В сердце роза - Гарридо Алекс (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗
— Кто? — в один голос спросили Акамие и несколько ашананшеди.
— Откуда стало известно о тайном ходе — и кому? — нахмурился старший.
— Почему ты говоришь «меня подговорили» — разве не известно, что ты из моих приближенных? — нахмурился Акамие.
— Да, мой повелитель, я долго уверял их, что я на их стороне, — твердо сказал Хойре. — Но тебе не о чем беспокоиться, я верен тебе. Я все расскажу тебе об этом деле, но не сейчас, умоляю. Кроме тех, кто ждет тебя в засаде, есть еще те, кто собирается ворваться во дворец, как только закончат переговоры с дворцовой стражей, а этого недолго ждать: они всего лишь заранее делят добычу.
— Можешь ты доверять ему после того, что узнал теперь? — спросил старший ашананшеди.
— А тебе?
Ашананшеди задумчиво кивнул.
— Среди нас есть предатели, — сказал он, имея в виду не только своих людей. — И мы не знаем их и не имеем времени искать. Что ты намерен предпринять, повелитель?
— Я намерен подвергнуться опасности и посмотреть, на чьей стороне Судьба. Что ты мне посоветуешь?
— Часть моих людей останется с тобой, часть — пойдет со мной. Мы выйдем из дворца открыто и скажем, что не желаем служить… мы найдем, что сказать, но тебе, повелитель, это слушать не пристало. С нами не станут связываться, побоятся, — раз уж мы все равно уходим. Мы скажем, что во дворце больше нет ашананшеди. Если поверят — ворвутся сразу; но если подумают, могут заподозрить ловушку, и это даст тебе больше времени. Но мы и так уйдем только после того, как закроем за вами потайную дверь, и ее не найти. Вы же идите не торопясь, в нишах вдоль стен сложены факелы, все ступени целы, все приготовлено — мы следили за этим постоянно. Когда поднимитесь к выходу, ждите, пока мы не откроем снаружи. А мы позаботимся о припасах и конях. Подходит ли это тебе, повелитель?
О том, как об этом узнал ан-Реддиль и что он сделал
А в доме Арьяна ан-Реддиля служанка, ходившая на базар за зеленью, захлебываясь, в третий раз пересказывала услышанное: сначала рассказала госпоже Унане, хлопотавшей на кухне, а она готовила кушанья и напитки, облегчающие страдания от непомерного употребления вина, и как жалко любимого, ведь это из его родной Ассаниды те двое деток, которых должны убить сегодня по повелению царя, такое вином не зальешь, — и дорогого друга жалко, ведь пришлось ему ожесточить сердце и отдать такое повеление… и жалостливая Унана в который раз вытирала катившиеся к подбородку слезы, чтобы не падали в кушанье, а уж если она вчуже плачет, каково самому дорогому другу? — ах, не было ли иного средства? — и даже если не было, что ни говори, деточек жалко! — страшные времена наступили! — ах, когда же и они с сестрицей… Так вот, служанка рассказала Унане, а та сначала обрадовалась, позвала старшую сестру, а та испугалась и побежала разбудить господина, чтобы он сам выслушал и рассудил верно: радости ждать от этого или беды?
И по лицу Арьяна сразу стало видно, чего ждать, и не просохшие еще глаза Унаны еще горше увлажнились, а Уна стояла не дыша, прижав к губам кулаки, словно готова была заголосить, и не давала себе. Сам же Арьян, как вышел из опочивальни с растрепавшейся косой, с лицом опухшим и темным, с угрюмой мукой в глазах — так и стоял сначала сгорбившись, привалившись к косяку, потом, выпрямляясь, яснея, подавался и подавался вперед.
— Унес? — переспросил. — На руках унес? От плахи? У всех на глазах? Ну, теперь ему одно из двух: либо умереть, либо спасаться бегством. Вспомнит ли, что здесь у него и кони готовы, и друг есть верный?
— А если не вспомнит? До того ли ему сейчас? — заговорила Уна, а Унана только всхлипывала. — Детей этих не кинешь теперь? А Хойре и Сиуджин? Одному ему бежать никак невозможно, он не такой, храни его Судьба. Кто с ним?
— Лазутчики с ним, но хорошо бы ему… Вот что сделаем: я — бегом во дворец, проберусь к нему как-нибудь, скажу, здесь можно детей укрыть. А вы — пошлите на базар, пусть купят крытую повозку и нагрузят в дорогу. Придумайте что-нибудь. Деньги в ларе возьми, Уна, что останется — с собой заберем. Пусть повозку сюда пригонят, а вы сами — соберите все, что нужно, что найдется в доме из еды, и воды возьмите с запасом. Злюку с собой беру, Хумм вас постережет.
Унана опомнилась, схватила приготовленный кувшин, кинулась к мужу:
— Вот, попей, господин, легче станет, от головы помогает…
— Что? — опешил Арьян. — Какая голова? Не до того сейчас… Впрочем, дай! — и одним духом осушил кувшин, фыркнул, отер рукой рот, стряхнул капли с бороды. Влажными руками пригладил волосы. — Собирайтесь.
Вот так и вышло, что, когда Акамие со своими и с четырьмя лазутчиками уже бегом торопился к потайной двери, Арьян привычным путем проник во дворцовый сад — замок на калитке пришлось сломать, и Арьян сделал это так решительно, словно давно мечтал об этом. Злюка бежал впереди: ошейник в шипах, грудь, бока и спину закрывают кожаные доспехи, сверкающие узорными бляхами. Подбегая ко дворцу со стороны внутренних покоев, ан-Реддиль негромко приказал:
— Ищи повелителя, ищи!
Злюка приостановился, завертел головой, потягивая воздух в чуткие ноздри. Сорвался с места — вырванная трава пополам с землей брызнула из-под задних лап.
— Скакун ты у меня, а не собаченька, — похвалил ан-Реддиль и рванул следом.
Ашананшеди его знали и не стали останавливать, только предупредили повелителя:
Здесь улимец.
Акамие обернулся, пошел ему навстречу, не успел испугаться — здоровущая псина налетела, повалила на спину, облизала лицо.
— Ух ты, — отбивался Акамие, — Ах ты, собаченька…
Арьян с руганью оттащил псину за ошейник под неодобрительными взглядами ашананшеди: дома, мол, у тебя царь, если ему угодно, может чудить, как ему вздумается, но здесь — держи привязь покороче…
— Ничего, ан-Реддиль, — Акамие встал, поддерживаемый Хойре и Сиуджином. — Зря только ты сюда. Мы уходим, и времени нет прощаться…
— Я не прощаться, — возмутился Арьян. — Я — напомнить, что в моей конюшне отменные скакуны твои стоят, под тебя, повелитель, и под твоих слуг выезженные, и одежда тебе и им переодеться, и…
— Я об этом помню, дорогой, но там еще твои жены, и нам туда — нельзя.
— Я их там не оставлю, — насупился ан-Реддиль. — Я сюда шел — видел, что перед дворцом творится. Если к царю в дом так ломятся — что с моим сделают? Я ведь улимец, из самой что ни на есть Ассаниды. Ты что ж такое творишь, кроха? — это он зашипел уже на дочь правителя Ассаниды, бесстрашно карабкавшуюся сесть верхом на Злюку. Злюка страдальчески сморщил морду, но действий никаких не предпринимал. Ан-Реддиль подхватил девочку на руки и сказал царю:
— Я с тобой, повелитель, я — твой должник. Говори, что делать.
Акамие оглянулся на старшего ашананшеди, который пошел с ними. Тот кивнул, царь в ответ кивнул ему, и ашананшеди сказал:
— Незаметно вернись к себе домой, возьми повозку, припасы — сколько успеешь, одежды теплой и всех коней, и выбирайся из города. По дороге на Суву, у моста, остановись и жди. Да торопись — мы-то тебя ждать не сможем.
