Дом и война маркизов короны - О'Санчес (Александр Чесноков) (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗

Помимо двадцати полков с заградами, есть у маркиза Хоггроги Солнышко и дополнительные военные силы. Речь даже не о дружине, хотя пять сотен отборнейших мечей — это сама по себе мощь, способная на разные самые рукотворные чудеса, особенно когда речь идет о круговороте жизни и смерти человеческой. Ополчение — вот тот запас сил, которым в случае нужды способны пользоваться маркизы Короны и пользовались иногда, вернее, крайне редко. Если ты барон или просто владетель вотчины в пределах маркизата и при этом верный вассал его светлости — будь добр сам защищать от внешних врагов тебе принадлежащее, ибо от внутренних усобиц и дрязг ты уже более чем надежно прикрыт мечом его светлости. Но случись нужда в немедленном подкреплении — поскачут посланцы его светлости во все концы удела, с повелением: выставить условленное и установленное количество мечей и луков, ратников пеших и конных, чтобы собрались они в назначенное время, в назначенном месте — в единую армию.

Конечно же, войскам ополчения и близко не сравниться в силе и опыте с полками его светлости, воюющими всегда, почти круглый год, зимой и летом, в горах и на равнинах… Однако, даже ополчение может оказаться желанным подспорьем…

Племена туроми — враги известные, враги старинные, можно сказать — вечные, хотя места их кочевий довольно далеки от границ удела. На сей раз именно они хлынули через заграды и заставы…

— Нам бы давно следовало догадаться, судари, что нынешний год суров к нам нагрянет. И именно в сопровождении туроми. — Хоггроги оглядел воинский совет, собравшийся у него в шатре. — Почему — вы спросите?..

Нет. Никто ничего не собирался спрашивать у его светлости. Когда идут гадания над картами окрестностей и донесениями лазутчиков, тогда да: любая дельная мысль может быть высказана «без чинов», в любой миг обсуждения, любым участником совета, но сейчас — его высочество рассуждает вслух, до этого поразмыслив в одиночестве. Тут уж лучше его не перебивать, а только отвечать на прямые личные вопросы, и уж коль скоро они воспоследуют — отвечать быстро и честно. Знаешь — значит, знаешь, не знаешь — прямо и признайся. Невежду тоже могут спровадить к палачу в горячую минуту, хотя и не часто до этого доходит, но уж юлящего и обманщика — накажут обязательно, тут же, за шатрами, возле нарочно вырытой для этого ямы.

— Отвечу. Карберов, почти целый год подряд, с той зимы, не видели мы и не нюхали. Что же они — исправились? Скот грабить перестали? Или нашли добычу ближе наших пастбищ? Вряд ли. Стало быть, следует искать иную разумную причину долгой тишине на тех границах. А не проще было бы предположить, что их не осталось, карберов, что выкосили их племена более многочисленные и свирепые… как, например, туроми? Ведь туда дальше, за карберами, туроми обитают? Рокари?

— Так точно, ваша светлость. Но почему они тогда раньше нас не прощупывали, малыми силами? На грабежи не ходили?

— Потому, что хорошо готовились, потому что притаились до поры. Боялись нас насторожить: откуда, мол, в землях карберов объявились туроми — спросят имперские? Удивятся и сразу же догадаются они, то есть — мы! Смотрите, как они навалились махом! У Пяти Скал двойные заграды стояли! — они их вырезали и дальше пошли, словно не заметив. В Молочном1 у нас тысяча ратников от «унылого» полка стояла — ни городка больше нет, ни тысячи.

— Но зато они там впятеро больше потеряли, ваша светлость!

— Да, Бурай, против твоей тысячи они свои два полка уложили, если нашими считать мерками, это естественно при штурмах укрепленных сооружений, но у них вполне достаточно осталось народу, чтобы рассчитывать на полную победу над нами… Это не простой набег на поживу, это вам не суроги — смести напрочь нас хотят. Тихо всем! Управимся мы и с туроми, вырежем так, чтобы сто лет им потом плодиться, численность восстанавливать… Но! Я не говорю, что пора созывать ополчение, до этого, надеюсь, дело не дойдет, а все-таки следует учитывать, что суроги, мироны, остатки карберов, пираты на морях — да мало ли на свете отребья? — сразу ринутся сюда, на легкие вкусные запахи, как только почувствуют, что на юго-западных границах мы увязли чуть ли не всеми своими силами. Отсюда вывод: полная секретность — это раз. Готовность с нашей стороны не только собрать ополчение в любой миг, но и заранее продумать, кого куда поставить, кого к кому приставить — это два. Сие вас касается в первую голову, судари полковники, ну и моих сенешалей, само соб… Тьфу, отставить! Сенешаля Рокари Бегга касается и командующего левым крылом войск барона Марони Горто. И третье: надо попытаться все решить в одном сражении, не разбиваясь на мелкие стычки в течение всей зимы. Не получится — по старому порядку будем воевать, а получится… Ах, хорошо бы получилось! Ставлю дополнительную задачу, к уже разобранным: поразмыслить, в каком месте, когда и под каким финтом нам бы заманить всю их орду чохом, чтобы никто назад не ушел… Долину бы какую найти или еще что?.. У жрецов есть замечания, просьбы? Нет? Тогда всем разойтись по шат…

— Ваша светлость. Язык, которого мои ребята добыли… вы велели напомнить, как дело с ним сдвинется. Он-то — с простых плетей запел.

— Ты молодец, Титоси, но языком бы тебе пошустрее ворочать. Всем разойтись, всем доброго сна, а ты, Титоси, оба… командующих, и сотник той сотни, за которой пленник числится… и вы, двое нахохленных птеров, останетесь на допрос.

«Двое нахохленных птеров» — это пажи, Лери и Керси, которых Хоггроги беспощадно гонял вестовыми в полки, по всем направлениям, так, что оба они пользовались каждым свободным мгновением — устроиться в тепле и прикорнуть. На долгом секретном допросе им предстояло выполнять работу слуг: греть отвар, приносить-уносить посуду, следить за очагом, распаривать плети в едком отваре… Но оба не роптали в трудном походе, оба держались хорошо.

Хоггроги с удовольствием узнал в отличившемся сотнике воина Реми из Храма, который когда-то пытался вызвать его на «ножевой» поединок, а потом принес присягу верности маркизу простым ратником.

— Как оно, сотник? Освоился на новом месте?