Тень света - Васильев Андрей (читаем книги .TXT, .FB2) 📗
В это время Силуянов показал мне рукой, что, мол, «давай, в кабинет мой пошли», и бодро затопал по коридору. Не скажу, что мне хотелось продолжать беседу с ним, но, с другой стороны, откажешь сейчас – он завтра занудит до невозможности. Легче пойти и пообщаться здесь и сейчас. Будем считать, что сегодня у меня день неприятных бесед.
– Отказался делать то, чего не хочу, – добавил холода в свой голос я, направившись вслед за безопасником. – И еще – я прекрасно понимаю мужа этой гражданки. Я бы от нее тоже сбежал.
– Это очень нужный нам человек, – требовательно произнесла Ряжская. – Будь любезен, сделай то, что она просит.
– Кому «нам», госпожа Ряжская? – уточнил я. – Вот конкретно? Вам и вашему супругу? Вам и банку? Вам и фонду защиты диких животных? Это все прекрасно, но меня ни в одном из этих списков нет. Мне эта женщина даром не сдалась. Ни в каком виде. Так что будет так, как я решил, и это не обсуждается.
Все-таки каким-то я конфликтным стал, надо признать. Вот раньше бы подумал: «да и ладно, чего нарываться, сделаю уж». И – сдался, махнув рукой. А теперь – откуда что берется?
Правда, раньше мне было чего терять. Теперь же – другой расклад. Вот говорят – «не в деньгах счастье». Может, отчасти это и верно. Счастья на них не купишь. Но вот независимость – запросто. Я за последние два месяца себе неплохой резервный фонд сообразил, если что, долго на этом подкожном запасе смогу существовать.
Ну а если припрет – можно подзаработать с помощью Нифонтова. Он мне в самом начале нашего знакомства на что-то такое намекал, и вот, совсем недавно опять с разговорами на аналогичную тему подъезжал. Мол: «ты кое в чем нам поможешь, а мы тебе за это заплатим». Чем не вариант?
Другое дело, что мой друг из отдела 15-К хитроумен больно. Заплатит копейку, а работы выкатит на рубль. Изучил я его уже. Да и что в этих госструктурах за заработок может быть? Бюджетники же…
Ну и с банком, если совсем уж честно, расставаться пока не хочется. Он для меня как некий якорь, который пока удерживает баланс между моими старой и новой жизнями. Уйди я отсюда – и мой мир совсем уж изменится. Не могу сказать, что это меня очень пугает, но… Зима близко, холодный сезон. В это время хочется быть как-то поближе к людям. Опять же – корпоратив новогодний пропускать неохота. На нем бухгалтерия наверняка опять свое ежегодное шоу устроит. Не знаю как, но они умудряются каждый год всем коллективом раньше других нажираться в хлам, а потом отчебучивать такое, о чем весь банк до весны говорит. И, что примечательно, в проказах своих никогда не повторяются.
Так что мне и Ряжскую, и Силуянова послать в одно место труда, конечно, никакого не составит, вот только если что – мосты придется сжигать. А неохота.
Ряжская с минуту помолчала, а после, ничего не говоря, отключилась. В смысле – гудки в трубке запикали.
– Обиделась, наверное, – сказал я Силуянову, заходя за ним в его кабинет и убирая телефон в карман. – Женщины – они такие. Если что не по их, то сразу трубки бросают. Тяжело с ними иногда. А, Вадим Анатольевич? У вас с дамами как вообще? Слышал я, что вы к Немировой то и дело в гости захаживаете.
Молчал Силуянов, желваки по скулам гонял. Фамилию-то моей собеседницы он отлично расслышал и теперь прикидывал, какая муха укусила до того безропотного телка из отдела финансового мониторинга. С чего это он таким смелым стал?
– Дурак ты, Смолин, – наконец произнес он. – Корона тебе на мозг надавила слишком сильно и выдавила его через уши. Сынок, если кто твою задницу и мог прикрыть – так это Ряжская. А теперь съем я тебя, поганца такого. Скушаю. И даже твой приятель Волконский, который так часто тебя покрывает, не поможет.
А вот это новости. Я и не знал, что Дима за меня заступался. Надо же. В жизни бы не подумал.
– Слушайте, давно хотел спросить – что я вам плохого сделал? Вот за что вы меня так не любите? Денег взаймы безвозвратно я у вас не брал, жену не уводил, дом не поджигал. Зачем вам это все нужно? В чем причина?
Силуянов выслушал меня, а после, прищурившись, процедил сквозь зубы:
– Причина? Да нет никакой ярко выраженной причины. Просто мне такие люди, как ты, всегда не нравились. Те, что без руля, без ветрил, без царя в голове. Знаешь, здесь, в этом здании, работает много людей куда хуже тебя. Да что там – есть такие подонки, что после общения с ними руки с мылом мыть надо. Они за новую должность любого сожрать готовы – и доносы в ход идут, и откровенные подставы. Я это все вижу, но никогда таким не мешаю. Кроме тех случаев, разумеется, когда они совсем уж края видеть перестают. Но у этих людей есть цель и они к ней идут. Да, не очень красиво, да, бывает, что и по трупам. Но их можно уважать хотя бы за целеустремленность. И самое главное – они работают на результат. На общее дело. Их интересы совпадают с интересами банка. А ты… Смолин – ты не просто посредственность. Ты эталон посредственности. Лишний человек. Здесь – лишний. Да и не только здесь, а вообще, по жизни.
– Знаете, я вас раньше просто не любил, а теперь побаиваться начал, – запинаясь, сказал я. Причем даже без наигрыша. Притворяться смысла не было, он и вправду меня сумел изрядно смутить своими словами. – Вам, Вадим Анатольевич, лечиться надо. Сдается мне, у вас с головой не все в порядке. Это я сейчас не в плане оскорбления сказал, а вполне серьезно.
– Мне Немирова раз сто повторила, чтобы я тебя в покое оставил, – как будто не слыша меня, продолжал бубнить Силуянов. – Мол, ты теперь не тот, кем был, лучше поостеречься. Да это и так видно, а уж если послушать то, о чем ты в «переговорке» с подругами Ряжской разговоры ведешь, то и сомнений никаких в этом не останется. Но, как по мне, теперь ты еще хуже стал, чем раньше. Никчемушность твоя никуда не делась, а вот непонятного чего-то прибавилось. И это «что-то» – оно не от бога, правильно мне все сказали. Если тогда тебя еще кое-как можно было терпеть, то теперь точно нет.
Все-таки я угадал. Хоть Ряжская и убеждала меня, что ее прослушивать не посмеют, все вышло так, как я говорил. Он небось еще и писал все.
И это самая серьезная ошибка Силуянова. Не надо было этого делать. Есть такие тайны, в которые нос лучше не совать. Причем я сейчас говорю не об оккультном или мистическом, а о сплошь мирском. Просто подобные тайны принадлежат людям с большими деньгами и немалой властью. И подслушивать их ох как небезопасно!
– И что теперь? – спокойно спросил я. – Чего ради вы все это затеяли?
– Считай, что ты уже уволен, – отчеканил Силуянов. – Заступницы ты лишился, предправ наш то постоянно по каким-то переговорам бегает, то теперь вот и вовсе захворал, его в банке неделю как никто не видел, а Волконского вообще никто слушать не станет. Потому завтра, прямо с утра, я наведаюсь к Миронову, и положу на его стол докладную о той частной лавочке, что ты тут открыл. И о деньгах, которые ты не скрываясь за свои сомнительные услуги получал. Так что, Сашуля, тебе конец. По «статье» пойдешь, Смолин, по «статье». На «собственное желание» даже не рассчитывай!
Может, я на него своим давнишним проклятием не только кишечную хворь наслал? Может, я ему ненароком еще и мозг повредил? Просто все это очень смахивает на горячечный бред.
А может, все идет от ограниченности мироощущения этого бедолаги. Он привык жить в рамках должностной инструкции и служебных интересов. Он поставил перед собой задачу – спасти от моей персоны вверенный ему объект, и делает это. Как может, как умеет, как учили. Конечная цель – увольнение меня.
– Хорошо, – пожал плечами я. – По «статье» – так по «статье». Не проблема. Вам тогда полегчает?
– Да, – выдохнул Силуянов и прижал руку к животу. – Ох, как полегчает, Смолин.
И в этот момент зазвонил мой телефон.
– Прямо даже и не знаю, – глянув на экран, где пульсировало имя вызывающего меня абонента, сообщил я Силуянову. – С одной стороны, хочется мне вас порадовать. Вы хоть и совсем уж странноватый стали в последнее время, но зато с вами жить не скучно. С другой… Неохота мне пока увольняться. Ну вот нет у меня такого желания. Эх, жизнь, почему ты так сложна? Все время надо выбирать между чем-то и чем-то.
