Серое море Гренгавиума (СИ) - Осокина Наталья (книги онлайн txt) 📗
А собственно, что не так? Ну младше на пару лет, ну прическа забавная, с гулькой на макушке, но даже идет ему. Может, дело в том, что они вообще не знакомы? По гульке же не поймешь, хороший ли это человек или так себе, чем он живет и что любит… Хотя вот, к примеру, когда она только-только познакомилась с Ярославом, ничего этого и не потребовалось…
Саша досадливо поморщилась, выловив эту мысль. Вот отчего ей было неловко, когда Алек улыбался ей и так недвусмысленно поглядывал. А она-то думала, что уже все задавила, а вот нет, поди ж ты, еще осталось что-то. И Саша вместо того чтобы думать о своем будущем, все варится в мыслях о всяких разных мужчинах, один из которых вообще не ее.
Клин клином? Саша покосилась на тезку. Профиль красивый, не поспоришь, и язык подвешен. Покладисто соглашается помочь, но это вот не показатель, сейчас он вовсю пытается показать себя с хорошей стороны. Саша достаточно повидала Маринкиных ухажеров, в разных состояниях, чтобы легко считывать такие вещи.
Нельзя сказать, что это плохо — пытаться показать себя с лучшей стороны. Это даже получается неосознанно, помимо воли, Саша по себе знала.
Да нет. Глупости это все с выбиванием клиньев. Ввязываться в какие-то отношения просто так? Вот радости-то.
***
Около шести вечера заморосил дождь, сначала неуверенно, будто пробуя их на вкус, потом разошелся, неприятно холодный и настойчивый.
Стол перетащили на веранду, Пашка с Маринкой притащили телевизор с проигрывателем и поставили фоном старый фильм-ужастик.
Саша достала пледы, чтобы можно было уютнее устроиться и пожалела, что включили телевизор — в багаже Степы она заметила гитару и понадеялась, что тот будет играть. А может, и споют что-нибудь все вместе, как в старые времена… У самой Саши голоса не было, но ей очень нравилось подпевать, теряясь в сильных голосах Степы, Гриши и Маринки.
Тихонько сожалея об этом, но надеясь на следующий вечер, Саша набрала в тарелку печеных овощей, взяла шашлык и села рядом с Пашкой.
— Ни вашим, ни нашим? — весело спросил тот, заглядывая в ее тарелку и имея в виду недавнюю перепалку о гриле и мангале.
Саша хмыкнула.
— Я в этой войне Алой и Белой розы не участвую, — сказала она.
Рядом ожидаемо сел Алек, за ним Степа. Саше вручили стаканчик с белым вином, и дальше она перестала беспокоиться: день, можно сказать, прошел, что случилось, то случилось, а теперь можно было просто сидеть, чокаться бумажными стаканчиками, произносить глупые тосты, смеяться с друзьями и вспоминать старые-престарые истории.
Они все время отвлекались на кино и хохотали над спецэффектами, постоянно напряженными лицами героев и аляповатым гримом зомби.
— Ты боялась его, Сашка, помнишь, да? — не унимались Степа и Пашка. — Заставляла Маринку ходить с тобой в туалет ночью, после того, как мы его посмотрели первый раз.
— А вам бы все издеваться, — фыркнула Саша. — А ты, Пашка, «Звонка» боялся, помнишь? Маринка тебе потом специально звонила и сопела в трубку.
— Да знаю я, — буркнул он. — Хотя тогда не сразу догадался, зараза, чуть не поседел.
Во время одного из перекуров, когда Степа и Пашка отправились дымить на улицу, Саша перебралась к Маринке и Аде. Они о чем-то сплетничали и хихикали. Ада размяла Маринке плечи и сделала несколько замечаний Саше по поводу ее осанки.
Ада последнее время всерьез увлеклась йогой и работала тренером в фитнес-центре.
Когда она отошла поговорить с Гришей, Маринка придвинулась к Саше поближе и подхватила ее под руку.
— Слушай, знаешь, что? — сказала Маринка, и по ее хитрющему довольному виду сразу было понятно, что она что-то задумала. — Давай я этого твоего тезку-хипстера прощупаю, расспрошу и все такое, и если он не унылое дерьмо, то ты к нему обещай присмотреться, ладно?
Маринке раз в полгода приходила в голову мысль стать купидоном для сестры, и Саша обычно покорялась, тем более, что ничего из этого обычно не выходило. Маринка просто патологически часто обманывалась в мужчинах.
Саша вздохнула.
— Не вздыхай, ну! А то я не вижу, какое у тебя усталое и грустное лицо последнее время.
— Марин, ну… ты правда думаешь, что отношения что-то поправят мне в жизни?
— А чего у тебя в жизни такого случилось, что поправлять надо? — резонно возразила сестра. — Или ты чего-то не рассказываешь? А, Сашк? Ну, может, помочь чем надо?
Саша осеклась.
«Я влюбилась в твоего парня, ага. И все никак не проходит. А он меня терпеть не может, а еще я устала от работы, и мне кажется, что я так и умру, делая каждый день бессмысленные вещи: графики, схемы и концепты, которые на самом деле никому не нужны. А жизнь как море будет прокатываться волнами где-то мимо меня».
— Да не… я выразилась неверно. Я имею в виду, что я и так устаю, и заводить отношения «для интересу» мне не нужно. Это неправильно. Если тебе нравится человек, то тогда нужно заморачиваться, а если для галочки… да ну.
— Это тебя «да ну», — фыркнула Маринка. — Тебе взбодриться надо, ты наверняка просто закопалась в рутине. Тебе влюбленность нужна, гормоны, вспышка, страсть и приключения — и ты сразу посмотришь на мир иначе.
— Ага, через розовые очки, — буркнула Саша. — Все влюбленности проходят, Марин, и потом сидишь с тем, что осталось и думаешь, нафига во все это ввязался.
— Ну тогда и отвязываешься, — легкомысленно отозвалась Марина. — Раз длинные отношения не нужны, бросаешь его и идешь себе дальше.
Саша фыркнула.
— Это неправильно. Люди не игрушки, чтобы их то подбирать, то бросать, когда хочется.
— Вот ты заладила, неправильно, неправильно! Саш, жизнь у нас одна-единственная, и ты можешь жить как «правильно», только не забывай, что это «правильно» тебе кто-то другой определил, и для тебя самой это не всегда на самом деле то, что нужно. И ты будешь все время делать, что от тебя хочет общество и мораль, а потом окажется, что ты ни одного дня не радовалась, а все следовала каким-то правилам.
Саша нахмурилась. Ей не нравились эти разговоры. Она видела, что Маринка по-своему права, но…
— И все равно, — упрямо сказала она, — пользоваться людьми и выбрасывать их, потому что тебе нужны гормоны, неправильно. Это не кто-то сказал, это я сама думаю. Я бы не хотела, чтобы мной так пользовались.
— Ой, ну все, — засмеялась Маринка. — Мы залезли в философию, а я уже слишком выпила, чтобы спорить. Короче, давай так: доктор Марина Ефимова прописала тебе встряску гормонами, а ты должна слушаться старших, понятно? Я все разузнаю, и если дам добро, то ты пойдешь в атаку. Я понятно выражаюсь?
Саша закатила глаза, но и ей уже спорить не хотелось.
Если совсем честно, то Саша, бывало, и завидовала Маринке.
Ее легкости и быстрым решениям. Нет, бывало, что Маринка ошибалась и отступала от этих решений, но редко. Маринка знала, чего она хочет и для чего она живет.
И что нужно сделать, чтобы достичь желаемого, а чего делать не надо.
Она словно лань легко перепрыгивала через ямы, пробегала по головам крокодилов и прочно вставала там, где хотела.
Саша представляла саму себя неповоротливым буйволом, который не знает, куда ему надо, и идет туда, где есть дорога, которая его выдержит. Бредет, бредет, а потом оказывается, что дорога оборвалась перед рекой, которую не перепрыгнуть. И снова надо стоять, тоскливо поворачивая тяжелую рогатую голову туда-сюда, пытаясь решить, что делать дальше.
И Саша была бесконечно благодарна Маринке, за то, что она была. За то, что глядя на нее, Саша всегда вовремя вспоминала, что препятствия в жизни бывают и преодолимые.
***
Саша ушла спать одной из первых, хотя было уже заполночь. В небольшой спальне, где они в детстве ночевали с Маринкой вдвоем, было зябко, и Саша долго дрожала под двумя старыми пуховыми одеялами, согреваясь. От выпитого кружило голову, стоило только закрыть глаза, но усталость все же победила.
