Федерация Нежити (СИ) - Ригби Мэд (чтение книг txt) 📗
Грэй попытался понять её слова. Он перефразировал их по-своему и уточнил:
- Тебя не будет?
- Меня к тому времени не будет, а нежить лишится возможности подниматься.
Грэй попытался скрыть своё разочарование, но Элдис продолжила:
- Оси пространства-времени станут стабильными, я не смогу отправить Вас обратно. - Элдис сказала с сожалением, но на Грэя это произвело противоположный эффект. Он облегчён ответил:
- Не нужно.
В главные ворота собора будто долбили тараном. Войско уже здесь. Вот-вот затвор не выдержит, и они ворвутся внутрь. Ну что там сестра так долго копошится с компилятором? Дасти создавала энергетические сингулярности, усиливающие ворота, Она едва успевала латать образующиеся трещины изменённой материей, но бесконечно это продолжаться не могло. Наконец наступил тот момент, когда очередное её заклинание не сработало. Это означало, что Элдис завершила свою работу, а значит, федеральные войска опоздали. Теперь пусть делают что хотят, лаунчер уже скомпилирован и в любом случае начнёт свою работу в нужное время. Она дала своим подданным приказ завершить сопротивление. Очередной удар по воротам снаружи вынес их напрочь. Несколько десятков военных вломились в собор, чтобы обезвредить девушку, спокойно встретившую их на входе.
- Обыскать здесь всё. - говорили они. - Здесь скрывается ещё одна.
Элдис сама вышла из задних комнат. Она оказалась последней из сестёр, задержанных федеральными властями. В отличие от остальных она одна знала, что компиляция лаунчера осталась незавершённой, но это не давало повода к сопротивлению.
- Всё в порядке, я просто уйду вместе с ними. - сказала она сопровождавшему её Грэю. В его голосе почувствовалась обречённость, когда он спросил:
- Увижу?
- Нет. Вы меня больше не увидите, и я сделала всё, чтобы обо мне никто больше ничего не услышал.
ГЛАВА 22: Когда пропадают Боги.
В мире, покорившемся нежити, во главе которой встал тот, кто служил Слепому Отцу только для того, чтобы стать его приемником и перенять Его могущество и власть, начало происходить то, что никто не мог объяснить. Мертвяки, вошедшие в города людей и принявшиеся там наводить свои порядки, начали обретать то своё состояние, которое им удалось избежать при помощи цифровой магии. Жители городов на станции Ториевые Залежи, которые находились в состоянии ужаса от того, что ими повелевает нечеловеческая сила, увидели, как мёртвые, поднявшиеся из своих земель, ложатся прямо на улицах, испытывая агонию в своих разлагающихся телах. Полли, против своей повелевавшая армией, которая должна была обрести покой сотни лет назад, села на колени прямо посреди молитвенного зала храма Великое Очищение Ториевых Залежей, из которого она командовала не своим войском. К ней пришло осознание того, во что она никак не могла поверить. Её возможности, веками хранившиеся на запустелых территория Братских Земель, чтобы дать ей право на новое существование в качестве одной из верховных сестёр самого могучего ордена, покидали её. И вместе с этим, она обретала свободу, которой её лишал Сторм. Его имя оказалось вписанным в скрипт без какого-либо права на это.
Белла осознала, что лишилась возможности изменять своим голосом пространство, когда воздух от её крика перестал содрогаться по всей территории станции Пластмасс. Но люди, в панике не знавшие, куда им деться, продолжали пытаться скрыться в подвалах своих домов от непонятной для них силы. Даже самые преданные поклонники сестёр Слепого Отца, которые верили, что орден обрёл силу, хранившуюся в тайне сотни лет, чтобы внести в их мир обещанный мир и порядок, не могли оправдать весь тот царящий хаос, который происходил теперь. Когда содрогания воздуха и пространства, разрушавшие материю, прекратились, люди долго продолжали сидеть в укрытии и молиться теперь уже истинному, как они считали, Слепому Отцу, у которого нет сестёр. Но, их молитвы больше ничего не стоили. «Слепые» перестали слышать обращения к ним, лишившись связи с изменённым миром и находясь в физически стабильной реальности. Белла почувствовала фантомную боль в тех частях своего тела, которых она лишилась. Боль была такой силы, которую не способна испытывать нежить. Преодолевая её, Белле нужно было как можно скорее найти для себя укрытие, пока люди не осознали, что она будет не способна оказать им сопротивление, когда они захотят уничтожить её, возможно не без применения методов дознания, которые ей теперь полагались.
Ададлада не успела дойти до столицы федерации, чтобы наводнить её улицы армией мертвяков, которую вела за собой. Она остановилась посреди простор, окружающих кладбище Иссыхания. Адалада лежала, не в силах подняться, в окружении уже обрётших свой покой мертвяков. Что-то её задержало в этой реальности, не позволив покинуть мир одновременно со всей нежитью. Повреждения, нанесённые её голове, не оставляли шанса к жизни. Её сознание в деформированном компрессионным сжатием мозгу просто не должно было существовать. Адалада понимала, что эти несколько минут подарены ей лишь для того, чтобы она успела подумать о сёстрах и об ордене, способном изменить реальность. Всё то, к чему они стремились, было лишено всякого смысла. Как это наивно было полагать, что достигнув уровня Бога, они обретут власть, которая даст им возможность создать такой мир, каким его хотел создать сам Отец. Но, люди не будут делить власть даже со Слепым Отцом. Они предпочтут замуровать своего Бога туда, откуда он никогда не выберется и где его никто не найдёт. А когда у кого-то появится возможность взять верх над всеми остальными людьми, он обязательно это сделает. Адалада больше не могла знать, что происходит с её сёстрами, но она была уверенна, что её жертва была не случайной. Её сестра, вместо которой раздавили голову ей, обязательно изменит этот мир. Адалада умерла, а её тело так и осталось лежать невредимым среди кучи гниющих трупов.
Те мертвяки, которые населили кладбище Тихий Дом, в это время сгнивали прямо на глазах, а их кости крошились в прах. Дасти наблюдала, как толпа поднятых трупов превращается в толстый слой пыли. Несколько минут назад, до того как мятежник обратился в червоточину, их тела были не рушимы. Что же произошло теперь? О нет. Дасти не предполагала, что кто-то из сестёр осмелится на этот шаг. Элдис уничтожила лаунчер, разработке которого орден посвятил своё существование. И всё из-за того, что кто-то другой оказался в более выгодном положении.
- Дасти, что происходит? - простонал Сторм со своего трона, занимая в нём привычную расслабленную позу. - Я не могу подняться с этого кресла.
- Область «слепых» разрушена. - ответила она ему. - Ты больше не сможешь управлять всем, что существовало на её платформе.
- Что? Но ведь ты сама, все твои сёстры, вся ваша сила была изменена с её помощью. Зачем вы это сделали? - Сторм даже не рассматривал такой вариант. Для него это было равносильно преднамеренному саморазрушению, и такие действия никак не подчинялись логике абсолютного сознания, стремящегося к увеличению собственной вариативности.
Дасти не знала, что ответить. Но теперь она и не была обязана это делать. В её голове крутились мысли, превращаясь во взбитую кашу. Что теперь на самом деле с ними со всеми произойдёт?
- Ты тоже превратишься в пыль, как и все эти твари? - спросил Сторм, будто залезая в её голову и указывая на зал собора, покрытый толстым слоем праха.
Дасти пыталась вспомнить содержание лаунчера. Что за плагины были на него установлены для избегания конфликта с реальностью?
- Когда буду мёртвой. - ответила она, припоминая наиболее важные правки. - Живые люди не разрушаются при прекращении работы платформы удалённых областей. - На самом деле Дасти не могла объяснить всего произошедшего даже для себя. На неё не распространялись задачи детализированного составления скрипта. Её роль в ордене была определена организацией защиты.
- А я, Дасти? - жалобно стонал Сторм, оказавшийся парализованным. - Почему я не могу двигаться?
Это был вопрос к медицине. Слишком сильные повреждения, полученные организмом Сторма во время его сражений, не могли пройти бесследно. Но это не помешало его сознанию обрести ту форму, которую деинсталлятор воспринял за живой разум. Встретившая его в таком положении реальность, оказалась к нему крайне недружелюбной.
