеко превосходящая его собственную, и я — в ту пору лишь жалкий ученик-неумеха — не ведал, как освободить его.
Старик встал и простер вперед правую руку.
— Но не будем вспоминать о горестном прошлом. Возможно, я причинил тебе вред, но теперь-то я уже не ученик несмышленый. Тебе я помочь смогу. И, пожалуй, все это к лучшему. Над нами нависли неисчислимые опасности. Сходятся грозовые тучи. Куются мечи…
Бормоча себе под нос, Бард зашагал вверх по тропинке.
Джек брел за ним, словно оглушенный. Сонливость, накатывавшая на него весь день напролет, вновь давала о себе знать, но чем дальше уходили они от долинки, тем легче ему становилось. К тому времени, как они добрались до римской виллы на продуваемом всеми ветрами утесе, Джек уже чувствовал себя бодрее некуда.
Глава 5
ЗОЛОТОЙ ЧЕРТОГ ХРОДГАРА
А в деревне время текло своим чередом: луны прибывали и вновь шли на убыль. Яблоки в отцовском саду налились золотом. Тугие колосья тяжкой волной клонились под западным ветром; вскорости пришла пора сбора урожая. Стригли овец, из ульев брали мед, кололи свиней — словом, вовсю готовились к зиме. Джек по-прежнему жил на римской вилле. Поросячьего визга он слышать не мог — слишком далеко, — но всем своим существом чувствовал, что происходит. Воздух прямо-таки вибрировал от множества смертей.
Все это время Джек упражнялся в магии под началом Барда. Он учился призывать туманы, заставлял яблоки падать с высокой ветви и приманивал с неба птиц. Пустячки, конечно, — но приятно.
А потом пришла зима. Высокие холмы оделись снегом. Море потемнело, солнце спряталось. Джек безвылазно сидел в четырех стенах и заучивал наизусть стихи. Бард смастерил ему небольшую арфу, но стоял такой холод, что заледеневшие пальцы мальчика не справлялись со струнами. Старик решил, что пришла пора научить Джека вызывать огонь.
— Сосредоточься на жаре, — велел он, усаживаясь по другую сторону от наваленной как попало кучи веток и хвороста.
— Я замерз, — пожаловался Джек.
Бард загасил очаг еще на рассвете, и в доме стоял такой лютый холод, что просто страх. Даже рисунки на стенах покрылись изморозью.
— Это тебе только кажется, — возразил Бард.
«Тебе хорошо говорить, — обиженно подумал Джек. — На тебе теплый шерстяной плащ и башмаки на меху. А на мне — только эта драная туника».
— Если я сказал тебе что-то единожды, считай, что я повторил это тысячу раз, — вздохнул старик. — Не надо пользоваться гневом для того, чтобы дотянуться до жизненной силы.
«И откуда он только знает, что я подумал?! — гадал про себя Джек. — Но как бы то ни было, это же чистая правда. Из туники я давно вырос, а башмаки впитали в себя столько грязи, что их уже обжигать можно, что твои горшки».
— Гнев принадлежит смерти, — гнул свое Бард. — Гнев обращается на тебя же, когда ты меньше всего этого ждешь.
Джек, тяжело вздохнув, подумал о жарком солнце ушедшего лета. Дождь впитывается в почву — а потом, спустя много месяцев, ручьями изливается из недр холмов. Наверняка ведь и света там хоть немного да задержалось. Мальчик попытался отыскать этот свет, мысленно заглянув глубоко под землю, еще глубже, чем норы мышей и кротов, еще ниже, чем искривленные корни леса, пока не добрался до камня. А под камнем почуял жар. Увидел в сознании слабый отблеск — и поманил его за собой. Воззвал к нему, мысленно протянув к нему руки.
Волной накатила тошнота. Порою магия выделывала с ним и такие штуки. Сила словно взбалтывалась в желудке: чего доброго, вот-вот вывернет наизнанку. Джек открыл глаза: над хворостом курилась струйка дыма.
— Ну же, не сдавайся, — сказал Бард. — Зови огонь. Зови его, слышишь!
Однако тошнота одержала верх. Джек кинулся к двери, а когда вернулся, искра уже угасла.
— Не переживай, — ободрил его Бард. — Что получилось один раз, получится снова. У нас весь день впереди.
«Это уж точно», — грустно подумал Джек, слушая, как северный ветер сотрясает стены дома.
— Если глаза слипаются, ты походи немного, разомнись, — посоветовал Бард.
«Да я не сонный, я просто замерз», — подумал Джек.
И тут же понял, что в сон его действительно клонит. И до чего же отрадно было бы отдаться этому чувству! Он прямо как наяву видел, как инеистые великаны взывают к нему: «Приляг, мальчик! Какая уютная, славная постель — вековой лед. А снег — лучшее одеяло на свете».
Кто-то резко встряхнул Джека за плечи.
— Я сказал, пройдись! — проорал Бард ему в лицо. — Да научись же ты наконец распознавать опасность!
Старик силком заставил мальчика переставить сперва одну, затем другую ногу. Способность ходить вернулась к Джеку не сразу: поначалу он едва не падал.
— Жизнь и смерть ведут между собою нескончаемую войну, — сказал Бард. — Зимой смерть — сильнее. Инеистые великаны подстерегают беспечного. Если творишь магию зимой, нужно быть осторожным вдвойне.
— А п-п-почем-м-му т-т-ты б-больше не с-с-смотришь за мор-ре? — стуча зубами, спросил Джек — Т-ты р-разве не опасаешься к-королевы Фрит?
— Какой ты наблюдательный! — Бард водил Джека по дому, все быстрее и быстрее, из угла в угол. — Не тревожусь я оттого, что слуги королевы Фрит прямо сейчас пуститься в путь не могут. Ни один скандинав свой обожаемый корабль в море зимой не выведет. Эти тупицы с бычьими мозгами в кораблях просто души не чают. Поют им песни, покупают им драгоценности — точно женщинам. Когда умирает вождь, его отправляют в мир иной вместе со всем его добром на горящем корабле. Ему даже дают с собой рабыню-служанку.
— Рабыню?! — задохнулся Джек. — А она?.. А ее?..
— Ты хочешь знать, убивают ли ее? Да. Старуха по прозвищу Ангел Смерти душит несчастную, а потом рабыню кладут рядом с ее господином, и оба сгорают в пламени.
