Сломанный меч - Хоук Саймон (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
— А некоторым из других девушек, уверен, это сильно не нравится.
— Им всем это не нравится, — сказал она. — Но я пришла сюда не для того, чтобы завести друзей, а за деньгами.
— И только на твоих собственных условиях, — сказал Турин. — Другие девушки, отплясав, выходят в зал, садятся к клиентам, но ты всегда остаешься за кулисами, даже если не твоя очередь танцевать. Ты бы сделала намного больше денег, если бы была поближе к посетителям, ты же понимаешь, о чем я говорю.
— Напротив, тогда я зарабатывала бы меньше, — ответила Крикет.
Турин непонимающе уставился на нее, потом поджал губы и неохотно кивнул, — Может быть ты и права, — сказал он. — Ну хорошо, бард закончил петь, так что я должен идти и начинать представление. — Он оскалился. — Нет ничего лучше, чем бард, чтобы раскачать народ. К тому времени, когда он закончит, они все уже умирают от скуки и требуют настоящих развлечений. Эта толпа голодна. Давай обеспечим им безумную, незабываемую ночь.
— Это то, что я могу сделать, — сказала Крикет.
Турин вернулся в главный зал, потом Крикет услышала крики толпы, когда бард закончил петь и на сцене появился Турин, чтобы объявить первую танцовщицу.
Мгновением позже занавес из бус откинулся в сторону и вошел бард, Эдрик, выглядевший усталым и сердитым. Он был одет, как обычно, в свободную серую тунику, удерживаемую поясом, поношенные штаны из коричневой кожи и высокие мокассины. Насколько Крикет знала, другой одежды у него не было. С тяжелым вздохом он снял с себя арфу и погрузил свое длинное худое тело чистокровного эльфа в мягкое кресло, а руками пробежал по своим длинным серебряным волосам, красиво падавшим ему на плечи.
— Сегодня грубый народ, а? — сочуственно спросила Крикет.
Эдрик скривился. — Равнодушный до боли, — сказал он тяжелым, разочарованным голосом. — Все равно, что петь во время песчаной бури. Я вообще не понимаю, зачем я взялся за эту работу. Они приходят поглазеть на девчонок, вроде тебя, а не слушать баллады и легенды. Они говорят, кричат и ругаются во время всего выступления. Тем не менее, по меньшей мере сегодня в меня никто ничем не кинул. За это я должен благодарить судьбу, я думаю.
— Прошу прошения, Эдрик, — сказал Крикет. — Ты заслуживаешь намного более внимательной и отзывчивой публики.
— Да, но я боюсь, что здесь ее не бывает, — насмешливо заметил бард.
— А почему бы тебе не спеть для меня? У меня есть немного времени, до выхода на сцену. — Он бросила ему монету. — Спой мне, Эдрик.
Бард ловко схватил монету на лету. — Нет необходимости в этом, Крикет, — сказал он. — Ты же знаешь, я с удовольствием спою тебе бесплатно.
— А я с удовольствием заплачу тебе, — ответила она. — Я переживу это, а труд артиста должен быть вознагражден.
Эдрик улыбнулся и взял арфу. — Ну хорошо. Ты хочешь услышать какую-нибудь особую песнь или тебе все равно?
— Спой мне «Песню об Алароне», — сказала она. — Но не всю балладу — нет времени. Спой мне ту печальную часть, которая рассказывает о падении и пророчестве.
— А, — сказал Эдрик. — Замечательный выбор. Я даже не помню, когда пел ее в последний раз.
— Но ты помнишь ее?
— Как я могу забыть? Я же эльф, — сказал он с улыбкой, его длинные пальцы легко коснулись струн. Крикет села поудобнее на своем стуле и закрыла глаза, а Эдрик глубоким, ласкающим слух голосом начал петь куплеты старинной баллады:
— Так и произошло, что благородный Аларон, последний из долгой череды королей эльфов был заколдован злым Раджаатом, который боялся силы эльфов и старался разрушить их единство. При помощи злой магии осквернителей, Раджаат наложил проклятье на благородного Аларона, так что у него не могло быть сына, и его королевская линия должна была умереть вместе с ним. И за то зло, которое он принес нашему народу, да будет имя его проклято навеки.
— Да будет имя его проклято навеки, — тихо повторила Крикет, как того требовал обычай в том случае, когда песня исполнялась перед кострами лагеря эльфов в пустыне. Эдрик улыбнулся и продолжал.
— Раджаат посеял рознь между племенами, используя подкуп, клевету и магию, и со временем ему удалось разделить эльфов на много враждующих кланов и племен. И только благородный Аларон продолжал сопротивляться ему, но он был не в состоянии опять сплотить племена. И королевство пало.
— И королевство пало, — сказала Крикет с закрытыми глазами.
— Тогда благородный Аларон был вынужден бежать, преследуемый злыми миньонами Раджаата. Они нагнали его и остатки его племени в месте, известном как Озеро Золотых Снов и оно стало озером смертельных снов для нашего народа. Произошла страшная битва и все племя было уничтожено. Смертельно раненый, благородный Аларон сумел убежать в леса Поющих Гор и там он упал без сил, отчаявшийся и ждавший только смерти, которая должна придти и забрать его. Он потерпел поражение, но не склонился перед своим врагом. Да будет его мужество славиться вовеки.
— Да будет его мужество славиться вовеки, — с чувством сказала Крикет. Эдрик кивнул, повторяя мелодию припева, и продолжал.
— Так случилось, что пока он лежал, умирая, одна странствующая пирена подошла к нему, чтобы принести мир в его душу и облегчить ему последние мгновения. Благородный Аларон, испуская последний вздох, дал ей свой могучий меч, Гальдру, заколдованный клинок королей эльфов. И со своим последним вздохом он попросил ее о последней милости.
«Возьми это, мой меч, символ моего когда-то гордого народа», сказал он. «Сохрани его, да никогда он не попадет в руки осквернителей, так как он разлетится на куски, если они попытаются воспользоваться им. Я был заколдован и у меня нет сына и наша благородная линия умрет вместе со мной. Эльфы теперь пропащий народ. Возьми Гальдру и сохрани его. Моя жизнь была длинна, но это мгновение по сравнению с жизнью пирен, вроде тебя. Однажды, возможно, тебе повезет там, где не повезло мне, и ты найдешь эльфа, достойного носить этот меч. А если нет, хотя бы скрой его от осквернителей. Его они, по меньшей мере, не получат».
— С этими словами он умер. И королевство эльфов умерло вместе с ним.
— И королевство эльфов умерло вместе с ним, — повторила Крикет, в ее голосе послышались слезы. Пальцы Эдрика печально пробежались по струнам, музыка, казалось, плакала вместе с Крикет.
— И наш народ впал в упадок, и племена рассеялись широко и далеко, большинство стало жить в пустыне, как кочевники, нападая и крадя все, что только можно у людей и у своих братьев, потеряв свое достоинство и честь, а другие пошли и поселились в городах людей, где они занимаются торговлей и смешивают свою кровь с ними, и забыли о славе своей когда-то гордой расы. И теперь осталась только слабая искра надежды, осталась в сердце нашего народа. Эта слабая искорка, известная как легенда о Короне Эльфов, сохранялась на протяжении многих поколений, хотя большинство нашего народа считает это просто мифом, историей, которую эльфы-барды рассказывают сидя вокруг костра длинными холодными ночами, или приносят в убогие эльфийские кварталы городо в, в которых наш народ живет в нищете и унижении, чтобы утешить их души хотя бы на несколько коротких мгновений. Так мы все вспоминаем легенду.
— Так мы все вспоминаем легенду, — тихо повторила Крикет. Теперь они оба была захвачены духом песни, шум из главного зала отступил куда-то далеко, а Эдрик продолжал играть и петь, и арфа плакала у него в руках.
— И придет день, говорит Легенда, когда седьмой сын вождя упадет и опять встанет, и с его подъема начнется новая жизнь. Из этой новой жизни родиться новая надежда для нашего народа, и он будет Короной Эльфов, он коронует великого, доброго правителя, который приведет эльфов обратно, в родные леса. Корона объединит народ, и новый восход встанет над зеленеющим миром. Так это сказано, так это и будет.
— Так это сказано, так это и будет, — отозвалась Крикет, ее глаза сияли. Эдрик взял последние аккорды, потом тяжело вздохнул и отложил арфу в сторону. Какое-то время они просто сидели и молчали.
