Возвращение короля - Толкин Джон Рональд Руэл (читать хорошую книгу .txt) 📗
Она вздрогнула под звездной накидкой и посмотрела на север.
— Куда вы смотрите, Эовин? — спросил Фарамир.
— Разве не в той стороне черные ворота? И разве он теперь не там? Прошло семь дней, как он уехал.
— Семь дней, — сказал Фарамир. — Не думайте обо мне плохо, но я скажу вам: эти семь дней принесли мне радость и печаль, которых я не знал раньше. Радость видеть вас, и боль, потому что теперь страхи и сомнения этого злого времени удвоились. Я не хочу конца мира, Эовин, не хочу утратить так скоро то, что нашел.
— Утратить то, что вы нашли? — повторила она, серьезно глядя на него. — Я не знаю, о чем вы говорите. Но не будем, друг мой, говорить об этом. Я стою на самом краю, мрачная пропасть открывается у моих ног, и есть ли какой-нибудь свет за мной, я не могу сказать. Потому что я еще не могу повернуться. Я жду знака судьбы.
— Да, мы ждем знака судьбы, — согласился Фарамир. Больше они ничего не сказали. Им показалось, что ветер стих, свет померк, солнце потемнело и все звуки города прекратились. Не слышно было ни ветра, ни голоса, ни крика птицы, ни шелеста листвы и ни их собственного дыхания. Даже биение сердец не было ощутимо. Время остановилось.
Руки их встретились и сжались, хотя они и не знали этого. Они ждали, сами не зная чего. И вот им показалось, что над хребтами отдаленных гор поднимается еще одна огромная гора тьмы, поднимается, как волна, готовая поглотить весь мир; в ней сверкали молнии. Дрожь пробежала по земле, и они почувствовали, как затряслись стены города. Земля испустила звук, похожий на вздох. Сердца их вновь забились.
— Это напомнило мне Нуменор, — сказал Фарамир и сам удивился звуку собственного голоса.
— Нуменор?
— Да, потонувшую землю запада, и черную волну, поглотившую зеленые земли и холмы. Мне это часто снилось.
— Значит, вы думаете, что идет тьма? — спросила Эовин. — Тьма неизбежна? — И она вдруг прижалась к нему.
— Нет, — ответил Фарамир, глядя ей в лицо. — это просто видение. Я не знаю, что происходит. Разум говорит мне, что приближается большое зло и мы стоим у конца дней. Но сердце говорит — нет. Тело у меня легкое, и надежда и радость пришли ко мне, хотя я сам не понимаю, почему, Эовин. Эовин, белая леди Рохана, не верьте в этот час, что тьма победит! — Он наклонился и поцеловал ее в лоб.
Так стояли они на стене города, дул сильный ветер, и их волосы, черные и золотые, смешивались при порывах ветра. И тень ушла, и солнце горячо ударило лучами, и всюду стало светло. Воды Андуина сверкали серебром, и во всех домах города запели от радости, овладевшей их сердцами неизвестно почему.
И прежде чем солнце стало склоняться к закату, прилетел большой орел. Он выкрикивал новости от капитанов запада:
Следующие дни были золотыми, весна и лето соединились и пировали на полях Гондора. Быстрые всадники привезли от Каир Андроса сообщения о всем случившемся, и город готовился к прибытию короля. Мерри был вызван и уехал с телегами, которые везли припасы в Осгилиат и оттуда кораблями к Каир Андросу; но Фарамир остался — вылечившись, он принял на себя власть и наместничество, хотя и ненадолго. Его обязанностью было подготовить все для того, кто его сменит.
И Эовин не уехала, хотя брат просил ее прибыть на поле Кормаллен. Фарамир дивился этому, но он редко видел ее, будучи занятым многими делами; она продолжала жить в домах излечения и одна ходила по саду, и лицо ее снова побледнело, и казалось, что во всем городе она одна была нездорова и печальна. Глава домов забеспокоился и поговорил с Фарамиром.
Тогда Фарамир пришел и увидел ее, и они снова вместе стояли на стене. И он сказал ей:
— Эовин, почему вы задержались здесь и не отправились в Кормаллен за Каир Андросом, где вас ждет ваш брат?
И она сказала:
— Разве вы не знаете?
Но он ответил:
— Могут быть две причины, но которая из них истинная, я не знаю.
И она сказала:
— Я не хочу играть в прятки. Говорите яснее.
— Если хотите, леди, — согласился он, — вы не пошли, потому что вас звал только ваш брат, и вид лорда Арагорна, потомка Элендила, в его торжестве теперь не принесет вам радости. Или же потому, что я не пошел, а вы хотите оставаться рядом со мной. А может, верны обе причины, и вы сами не можете выбрать. Эовин, любите ли вы меня, полюбите ли когда-нибудь?
— Я желала быть любимой другим, — ответила она. — Но мне не нужна ничья жалость.
— Это я знаю, — сказал он. — Вы желали любви лорда Арагорна. Он велик и могуществен, а вы хотели славы, хотели быть поднятой над всеми, кто ползает по земле. Он казался вам восхитительным, как великий капитан юному солдату. И он действительно величайший из людей. Но когда он ответил вам лишь пониманием и жалостью, вы не захотели ничего, вы искали доблестной смерти в битве. Посмотрите на меня, Эовин.
И Эовин долго смотрела на Фарамира, и Фарамир сказал:
— Не называйте жалостью дар верного сердца, Эовин! Я не предлагаю вам жалость. Вы высокая и доблестная леди и сами заслужили славу, которая не будет забыта. И вы прекрасны, даже в языке Эльфов не найдется слов для описания вашей красоты, и я люблю вас. Раньше я жалел вас. Но теперь, даже если бы у вас не было никаких печалей, если бы не было у вас страхов, если бы вы были благословенной королевой Гондора, я все равно любил бы вас, Эовин, любите ли вы меня?
И тогда сердце Эовин смягчилось, или она сама поняла его. Неожиданно зима прошла и солнце улыбнулось ей.
— Я осталась в Минас Аноре, башне солнца, — сказала она, — и смотрите! Тень исчезла! Я больше не буду девушкой с мечом, не буду соперничать с великими всадниками, не буду наслаждаться лишь песнями об убийствах. Я буду целителем, полюблю все, что растет. — она снова посмотрела на Фарамира и сказала. — Я больше не хочу быть королевой.
