Попытка говорить 2. Дорога человека - Нейтак Анатолий Михайлович (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Путь души, спешащей к людям.
Отыщите острова, где зеленая трава,
Где живут любви и мира позабытые слова.
В середине песни я вспомнил Схетту, и в груди защемило.
- Простенько, – сказала Омиш. – Но мило.
Словно в пику простоте, аватара затянула на сложнейший мотив текст, даже самой Луне понятный едва наполовину. Архаичный и одновременно изощрённый, гимн этот был создан не смертными и, наверно, не для смертных. Сквозь ломающийся и упрямо воссоздающийся ритм, сквозь слова, за каждым из которых простирались без малого необъятные крылья ассоциаций, проступала самая суть Омиш. Я слушал историю богини, дарованную в откровении избранным, вникал в её устремления, разом очень вычурные и очень простые, становился свидетелем её сиюминутных форм… и понимал, что почти ничего не понимаю. Не потому, что богиня нарочно запутала суть вопроса в семантических лабиринтах, а просто потому, что божественная ясность оказалась мне не по зубам, несмотря ни на какое ламуо.
Да. Вот так просто. Не по зубам – и точка.
Чем можно было ответить на подобное? Я снова вспомнил Никольского:
- В моей душе осадок зла,
И счастья старого зола,
И прошлых радостей печаль.
Лишь разум мой способен в даль,
До горизонта, протянуть
Надежды рвущуюся нить -
И попытаться изменить
Хоть что-нибудь.
Пустые споры, слов туман,
Дворцы и норы, свет и тьма,
И утешенье лишь в одном:
Стоять до смерти на своём,
Ненужный хлам с души стряхнуть,
И старый страх прогнать из глаз.
Из темноты на свет шагнуть,
Как первый раз.
И в узелок опять связать
Надежды рвущуюся нить
И в сотый раз себе сказать,
Что можно что-то изменить.
Пускай не стоит свеч игра,
Поверь опять, что победишь.
В конечном счёте, будет прав
Тот, кто зажег огонь добра.
- Откровенно и прямолинейно, – сказала Омиш, когда я закончил. – Скажи, Рин Бродяга: ты действительно думаешь, что смертные, даже ставшие, как ты, высшими магами, так просты?
Терпеть не могу, когда меня называют смертным. Может быть, меня взбесило именно это. А может быть, собственная ограниченность… да, скорее всего, именно она. Уперев в аватару прямой тяжёлый взгляд, я сказал:
- Простота простоте рознь, божественная. Считается, что люди двуедины: у нас есть тела и есть души. Но ведь это далеко не всё. Сейчас твоя очередь, но позволь объяснить тебе кое-что… простымисловами.
- Объясни.
Не отрывая от аватары взгляда, я начал:
- Над городом плывёт ночная тишь, и каждый шорох делается глуше…
"Душа и тело". Старые, намертво вплавленные в меня стихи. Действительно простые, да… но простота простоте, как я и говорил, рознь.
- …Закат из золотого стал, как медь, покрылись облака зелёной ржою, и телу я сказал тогда: "Ответь на всё, провозглашённое душою…"
Меня слушали внимательно. Луна – пойманная в ловушку ритмом и живым чувством. Омиш – подозревая подвох и, не находя его, подозревающая втрое сильнее.
Чёрный пёс с глазами-плошками – просто потому, что не умел быть невнимательным.
Небольшая пауза. "Подвох? Сейчас будет, сиятельная!"
- Когда же слово Бога с высоты Большой Медведицею заблестело, с вопросом: "Кто же, вопрошатель, ты?" – душа предстала предо мной и тело. На них я взоры медленно вознёс и милостиво дерзостным ответил…
Немного молчания. А потом голосом, неуклонно набирающим всё больше силы:
- Скажите мне: ужель разумен пёс,
Который воет, если месяц светел?
Ужели вам допрашивать меня -
Меня, кому единое мгновенье
Весь срок от первого земного дня
До огненного светопреставленья?
Меня, кто, словно Древо Иггдрасиль
Пророс главою семью семь вселенных
И для очей которого – как пыль
Поля земные
И поля блаженных?
Я не великий оратор. Но я тоже могу заставить свой голос греметь, давить и плющить безо всякой магии. А раскрыть до предела воображение, снять все ментальные блоки и транслировать вовне эхо собственной сути, успешно перенёсшей купание в реке смыслов и усложнившейся далеко за пределы того, что я сам могу постичь…
Пёс с глазами-плошками забился в тёмный угол, не смея даже скулить. Аватара сидела без движения, не дыша и смертельно побледнев; отблеск божественного пламени в ней мерцал, как огонёк самой обычной свечи на сквозняке.
Вернув на место ментальные блоки, но продолжая использовать ламуо, чтобы внешний смысл стихов оставался ясен, я закончил чтение негромким шёпотом:
- Я – Тот, Кто Спит, и кроет глубина
Его невыразимое прозванье.
А вы – вы только слабый отсвет сна,
Бегущего на дне Его сознанья.
Пала тишина. Которую спустя немалое время нарушил тоже я:
- Бывают мудрецы. Разум их ясен, а опыт глубок. Бывают пророки, чья прозорливость есть плод связи с чем-то большим, чем они сами. А ещё бывают Поэты. Именующие не именуемое, вроде Николая, сына Степана. Моего соотечественника, которому принадлежали эти строки.
И снова замолчал, потому что более сказать мне было нечего.
"А ведь старшего демиурга Пестроты зовут не иначе как Спящим… Тот, Кто Спит… ха!"
- Рин…
- Луна?
- Ты действительно веришь, что имеешь… тройственную природу?
- Одно из пройденных мной посвящений подарило мне понимание, что, помимо сознания чисто физического, у меня есть и второй слой сознания. Не связанный с каким-либо конкретным воплощением. Помнится, когда я это понял, то спросил себя: что, если слоёв больше? Ведь где два, там и третий, а где третий, там и четвёртый… и так далее, до неизвестных пределов. Так что в целом, как мне думается, картина такова: все существа Пестроты, Дороги Сна и других вселенных имеют природу более сложную, чем кажется большинству. Однако не все осознают свою природу даже отчасти. Например, моё сознание ограничено. И пока я это помню, у меня есть надежда…
- Надежда? На что?
- "Лишь разум мой способен в даль, до горизонта, протянуть надежды рвущуюся нить – и попытаться изменить хоть что-нибудь". Надежда осознать чуть больше. А тем самым и стать чем-то большим, чем я являюсь сейчас и здесь. Вот такая простота, Луна.
Выбравшийся из своего угла чёрный пёс шумно вздохнул. Аватара медленно кивнула.
- Разум человеков слаб, – громыхнул голос, раздавшийся как бы со всех сторон разом. – Это не особо надёжный инструмент.
- Но другого инструмента у меня нет, – мягко заметил я, – А выбрасывать инструмент, не имея ему замены, довольно глупо. Ленсаро, если не ошибаюсь?
- Не ошибаешься, маг.
Без заметного перехода вслед за голосом появилось и тело. Раза этак в два повыше человеческого. Пёс с глазами-плошками тут же подбежал к хозяину и получил свою порцию небрежной ласки.
Впрочем, если говорить о пропорциях, дело было совсем не в росте Стража Направлений и не в мелочах вроде пяти глаз, четырёхпалых рук и отчётливо синей кожи. Дело было в могуществе. А им Ленсаро был наделён в полной мере. Я мог сколько угодно надувать щёки, но сопоставлять себя с концентрированным сгустком божественной сути не мог. Разные классы, как у муравья с многометровой океанской волной. Разумной волной, замечу.
Луна вскочила и склонилась в поклоне. Я, очень стараясь не торопиться, встал, кивнул и снова сел. Ленсаро при виде такого поведения лишь усмехнулся краем рта. А я поздравил себя с верной догадкой. По-настоящему могучая сущность, да ещё часто имеющая дело с разными разумными Пестроты, действительно не страдала мелочностью.
