Алтари Келады - Арчер Вадим (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
Магистр с сочувствием кивнул.
— Мне пора во дворец, — спохватился Вальборн. — Дядюшка взбесится, если я опоздаю к ужину.
Магистр подозвал слугу для расчета.
— Сколько-сколько?! — подскочил Тревинер, услышав названную сумму.
— За эту кислятину? — Он ткнул пальцем в пустые бутылки. — Моча моей Чианы и то лучше!
— Тревинер! — нахмурился Вальборн. Сумма была несправедливой, но не до такой степени, как слова охотника. — Трудновато тебе будет доказать это.
Никто из нас не пробовал мочи твоей кобылы.
— Но, мой правитель, это бессовестная цена! — не унимался охотник.
— У честных людей нет лишних денег, чтобы не глядя отдавать их жуликам. Даже вам, мой правитель, не всегда хватает на хорошую выпивку.
— Тревинер! — вспыхнул Вальборн. — Как насчет падающего листа?!
Рот охотника мгновенно захлопнулся. Магистр, которому до сих пор не удавалось вставить слово, сказал, отдавая слуге деньги:
— Я всех приглашал, мне и платить. — Заметив взгляд, каким Вальборн наградил охотника, он добавил:
— А вы не смущайтесь, Вальборн.
Правители Бетлинка издавна славятся доблестью, а не богатством. Всем известно, что замок не приносит дохода, а содержится на средства других земель острова.
— Откуда там взяться доходам? — уже спокойнее сказал Вальборн. — В моих землях было только одно село, а теперь и оно разграблено. Люди не хотят жить вблизи от уттаков — слишком опасно. Стал бы я унижаться здесь, В Келанге, если бы у меня были свои деньги.
— Если исход войны сложится в нашу пользу, нужно будет оттеснить уттаков подальше на север, — заметил Магистр. — Нельзя оставлять им прежние земли, иначе они опять расплодятся.
— Хорошенькое дело! — вмешался воспрянувший Тревинер. — Как это война может сложиться не в нашу пользу?!
Никто не стал спорить с охотником, отдавая должное его оптимизму.
Выпивка сделала свое дело — все четверо вышли из трактира закадычными друзьями.
Тревинер, несмотря на то, что один выпил больше, чем трое остальных собутыльников, уверенно вскочил в седло и лихо развернул кобылу.
— Прошу за мной, дорогие друзья! — обратился он к Магистру и Альмарену. — А мой правитель, увы, вынужден оставить нас.
Витри и Шемма скакали всю ночь. Утром они свернули с дороги в рощицу, где укрылись на привал. Не расседлывая коней, лоанцы пустили их пастись на лужайку, а сами занялись просмотром содержимого дородных мешков.
Тот, кто собирал мешки для беглецов, несомненно, был опытен и предусмотрителен. Здесь лежали новые теплые шерстяные одеяла, простая, но добротная одежда и обувь, топоры, миски, ложки, котелок, огниво и трут. Еда была питательной и не скоропортящейся — неизменные дорожные лепешки на меду и на свином жире, крупы, хлеб, сало, соль. В каждый мешок был положен небольшой кошелек с серебром. Это было неплохо и по меркам среднего жителя Келады, а по лоанским понятиям там лежало целое состояние.
Но самым дорогим подарком союзника из Келанги были пасущиеся на лугу кони. Человек, с легким сердцем вручивший лоанцам поводья этих коней, без сомнения, придавал первоочередное значение средствам передвижения беглецов. Два прекрасных жеребца походной верховой породы — и этим все было сказано. Простые, даже примитивные слова «походная верховая» заставляли вздрогнуть и замереть сердце каждого отъявленного лошадника. Кони этой породы не уступали тимайским в резвости и выносливости, но были крупнее и мощнее. Они могли, не выбиваясь из сил, в течение долгих дней везти на себе рослого воина с поклажей.
Если тимайского коня еще мог купить процветающий ремесленник или удачливый лучник, взявший приз в состязаниях на меткость, то кони походной верховой породы были исключительно привилегией знати. Они выращивались в хозяйствах древних келадских родов, в конюшнях правителей и редко появлялись в свободной продаже на рынках. Даже богатые торговцы считали их чрезмерной роскошью, используя для деловых поездок злых и жилистых тимайцев.
Шемма, разобравший, какого коня ему посчастливилось получить, не сводил с него восхищенного взгляда. Он рассеянно рылся в мешке и под напором переполнявших его чувств то и дело обращался к Витри.
— Нет, ты посмотри, какая у него шкура! — вдруг вскидывался табунщик. — Бархат, а не шкура! Ты где-нибудь видел такую?
— Не видел, — отвечал Витри, занимаясь костром.
— А ноги-то, ноги! Бабки-то какие!
— Такие, такие, — подтверждал Витри, не оборачиваясь. Ему не хотелось долго задерживаться на стоянке.
— А грудь! А мышцы! — восклицал Шемма. — Камень, а не мышцы!
— Угу, — подтверждал Витри, помешивая крупу в котелке.
— Назову-ка я его Буцеком… — замечтал Шемма. — Нет… Буцек — это Буцек. Он ведь тоже был неплохой конь… и добрый. Может, Ураган? Или — Грифон?
— Успеешь еще ты его назвать. Путь у нас с тобой неблизкий.
— Да… — согласился Шемма. — Ты только представь, Витри, как мы въедем в село на таких конях! Все упадут! Как ты думаешь, мы с тобой — отважные парни? Говорил ведь Тифен…
— Рано об этом думать, Шемма, — охладил его Витри. — Мы еще не на Оранжевом алтаре. Вот проедем Кратно, тогда говори все, что хочешь.
— Да уж совсем немного осталось. На таких-то конях — два дня пути, и мы — на месте. А сколько было трудностей… нет, ты только посмотри, как он ест!
— Ест, ест, — подтвердил Витри. — Давай и мы поедим. Каша готова, а вот дорожные лепешки.
— Мясца бы… — завздыхал табунщик, наполняя миску кашей.
— Приедем на алтарь, поедим и мясца, — утешил его Витри. — Только уж ты не раскрывай там рот попусту, понял?
— Все я понял, — сказал Шемма, — кроме одного. Ну как тому мужику въехало в голову, что мы шпионы?! Поев, лоанцы сполоснули миски, засыпали костер и продолжили путь.
Витри, чувствуя близость цели, выжимал все возможное и из себя, и из Шеммы, и из коней. Через день к вечеру они увидели постройки алтарного поселка.
Поселок состоял из трех длинных улиц, идущих вдоль хребта, плавно спускающегося от скопления голубовато-искрящихся, беспорядочно торчавших ввысь скал Тионского нагорья. Главная площадь располагалась в нижнем конце поселка, удаленном от подножия скал. Ее окружали зажиточные торговые дома и обычные в таких местах лавки и трактиры. В полусотне шагов от площади начиналась глубокая деревня с приусадебными участками, с птицей и скотиной, разгуливающей по улицам. Однако мест и построек для приезжих здесь было больше, чем в обычной деревне, так как в поселке постоянно снимали жилье больные и паломники храма, прибывавшие в эти края для исцеления или поклонения богине.
