Королева пламени - Райан Энтони (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
И тут в лицо всаднику врезался метательный нож Иллиан, точно угодивший в щель под глазом. Всадник дернулся, удар прошел мимо, но конь боком задел вставшего Френтиса, и тот снова покатился. Он еще раз глотнул отравленного воздуха, закашлялся, наконец смог подняться — и увидел коня уже без всадника. Где он в этом дыму? Вот в дюжине футов смутное шевеление среди белизны. Френтис кинулся туда и обнаружил рубящуюся с воларцем Иллиан. Не обращая внимания на торчащий из щеки нож и струящуюся кровь, разъяренный воларец дрался мощно, уверенно, осыпал Иллиан серией точных ударов, длинный кавалерийский меч так и мелькал. Но Иллиан блокировала их все, а затем вдруг ударила ногой в лицо, вогнала нож глубже. Изо рта хлынула кровь, воларец отшатнулся, упал на колени — и уже не с яростью, а с отчаянной мольбой посмотрел на Иллиан.
Френтис остановился перевести дыхание. Шум битвы вокруг постепенно стихал, ветер рассеивал дым. Воларский батальон был полностью разгромлен, сопротивлялись лишь отдельные группки варитаев. Даже солдаты-рабы не могли держать строй вслепую и задыхаясь.
Иллиан стояла и смотрела, как умирает воларец. Френтис удивленно взглянул на нее.
— Убивать без надобности противно Вере, — объяснила сестра.
— Пожалуй, что и так, — согласился он, хлопнул ее по плечу и отправился на поиски Лекрана.
Надо было удостовериться, что кому-то из побежденных позволят убежать.
Женщина ощутила его возвращение в приливе буйной радости, ничуть не омраченной откровенной враждебностью любимого. Как тяжело жить без него! Было время, когда женщина забыла о том, что такое одиночество. А без него вспомнила снова и мучилась, вспоминая чудесные дни вместе. Вместо голоса теперь любимый предложил зрелище. Из ясности и четкости картины она поняла, что он долгое время глядел на поле битвы, стараясь запомнить каждую деталь. То есть его возвращение — не случайно. Что бы он ни использовал для подавления снов, теперь преграда исчезла. Он хотел, чтобы женщина увидела.
В каньоне — судя по пейзажу, где-то в восточной Новой Кетии — лежат мертвыми больше тысячи варитаев и вольных мечников. Между телами бродят люди в разномастной броне, собирают оружие и приканчивают раненых. Женщина помимо воли улыбается от удовольствия, говорит любимому, что он одержал победу, и это прекрасно. Она давно уже искала повод казнить губернатора Эскетии.
Враждебность углубляется, мысли превращаются в слова — и сердце прыгает в груди при звуках его голоса. Приходи и потягайся со мной. Мы закончим наше дело.
Женщина вздыхает, запускает руку в волосы, позволяет взгляду блуждать по серому простору океана, так хорошо видимому с прибрежного утеса. Собирается дождь. Северо-западное побережье всегда дождливо зимой, хотя океан сейчас спокойнее, чем ожидалось. Рабы спешат укрыть повелительницу навесом, та отсылает их нетерпеливым взмахом руки. Рабы опытны, до крайности внимательны, но женщину, привыкшую к лишениям и опасности, рабское пристрастие к удобствам раздражает. Это хорошо, потому что так будет легче справиться с предстоящим.
Женщина глядит на горизонт, сердце бьется чаще в счастливом предвкушении. Прости, любимый, но у меня дела здесь. Развлекись еще немного с моими рабами.
Враждебность отступает, сменяется осторожным любопытством. Женщина видит, как на горизонте показывается первая мачта. Женщина смеется и смотрит на усеянное облаками небо, затем подзывает капитана арисаев, возвышенного над остальными благодаря чуть лучшему умению контролировать свирепость.
— Убей рабов, — приказывает женщина. — На пути сюда мы проезжали деревню. Свидетелей моего пребывания тут не должно быть. Позаботься об этом.
Он кланяется, его глаза полны обожания, хотя, как и у остальных, жестокость редко покидает их. Он обнажает меч и идет к рабам.
Женщина опять смотрит на море, ее руки дрожат. Не обращая внимания на крики, она призывает Дар. Жаль, конечно. Эта оболочка ей понравилась. Но в Воларе ожидает другая, повыше ростом, пусть и не столь атлетически развитая.
Женщина поднимает руки и сосредотачивается на облаках. Те пляшут, послушные Дару.
— Любимый, очень важно быть вежливым, — говорит женщина. — Настало время императрице приветствовать королеву.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Ваэлин
Вторая буря продлилась полных два дня. Отряд продвигался за щитом Кары. Сил не хватало, пришлось сократить щит, сбить людей в кучу. Теперь гвардейцы шли плечом к плечу с сентарами. Несмотря на тесноту, толкотню и раздражение, обошлось без ссор. Бушующую снаружи бурю видели все и ясно понимали, чем она грозит. На второй день Кара начала спотыкаться, несколько раз падала на колени и смогла поддерживать щит, лишь черпая одновременно у Кираль и Маркена. К ночи все Одаренные чуть дышали, Кара была в полубессознательном состоянии, из носа и глаз текла кровь.
— Нужно прекращать! — заорал едва стоящий на ногах Лоркан. — Еще немного и она умрет!
Ваэлин вопросительно посмотрел на Мудрого Медведя. Тот нахмурился, протолкался к самому краю пузыря, сунул посох в воющую белую муть снаружи.
— Ветер унимается, — сообщил он, с сомнением посмотрел на Кару, принял решение и сказал твердо: — Делайте круг, лошади — снаружи. Скройте всю кожу, держитесь поближе.
Потребовалось немало усилий, чтобы расставить лошадей снаружи. Кара совсем ослабла.
— Маленькая Птица, остановись, — приказал шаман, взявший за привычку звать всех именами, какие выдумал сам.
— Не могу, — выдохнула она. — Буря… нужно платить цену.
Из-под ее век покатились капли крови.
— Буря стихает, — заверил он и приложил ладонь к ее лбу. — Останавливайся немедленно.
Веки задрожали, Кара застонала — и щит пропал.
Мороз ударил как молот. Все глотки дружно исторгли стон. Мороз давил, сбивал людей вместе. Ваэлин крепко сжал поводья Шрама. Дарена схватила Ваэлина за пояс, Кираль обняла сзади. Она тихонько пела по-лонакски. Ваэлин не понимал слов, но узнал мелодию «песни смерти». Дико ржали лошади, избиваемые страшным ветром. Несколько от ужаса встали на дыбы, вырвались, кинулись удирать в бурю. Шрам фыркал и топал ногами, дергал поводья, мучительно ржал, грозил выдернуть из толпы, Ваэлин стискивал зубы и держал, притягивал коня ближе, прижимал себя и Дарену к его боку в тщетной надежде на ободряющую толику тепла. Шрам снова заржал, но затих, скорее изнуренный бурей и холодом, а не из верности хозяину.
Время тянулось бесконечно, каждая секунда отнимала жизненные силы. На втором часу стали умирать лошади, они тихо и бессильно валились на снег. Их хозяева приседали, стараясь укрыться за быстро замерзающими трупами. Лонаки запели то же самое, что и Кираль. Ураганный ветер уносил слова и тепло.
Ваэлин ощутил, как подгибаются колени. Еще немного — и конец. Мороз и буря возьмут свое. И вдруг режущий холод отступил. Ваэлин выпустил поводья Шрама и чуть не вскрикнул от боли в закоченелых пальцах. Рядом зашевелилась укутанная в меха Дарена, вяло улыбнулась. Удивительно, но Шрам выжил. Он упал на колени, перед ним намело сугроб, немного защитивший от ветра и холода. Конь жалобно посмотрел на хозяина, когда тот почесал животное за ушами.
Погибла половина лонакских пони и треть гвардейских лошадей. Не выдержали перехода и четверо сентаров, все — ветераны, на десяток и больше лет старше своих товарищей. По лонакскому обычаю Альтурк собрал добро погибших и разделил среди выживших, окруживших тела. Все происходило в тишине. Сентары почтили умерших лишь взглядами и двинулись дальше.
Шаман вертел головой, тревожно хмурился. Ваэлин спросил его, куда теперь идти.
— Никуда, — потупившись, ответил Мудрый Медведь.
— Но цена промедления…
— Лед ломается везде, — сказал шаман и очертил круг посохом. — Идти некуда. На этот раз мы все заплатим цену.
Отряд разбил лагерь. Народ Королевства сгрудился вокруг крохотных костерков, лонаки занялись свежеванием павших лошадей — на льду всегда пригодится мясо. Вскоре после рассвета раздался уже знакомый треск. Но теперь он звучал гораздо дольше. Мучимый лед скрежетал со всех сторон, вставали стены белой пыли. С оглушительным грохотом ледовое поле растрескалось на мили. Затем — полная тишина. Люди попадали на колени. Что сейчас будет? Лед рассыплется под ногами?
