Право учить. Повторение пройденного - Иванова Вероника Евгеньевна (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗

— Ты же здесь совсем одна.

— Одна? — Девушка забавно склонила голову набок. — Как ты?

Я открыл было рот, чтобы возразить или пошутить, но простота сродни истине: в самом деле ведь, один.

Между мной и всеми домашними всегда была и всегда будет преграда, и неважно, чем она видится: высокой стеной или огромным расстоянием. Ненависть, злоба, зависть — все эти чувства питают отчуждение, и только любовь может соединить сердца. Но как заполучить в свои сети эту вольную птаху? Приманить? Загнать силой? Думаю, ни так, ни эдак. Если захочет, сама прилетит, сядет на плечо и будет нежно щебетать прямо в ухо. Пока не оглохнешь. Хм. Опять думаю о важных вещах, но не так, как нужно. Ну что за напасть?! Как только проходит первое упоение новым впечатлением, становлюсь занудным исследователем и начинаю погружаться всё глубже и глубже, как будто мне безумно интересно знать, что прячется с другой стороны события. Впрочем, определённый интерес всё же присутствует, однако он не настолько силён, чтобы являться движущей силой поступков. Зачем я копаюсь в себе и других? Не проще ли скользить по поверхности океана мироздания, получая удовольствие от лёгкости и беспечности бытия?

Кстати, о водных поверхностях:

— Хочешь увидеть кое-что интересное?

Радостный кивок.

— Иди сюда!

Опускаюсь на корточки и наклоняюсь над белой плошкой пруда. Ага, угадал: вот здесь совсем недавно была пробита лунка.

Ладонью сгребаю снег в сторону, обнажая ледяное стекло над тёмной водой. Девушка присаживается рядом. Проходит совсем немного времени, и мы видим спинки снующих подо льдом карпов — золотистые и багряные.

— Рыба! — Удивлённый возглас сменяется довольным: — Я люблю рыбу.

— Я тоже люблю, но эта не подходит для еды.

— Почему?

— Потому, что красивая.

Взгляд девушки снова наполняется растерянностью:

— Красивая?

— Ну-у-у-у... Например, как ты. Ты очень красивая.

— И я... — вывод не заставляет себя ждать, но вовсе не тот, на который я рассчитывал: — Я тоже... не подхожу?

— Для еды? — Невольно зажмуриваю и снова распахиваю глаза. — Не думаю, что кто-то вознамерится тебя съесть.

— Нет... — рыженькая головка вздрагивает. — Красивая, значит, бесполезная. Так?

— Собственно...

Не успеваю дать волю своему красноречию, потому что девушка опасно приближается к тому состоянию, которое я ненавижу, в первую очередь, когда сам в нём оказываюсь. Проще говоря, она собирается заплакать.

Этого мне только не хватало!

Как только незнакомка набирает полную грудь воздуха, обнимаю и крепко прижимаю плаксу к себе: в худшем случае просто растеряется, в лучшем — раздумает заниматься своим мокрым делом. Так и произошло: девушка замерла и несколько долгих вдохов не смела пошевелиться, но и попыток вырваться не делала, чем изрядно облегчила мой труд, потому что была едва ли не одного со мной роста и веса, и если бы решила сопротивляться, то... Полетели бы в пруд оба, а двойного груза лёд наверняка не выдержал бы.

Ладно, хорошенького понемножку: размыкаю объятия и смущённо бормочу:

— Ещё не представлены, а уже обнимаемся... Совсем не выполняю обязанности хозяина. Вот что, маленькая, пойдём-ка в дом! Рыбу ты любишь, это мы уже выяснили, а как насчёт ягодного пирога?

— Ягодного? — Одновременно расчётливый и невинный взгляд. — Сладкого?

— Разумеется!

И весь путь по скрипящему снегу думаю: зачем я её обнял? Что заставило меня так поступить? Почему вместе с непонятной теплотой и мгновением покоя осталось ощущение, что моё тело двигалось почти без моего желания? «Кто-то» решал за меня. Пусть на протяжении всего нескольких вдохов, но... Нет, такое открытие не радует. Правда, вовсе не потому, что я не люблю подчиняться и подчинять: хотелось бы знать намерения того, кто посягнул на мою волю. Просто из любопытства.

Оставив девушку в компании кухонной мьюри и сластей, равно оставшихся с завтрака и испечённых к обеду, я зашёл в свою комнату, чтобы снять верхнюю одежду, а потом собирался и сам испробовать новый рецепт кухарки, но голоса в холле привлекли моё внимание. Точнее, даже не голоса, а всего одно произнесённое ими слово. Имя. Моё имя.

Не знаю, как кто, а я всегда очень ревниво отношусь к упоминанию собственного прозвания в чужих беседах. Наверное, из-за того, что имя при всей его обыденности и привычности всё же является сугубо личной вещью. Вещью, делиться которой с окружающими хочется далеко не всегда. Поэтому я, хоть и не люблю подслушивать, навострил слух. А для верности ещё и прошёл по коридору до последнего поворота.

— Тебе нужен тот, кого называют «Джерон»?

Это сестрёнка спрашивает, и весьма занятным тоном: немного удивлённым, немного недовольным. Удивление понять могу: ещё никто за всю мою жизнь, не искал церемонной встречи со мной. А вот с чего взяться недовольству? Магрит против того, чтобы допускать ко мне визитёра? Возможно. По очень простой причине, верной почти для всех случаев: либо я буду расстроен, либо он. Но почему сестра уверена в подобном исходе?

— Да, госпожа. Мне сказали, что я могу найти его в этом Доме.

Голос. Где я его слышал? И ведь, сравнительно недавно... Только интонации были другие. Рыдающие... Вспомнил! Но зачем я мог понадобиться котёнку?

Не вижу смысла прятаться, и выхожу в холл. Магрит, для которой моё присутствие тайной не было и ранее, величественно оборачивается на звук шагов. Правда, сей манёвр предназначен только для того, чтобы одарить взглядом, вопрошающим: «Что ты намерен с НИМ делать?»

Хотел бы я и сам это знать. Впрочем, сначала не мешает выяснить, что ОН намерен делать со мной.

— И кто указал тебе дорогу сюда?

Шадд [7], по случаю прибытия в Дом Драконов облачённый в нагромождение церемониальных одежд, на мгновение теряется, и я успеваю отметить в смене теней на юном лице радость, надежду и боль, к концу паузы переплавившиеся в насупленное упрямство. Эх парень, парень... Так и не смог простить? Тогда не жди, что простят тебя.

Да, я убил твою тётушку. Защищая собственную жизнь, конечно, но разве это достаточный повод для оправдания? Нет. Я и не прошу оправдывать, я прошу простить.

Что есть оправдание? Нанизывание на нить смысла россыпи доказательств, свидетельствующих о благовидности поступка. Что есть прощение? Признание за собой возможности поступить в похожей ситуации похожим, если не совершенно таким же образом. Поэтому прощать всегда сложнее. Оправдывать приятнее и легче, ведь мы смотрим на чужой проступок с высоты своей мудрости и снисходительности: мол, да, оступился бедняга, но ведь он слаб духом, а значит, не мог найти иной выход из ловушки Судьбы. А вот когда требуется простить... О, мы не любим примерять на себя одежды негодяя, посмевшего пренебречь чужим благом ради собственного! И не только не любим, а всеми силами стараемся их избежать, потому что допустить, что сам можешь совершить грех, во сто крат больнее, нежели отпустить чужие грехи. Жаль, что ты пока этого не понимаешь, котёнок... Очень жаль. Но я не хочу рассказывать тебе о своей боли. Не сегодня.

Что он там буркает?

— Мой отец.

Ну, конечно! Старый шадд‘а-раф прекрасно знает, в каком из Домов обитает неудачник по имени Джерон. Сам разорвал моё сердце на куски, теперь сыночка прислал? Завершить начатое, что ли? А как же сострадание к ближнему? Почтение, в конце концов: ведь кто-то, если мне не изменяет память, по доброй воле признал меня dan-nah [8]. Пусть только своим, а не своего Племени, но и это для меня — непосильная ноша.

— Он просил тебя прийти?

Гордый взгляд:

— Нет. Я пришёл без его ведома.

Уже любопытно. Но не настолько, чтобы открыть перед гостем двери души.

— И что же послужило причиной твоего появления в моём Доме?

Небрежно катаю на языке слово «мой»: более сведущий игрок уловил бы в тоне фразы недвусмысленную угрозу. Впрочем, котёнок пока не годится ни в качестве противника, ни в качестве партнёра: