Тьма века сего (СИ) - Попова Надежда Александровна "QwRtSgFz" (читаемые книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
— И я не стал бы давать этой женщине слишком много времени, — вмешался Харт и, когда собеседники обернулись к нему, осторожно пояснил: — Я не хотел бы, чтобы мои слова вы расценили как настоятельную рекомендацию или сочли бы, что я имею какие-то выгоды от вашей задумки, и мне, прямо скажем, совершенно не хочется лезть в пасть ко льву, но…
— Отец хочет сказать, что не стоит давать ей слишком много времени для общения с камнем. Бог знает, что она там сделает, какой силой сможет напитать себя и на что станет способна. Мы и так будем вынуждены задержаться: близится вечер, и соваться в Предел в темноте, измотанными, я сам не хотел бы и не советовал бы вам, а стало быть, у нее в распоряжении уже есть по меньшей мере эта ночь. Убежден, она не станет терять время зря.
— Стало быть, решено, идем как есть, — кивнул Курт. — Хотя толку от людей фон Нойбауэра тоже будет, подозреваю, не слишком много.
— Кхм… — проронил Грегор тихо. — Насчет людей… Я не смогу провести толпу. Человека три… может, пять. Не больше. Там… Там все меняется внутри. Искажения не остаются на одном месте, это не как рукотворные ловушки, они блуждают в Пределе, и там, где минуту назад ничего не было, внезапно может возникнуть что угодно. Я не смогу уследить за целой армией. И еще… Предел — он… Как вам объяснить… Чем больше людей войдет в него, тем сильнее будут возмущения.
— Последствия? — коротко спросил Мартин.
— Больше искажений. Труднее и дольше путь. И самое главное — Урсула может нас почувствовать.
— C’est formidable [120], — уныло проговорил стриг. — Почему ни одно расследование, в котором я имею дело с кем-то из вашего семейства, не заканчивается так, как ему полагается — сдачей отчетов и вызовом expertus’ов и зондергруппы?
Глава 22
Стоять у края Предела и знать, что вот-вот сделаешь шаг в это неведомое, было… Курт задумался и прислушался к себе, пытаясь понять, что же он чувствует. Страх? Нет. Разумеется, были опасения, и память услужливо подсказывала схожие ситуации — Пильценбах, Прага, и разум понимал, что впереди — опасность… Но не страх, нет. Азарт? Нет. Разумеется, мысль о сокрывшейся в Пределе колдунье гнала вперед, и незаконченное расследование не давало покоя, зудело, как комар над ухом… Но не азарт, нет. Любопытство? Есть немного. Однако таинственный камень философов, до сего дня сказочный и невероятный, не манил к себе и, сказать по чести, сильно проигрывал возможности настигнуть малефичку.
Курт покосился на Мартина, невольно нахмурясь. А вот тут азарт есть. Глаза горят. В лице нетерпение. И, кажется, позволь ему — бросится вперед сам, бегом, невзирая ни на какие опасности и ловушки…
Йенс Гейгер стоял неподвижно, с каменным лицом, и в лес по ту сторону границы смотрел хмуро. Позволение бывшему поселенцу присоединиться к их маленькому отряду удивило, кажется, всех, кроме все того же Мартина, фон Вегерхоф пытался возражать и даже сделал вялую попытку воспользоваться своим рангом члена Совета и запретить, однако обосновать этот запрет не смог ничем вразумительным и был вынужден в итоге сдаться. Сейчас он взглядывал на Гейгера недовольно, явно борясь с искушением плюнуть и настоять на своем.
— Я иду первым, — нарушил тишину Грегор. — Идти за мною шаг в шаг не обязательно, однако разбредаться тоже не стоит. Вообще не отходите от моих следов дальше полушага в сторону. Не растягивайтесь, держитесь ближе друг к другу. Иду я, за мной майстер Гессе… Не примите за обиду, но мне будет спокойней, если за моей спиной будет он. Дальше все вы, позади отец. Если со мною что-то случится, он сможет меня заменить.
— Уверен?
— Смогу, — негромко отозвался Харт. — У меня это выйдет с куда большими усилиями, искажения я чувствую не так ясно, как Грегор, слишком они расплываются, слишком их заглушает Предел. Но если иного выхода не будет — я все равно ваш лучший и единственный шанс.
— Все же будем надеяться, что до этого не дойдет, — сказал Мартин, и несостоявшийся философ нервно улыбнулся:
— Да, мне очень бы хотелось остаться живым и здравым. Итак, все готовы? Последняя возможность остаться.
— Веди, — коротко отозвался Курт, и тот, кивнув, сделал осторожный, неторопливый шаг вперед.
И все-таки чего-то ожидалось. Чего-то иного, не такого, как там, позади, по ту сторону границы Предела, где остался привычный мир. Чего-то странного, невиданного. Но все было, как прежде — все тот же лесной воздух, то же утреннее солнце, пронзающее листву, та же самая простая трава, просто ветви, просто деревья, до разочарования заурядные и ничем не примечательные. Просто шаг за шагом по самому обычному лесу…
Шаг.
И снова шаг. И еще один. Медленный, тихий. Шаг. Шаг. Шаг…
Грегор ступал неторопливо, молча; Курт не видел его лица, но слышал, как искатель путей по временам задерживает дыхание, словно прислушиваясь к какому-то тихому, одному ему слышимому звуку. Однажды он остановился, подняв руку, помедлил и свернул налево, обходя купу молодых елочек.
— Что там было? — спросил Мартин громким шепотом.
— Не знаю, — проводник ответил не сразу и говорил медленно и отстраненно, точно бы в полусне. — Но там опасность.
Курт обернулся на группку низкорослых деревцев, попытавшись увидеть хоть что-то, что могло бы привлечь внимание, дать понять, что эта частица окружающего мира отличается хоть чем-то — марево, туман, свечение, мрак, пусть еле заметные, пусть почти не видимые… Ничего. Просто молодые ели, точно такие же, как и тысячи других в этом лесу, безликие, одинаковые, заурядные.
— А если туда что-нибудь бросить? — снова спросил Мартин, и проводник качнул головой:
— На неживое не отзовется.
— Можно носить с собой корзинку мышей, — серьезно предположил инквизитор. — Или реагирует только на крупное живое?
— Потом, — сдавленно откликнулся Грегор и, переведя дыхание, коротко попросил: — Не отвлекайте.
Мартин с явным разочарованием вздохнул и умолк.
Проводник шел все медленней и тяжелей, будто через каждые несколько шагов некто невидимый и неведомый навешивал на него груз — еще и еще, все тяжелей и тяжелей. Однажды он остановился перед раскидистым кустом, словно в задумчивости, и неспешно обошел его, рассеянно проведя ладонью по ветвям. Идущий следом Курт, пройдя шаг в шаг, вдруг запнулся и встал на месте, напряженно окликнув:
— Грегор?..
— Здесь как раз безопасно, — отозвался тот, тоже приостановившись, но не обернувшись. — Уже сработало.
Курт помедлил и снова зашагал вперед, с сомнением оглянувшись на куст. Тонкие, с палец, ветви его росли не из земли — из внушительного валуна, и «именно росли из», а не раскололи его, проросшие насквозь.
Раздражающе медленное продвижение сквозь все более густые заросли Грегор прервал спустя пару часов, категорично потребовав остановки. Привал сделали прямо тут же, на том самом месте, где и стояли, усевшись на траву и сняв со спин мешки с провизией.
Грегор, бледный и заметно утомленный, надолго приник к фляжке с водой и с нескрываемым облегчением откинулся назад, привалившись спиной к древесному стволу.
— Никогда еще не заходил так далеко, — пояснил он, перехватив пристальный взгляд фон Вегерхофа. — Я вижу путь достаточно легко, но очень волнуюсь, из-за этого еще больше устаю. Когда втянусь, должно пойти побыстрее… Если, конечно, ближе к сердцу Предела искажений не станет больше.
— Так что там с неживым? — спросил Мартин, и проводник вздохнул, поудобней усевшись.
— Предел отзывается на разумное живое, — пояснил он, тщательно подбирая слова. — Не только на полноценно разумное, то есть, на человека, но и на зверя, на птицу… И на их внимание, направленное на него. Мне тяжело идти не только потому, что я вынужден вслушиваться, нет ли где ловушек, я должен еще и не думать о них — Предел может отозваться на эти мысли. Если я брошу в некое место, которое покажется подозрительным, ветку или шишку — Предел может отозваться на эти действия. Но отозваться может так, что лучше б не отзывался.
