Тень темной королевы - Фейст (Фэйст) Рэймонд Элиас (книги онлайн полные .TXT) 📗

— Сейчас посмотрим, какой ты большой, — сказала она с хрипотцой в голосе и, расстегнув ему пояс, со смехом добавила:

— И вправду большой!

Для своей профессии она была очень нежна. Она не спешила, не смеялась над неловкой и неумелой возней Эрика, когда было нужно, успокаивала его, и даже подарила ему немного ласки. Потом она быстро оделась, но, получив деньги, ушла не сразу, а спросила:

— Как твое имя?

— Эрик, — ответил он, не уверенный, что ему стоит с ней откровенничать.

— Ты, Эрик, дикий мальчишка в теле мужчины. Ты еще встретишь женщину, которая полюбит тебя и твои ласки, но ты всегда должен помнить, как силен ты и как нежна ее плоть.

Эрику стало неловко:

— Тебе было больно?

Она рассмеялась.

— Не то чтобы очень. Но ты был таким.., горячим, что у меня вся спина в синяках. Но это совсем не то, что делали со мной парни, которым нравится бить шлюху.

— Почему ты этим занимаешься? — спросил Эрик.

Женщина пожала плечами, и в темноте этот жест был почти незаметен.

— Мой муж, как и ты, был солдатом. Он погиб пять лет назад. У меня нет ни семьи, ни ремесла. Что еще мне остается?

В ее голосе не было ни вины, ни сожаления. Она повернулась и ушла на поиски следующего клиента. Эрик чувствовал и радость, и опустошенность одновременно. Он понимал, что это продажная любовь, но первый опыт пришелся ему по душе.

Через шесть дней вернулись Праджи и Ваджа. Они сразу направились к Кэлису, который сидел у костра.

— Что вы разузнали? — спросил Кэлис.

— Ничего особенно интересного, — сказал Праджи. — Мы зажаты между рекой, грядой холмов на востоке, и двадцатью или двадцатью пятью тысячами мечей на севере — а примерно в пятидесяти милях к югу сосредоточиваются армии Ланады и Махарты.

— Радж Махарты послал свою армию так далеко на север?

— Так говорят, — пожал плечами Праджи, а Ваджа добавил:

— Эта война тянется вот уже десяток с лишним лет. Рано или поздно радж должен был сообразить, что нужно объединяться. Города вдоль реки пали один за другим, потому что каждый надеялся, что его северный сосед будет последней жертвой.

— Что еще? — спросил Кэлис.

— Судя по всему, мы выступим через несколько дней, самое большее, через неделю.

— Вы слышали что-то конкретное? — спросил Кэлис.

К костру тем временем подошли де Лонгвиль и Фостер.

— Конкретного — ничего, — ответил Праджи. — Только слухи и наблюдения.

Ваджа показал рукой на север.

— Там, где сейчас переправа, строится большой мост. Не меньше шести рот саперов и пары сотен рабов трудятся день и ночь.

— Ни один человек с этой стороны не может пройти на север без пропуска, — сказал Праджи.

— И ни один отряд не может покинуть лагерь без письменного приказа, — добавил Ваджа.

— На северной стороне реки, — продолжал Праджи, — сосредоточились те, кто участвует в этой кампании с самого начала, и сааурские ящерицы.

Кэлис с минуту помолчал.

— Выходит, нас скормят стене?

— Похоже, — сказал Праджи.

Эрик повернулся к своим товарищам, которые тоже прислушивались к этому разговору, и прошептал:

— Скормят стене?

Понизив голос, чтобы не услышали офицеры, Бигго пояснил:

— Так говорят о тех, кто начинает штурм, сынок. Тебя «подадут» стене на обед, вот так-то.

Луи сделал жест, как бы перерезая клинком себе горло.

— Из тех, кто первым идет на стену, редко кто выживает, — тихо добавил он, а Кэлис тем временем говорил:

— Придется быть начеку. Но мы должны любой ценой подобраться к этой Изумрудной Королеве и выяснить то, что требуется узнать. И если для того, чтобы доказать свою ценность, нам нужно будет первыми прорваться в ворота или взойти на стену, мы это сделаем. И только получив сведения, ради которых все это затеяно, мы имеем право думать о том, как унести ноги.

Эрик улегся на своем тюфяке, подложив руки под голову, и смотрел на облака, подгоняемые вечерним бризом. Сегодня он заступал в ночной караул, и перед этим следовало бы отдохнуть.

Но при мысли о том, что им предстоит быть на острие атаки при штурме городских стен, мороз пробегал у него по коже, и ни о каком сне не могло быть и речи. Хотя Эрику уже пришлось убить четверых, но он ни разу не был в настоящем бою. И боялся, что первый бой станет для него последним.

От горестных размышлений его оторвал Фостер, который постучал по его сапогу и сказал, что пора заступать на пост. Погруженный в переживания, Эрик не заметил, как село солнце. Он встал, взял меч и щит и со вздохом направился вниз к реке.

Ему казалось смешным стоять в карауле посреди армии, которая мгновенно раздавила бы Кровавых Орлов Кэлиса, если бы ее командованию стало известно об их истинных целях. Но ему приказали идти в караул, и он выполнял приказ.

Накор стоял у края толпы и смотрел, как жрец поднимает вверх мертвую овцу. Сааурские воины, те, что были ближе к огню, издали одобрительный вопль

— глубокое горловое шипение, которое разнеслось в ночи подобно хору разъяренных драконов. Этот ритуал был знаком только им, а люди потрясенно взирали на происходящее, и многие сотворили знамения, отпугивающие нечистую силу.

Великое празднование продолжалось, и Накор торопился успеть повсюду. Он многое уже увидел и был одновременно обрадован и испуган: обрадован тем, что обнаружил несколько ключевых элементов той тайны, которые помогли бы Кэлису разработать план дальнейших действий, а испуган тем, что никогда еще не встречал такого количества служителей зла сразу.

Ядром армии были саауры и большой отряд людей, которые называли себя Избранной Стражей. Они носили не только обычные нарукавные повязки изумрудного цвета, но еще и зеленые ленты на голове. От них веяло жестокостью, которую они даже не старались скрывать, наоборот, выставляли ее напоказ: например, Накору встретился один, у кого на шее болталась связка человеческих ушей. В лагере говорили, что Избранные Стражи — самые свирепые, самые опасные и самые отвратительные люди в этой дьявольской армии. Только тот, кто самыми черными делами отличился во многих кампаниях, имел право вступить в их ряды, и ходили слухи, что заключительной процедурой приема служило поедание человеческой плоти.

Накор в этом не сомневался — но, имев удовольствие сталкиваться с каннибалами Сашаканских островов, не сомневался также и в том, что жестокость Избранной Стражи вызвала бы у них отвращение.

Заметив по соседству сплошь татуированного человека, крепко прижимавшего к себе маленького мальчика, Накор приветливо кивнул ему и улыбнулся. На шее у мальчика болтался железный ошейник, а глаза были пустыми. Человек зарычал на Накора, и тот просто улыбнулся еще шире и отошел.

Выбравшись из толпы, Накор постарался обогнуть ее и занять такую позицию, с которой был бы хорошо виден шатер Изумрудной Королевы. Ночной воздух был насыщен странной энергией, а в звуках песнопений звучал отголосок далекой магии, и Накор постепенно начинал догадываться, что именно и кого именно он здесь найдет.

Но ему не хватало фактов, а без фактов возвращаться к Кэлису не имело смысла. Нужны были доказательства, которые убедили бы принца Никласа в том, что здесь, под небом Новиндуса, вырвались на свободу силы, куда более страшные, чем предполагалось. Их едва уловимый запах ощущался за разлитой в воздухе древней магией пантатиан.

Одним из лучших «фокусов» Накора было умение продвигаться в толпе, не привлекая лишнего внимания, но он не всегда срабатывал, и сейчас случилось именно это.

Сааурский воин посмотрел вниз и рявкнул:

— Человек, ты куда лезешь? — у него был низкий голос и режущий ухо акцент.

Задрав голову, Накор взглянул в скрытые под капюшоном глаза с темно-красными зрачками.

— Я низкого роста, о могучий. Мне плохо видно, и я ищу место, откуда мог бы получше разглядеть эту удивительную церемонию.

Саауры давно вызывали любопытство Накора, но до сих пор оставались для него загадкой. Они были очень похожи на пантатиан — но, как и люди на эльфов, только на первый взгляд. Присмотревшись внимательнее, любой сделал бы вывод, что они абсолютно разные. Накор был почти уверен, что они — выходцы из иного мира, не из Пантатии, и в отличие от пантатиан являются теплокровными существами.