Мне отмщение - Медведевич Ксения Павловна (книга бесплатный формат .txt) 📗
Но то было потом. А тогда почтеннейший мулла Абд-ар-Рафи вдруг сказал:
- Имею к тебе, о дитя огня, ряд вопросов. Ответь мне, во имя Милостивого. Дорогу к чему показывает зеркало Люнцуань?
При имени Всевышнего кот встопорщился. Но ответил:
- К исполнению желаний.
- Чего желал тот сумеречник?
- Вернуть статую. Без духа Богини внутри. Или, если это невозможно, изгнать Богиню ценой уничтожения статуи. Он готов пожертвовать изваянием - лишь бы не видеть его оскверненным.
- Почему зеркало привело его к Тарику?
- Потому что Луанг Най попросил показать того, кто способен на подобное действие и желает того же самого.
- Да? Во имя Милосердного, я не слышал большей чепухи. Изгнать злого духа из предмета способен любой сведущий маг, даже человек.
- Ну, зачем же так скромничать, - мурлыкнул Имрууклькайс, сверкнув зелеными глазами. - Сказали бы уж сразу - даже я, мол, способен. Про ту историю с кольцом, о почтеннейший ибн Салах, наслышаны все джинны от моря и до моря. Но, увы, здесь особый случай. Вам здесь не справиться.
- А кому справиться? - спокойно, но настойчиво спросил мулла.
- Вон ему, - щерясь в зубастой улыбке, ответил джинн.
И кивнул на усмехающегося нерегиля. Того, похоже, забавляли попытки ибн Салаха докопаться до какой-то неведомой правды.
- Так почему именно к Тарику? - заупрямился старик.
- Вы спрашиваете не о том, почтеннейший, - скривил губы нерегиль. - Знаете, чем бы я поинтересовался на вашем месте?
- Хм, - еще сильнее нахмурился мулла. - И чем же?
- Не моими желаниями, а моими возможностями. И тем, чем материализация аль-Лат обернулась для аш-Шарийа, - отрезал нерегиль.
- Я знаю, чем, - холодно сказал ибн Салаф и вытащил четки. - Уничтожив статую, мы уничтожим богиню. Лишившись тела, злой дух развоплотится и покинет наш мир. А карматы, лишившись его поддержки, рассеются и перестанут досаждать халифату.
- Именно, - так же холодно заметил Тарик.
- Ключ к победе, - пробормотал мулла, задумчиво перебирая четки.
- Ключ к победе, - тихо подтвердил нерегиль. - Теперь я знаю, как одолеть карматов и покровительствующего им злого духа.
Абд-ар-Рафи подумал - и решился еще на один вопрос:
- Почему карматы выбрали именно эту статую? На границе с Айютайа великое множество храмов, а уж сколько их в Лаоне - и не сосчитать... Почему именно ее?
- Потому, - вдруг очень зло прищурился джинн, - что у этой статуи очень... особенная история. И, скажу я вам, история эта делает ее крайне подходящим телом для злого духа. Ее приказал отлить из чистого золота король Боромма Фан. После того, как сорок семь лет назад узурпировал власть, казнив невестку и малолетнего племянника, наследовавшего после покойного короля.
Джинн с удовольствием уставился на людей - ну, что скажете? Похоже на то, что сделал со своим братом и его семьей ваш нынешний халиф? А?
Абу аль-Хайр явственно почувствовал, как у него шевелятся волосы. У каида Марваза с лица сошел всякий цвет. Мулла, стараясь не измениться в лице, молча отвел глаза.
Тарик, очень бледный и прямой, тихо проговорил:
- Да брось ты, Имру. Какая же это особенная история - это обычная история. Она не смущает здесь никого. Даже... меня.
И поставил на пол пустую пиалу. Пальцы нерегиля заметно дрожали.
Так вот оно что. Вот отчего ты сбежал. Тебе жаль молоденькой жены аль-Амина и мальчика. Подумать только, у аль-Кариа есть сердце, и к тому же чувствительное. Чудны дела твои, о Всевышний, - вот ведь существо, само до себя странное. Не так давно, губу оттопыривая, целые города под нож пускал, без разбора пола и возраста, а тут младенчика пожалел. Впрочем, Абу аль-Хайру говорили, что нерегиль с отцом жены аль-Амина - большие друзья. Возможно, Тарик переживает за то, что не уберег ибн Тулунова внука, - у аль-самийа с честью и обещаниями все строго, ему про это тоже рассказывали.
Но хватит бесполезных разговоров - прошлого не изменишь.
- Похоже, со статуей мы разобрались, - вздохнул Абу аль-Хайр, и все с облегчением зашевелились. - Теперь мой черед рассказывать - увы, я тоже привез новости.
И он выложил им все.
И про то, как мединские купцы и богословы остались крайне недовольны событиями штурма города - в особенности богословы. Шутка ли сказать - чалмоносные олухи буквально расписались в собственном лицемерии. Школьный учитель накорябал Фатиху на воротной створке - так ворота стояли, как на девяносто девять засовов запертые. А все благовониями окуренные диктовальщики хадисов были взвешены и цены им вышло медный даник. Кому же такое понравится, позвольте спросить?
Рассказал он и про то, как свирепствовал и крушил все в Новуфелевом саду принц-Дракон. Ох, как орал, рассылая во все уголки пустыни шайтанов, Ибрахим аль-Махди, как топтал спелые яблоки и пулял чашками в верещащих рабынь. А как же, очень уж ему хотелось прижать на ночной крыше белокожую гладкую лаонку, он уж у знаменитого мединского лекаря особое такое кольцо заказал, ну, знаете, которое если наденешь сами знаете куда - так стоит, как скала. А сумеречница сбежала вместе с сородичами - да, я все знаю, не вскидывайся, о Тарик. Усвистали лаонцы быстрее ветра, ушли к себе в земли и никто их не догнал. Да и кому охота гнаться за собственной смертью? Впрочем, мне рассказали, что здешняя площадь выглядела гораздо красочнее того мединского дворика, где лаонцы на пару с тобой, о Тарик, разделали Новуфелевых айяров. Но и дворик тоже был ничего, принцу Ибрахиму понравилось, он аж посерел, бедняжка.
А самое главное, рассказал Абу аль-Хайр, - это бумага. Важная такая, личной принцевой печатью запечатанная. Сопровождаемая торжественными клятвами законоведов и улемов Медины. С положенными подписями и заверениями уважаемых кади. Какая бумага? А тебе будет интересно послушать, о Тарик.
Бумага про то, что принц Ибрахим аль-Махди вошел в гибнущую Медину со своим отрядом аккурат тогда, как ты со своими сумеречниками изничтожал народ в Куба-масджид. Предварительно выбив и разнеся в мелкую каменную крупу печати Али над входами. Не вскидывайся, о Тарик. Подумай сам: где твое слово язычника и беглого раба - и где слово принца крови, подтвержденное уважаемыми свидетелями?
Карматы где были все это время, спрашиваешь? Штурмовали цитадель и Гамама-альхиб, а ты думал. А ты с шайкой сумеречников мстил беззащитным правоверным за гибель родичей Амаргина или как его там еще звали, этого лаонского вожака. Так что Ибрахим аль-Махди спас город и верующих от карматской напасти и ярости сбесившихся сумеречных тварей, которых хлебом не корми - дай перерезать ашшаритское горло. Кстати, ты не знаешь, о Тарик, может и у здешних бану куф был шибко грамотный сторонник, который уже порадел о том, чтобы донести до эмира верующих жалобу на твои бессудные расправы и избиение невиновных.
- А эти законники не думают, что правда выплывет и клевета их будет изобличена перед лицом Всевышнего? - искренне рассердился каид Марваз. - Всемогущего не обманешь, и я сам убедился в этом с очевидностью и достоверностью, подтвержденными опытом!
Во время штурма Марваз еще находился на пути Медину, но про бой на площади Куба слышал ото всех очевидцев.
- А кто ее будет обличать, эту клевету? - нехорошо усмехнулся Абу аль-Хайр. - Через пару дней бумагу доставят в Басру - Ибрахим аль-Махди отправил свою почту на беговых верблюдах-джаммазат, он себе может это позволить. Когда эмир верующих получит таковое донесение, что он сделает, как ты думаешь, о Марваз?
Каид мрачно поскреб бритую макушку под куфией:
- Воистину, это запутанное дело, да поможет нам Всевышний... Не везет вам, сейид, совсем не везет: то в Таифе оклеветали, теперь вот из Медины вранье шлют... Тогда-то вы сбежали, а я донесение написал, а сейчас... что ж нам делать-то?..
