Битва в кружке пива (СИ) - Дубровный Анатолий Викторович (книга регистрации txt) 📗
- Мама! Мама! - Раздались детские крики, и Энэллина Дорсет оказалась в объятиях трёх пепельноволосых детей. Тхэджэс снова удивился переменам, произошедшим с капитаном Дорсет. Сейчас это была женщина-мать, прижимающая к себе своих детей. Только что она была опасным хищником, подстерёгшим свою добычу, а сейчас её лицо буквально излучало нежность и любовь. Дети тоже были счастливы. Да и все члены экипажа находящиеся на мостике, улыбались, было видно, что они хорошо знают этих детей и ни сколько не удивлены их неожиданным появлением. Стьеххар посмотрел на Анну, та пожала плечами:
- Это Ихха, Найтин и Дени, дети капитана.
- Так они же не люди! - Ещё больше удивился Тхэджэс.
- Они её дети, - ещё раз пожала плечами Анна, для неё такое положение вещей было само собой разумеющимся.
Сорок пять лет назад, система Терилас, третья планета от светила, центральный материк, поляна в джунглях на краю болота.
На краю большой поляны, около самых джунглей лежал сбитый имперский эсминец. Огня уже не было, на упавшем эсминце ещё в атмосфере сгорело все, что могло гореть. Около корабля стоял коптер союзовцев. На его бортах были нарисованы эмблемы спецназа. На поляне были разбросаны трупы в форме космофлота имперцев. Очевидно, что это были члены экипажа эсминца. Почти все имели следы ранений разной степени тяжести. Все были убиты, причём было видно, что не просто убиты, а убиты зверски. Женщины перед смертью были изнасилованы, очень жестоко, о чем свидетельствовали следы на их телах. Единственная, кто оставался в живых, была капитан эсминца. Правда, живой её можно было назвать условно. Руки обгорели, правая почти до плеча, левая до локтя. Ноги тоже обгорели, левая до колена, правая до середины бедра. Тело же, кроме того, что обгоревшее, было сильно израненное. Она бы уже давно умерла, но командирский скафандр залил обгоревшие места и раны медицинской пеной и вколол обезболивающее и целый букет стимуляторов. Капитан понимала, что когда их действие закончится, она умрёт, умрет, испытывая страшную боль. Союзные спецназовцы не стали её пытать, они решили, что она и так умрёт в муках. Вот только бросили её около болота, понадеявшись, что оттуда выползет какая-нибудь тварь и начнёт есть капитана заживо. Накатилась волна боли, Инэллина застонала. Если бы можно было доползти до болота, то она бы утопилась, чтоб избежать мучений.
В начале боя, адмирал Даниэль Романов послал её и ещё два эсминца прикрывать объекты на планете, так что в основном бою эти корабли не участвовали. Когда стало понятно, что бой за систему проигран, адмирал приказал группе эсминцев под её командой уходить из системы, но она не выполнила приказ. Первый раз за всю свою службу, не выполнила приказ командира. Она увидела, как транспорты союзовцев выбрасывают атмосферные бомберы и те намереваются нанести удар по базе, где были сосредоточены войска имперцев и по гражданским объектам. И она приняла решение, прикрыть эти объекты, чтоб дать людям время уйти из них и укрыться в горах и джунглях. Девиз флота со времён легендарных адмиралов первой Империи Ушакова и Сенявина - делай, что должно и будет, что будет. И включив громкую связь, она сказала:
- Я отказываюсь выполнять приказ адмирала о уходе из системы, эсминец "Грозный" идёт на защиту мирного населения и наземных войск!
Капитаны двух других кораблей её поддержали, и три имперских эсминца ринулись в самоубийственную атаку. Они уничтожили все бомберы союзовцев и прикрывавшие их четыре эсминца. Но сами, повреждённые, оказались прижаты к планете превосходящими силами союзовцев. Её эсминец сражался до последнего, но силы были не равны. И уже лишённый защитных полей израненный корабль упал в джунгли. Но спастись ни кому не удалось, крейсер союзовцев выбросил десант, который и расправился с уцелевшими из экипажа "Грозного".
И вот она капитан эсминца и последний выживший из его экипажа тоже умирает. Накатила очередная волна боли, видно заканчивается действие обезболивающих и стимуляторов. Капитан Дорсет заскрипела зубами, теми, что остались, вся правая сторона её лица тоже обгорела до кости. Она осталась последней из экипажа и последней из своей семьи, её родная планета, пограничная планета восточного сектора Империи, подверглась кварковой бомбардировке. Об этом Инэлллина узнала накануне сражения. Она видела фильмы, снятые на планете которую когда-то так бомбили, фильмы снятые через много лет после бомбардировки. Выжженная равнина и пепел, только пепел и ни чего больше. Теперь таким пеплом стали её мать и сестрёнки, ради которых она и пошла на военную службу. Старшая Дорсет зарабатывала не много, её муж погиб в шахте. И ей и её трём дочерям едва хватало даже на еду. Когда подросла старшая дочь - Инэллина, то она пошла в военное училище, не элитное, но с хорошим уровнем преподавания. Она училась на "отлично" с тем, чтоб получать повышенную стипендию. И всю стипендию она отсылала домой, потому-то её однокурсники и однокурсницы видели курсанта Дорсет только в форме, на платье просто не хватало денег.
Инэллина вынырнула из забытья воспоминаний, где-то плакал ребёнок. Вот и начался предсмертный бред - плачущий ребенок, откуда в джунглях ребёнок? Или это ей кажется, Инэллина никогда не мечтала о военной карьере, так сложилась судьба, но она была первой на курсе, потому, что привыкла всё делать хорошо. И если пришлось постигать военную науку, то делала она это лучше всех. Снова плач ребёнка, это плачут её еще не родившиеся дети, те о ком она тайком мечтала. Она мечтала о тихом семейном счастье и о детях, а вот теперь детей у неё никогда не будет. Детей, она бы хотела двоих, нет троих - старшая как её младшая сестрёнка, когда Инэлина видела её последний раз, ей было семь лет, смешливая девчушка с чёрными волосами и большими синими глазами, сейчас бы ей было тринадцать. Капитан попыталась представить её смеющуюся, но почему-то девочка плакала, и волосы её были посыпаны пеплом. Плачь, детский плач он прямо рвал душу и ощущался всем израненным телом. И младшая девочка, нет, пускай это будут двойняшки - мальчик и девочка, Инэллина назвала бы их Найтин и Дени, да именно так, а старшую - как свою сестру - Ихха. И снова плачь, точно, это уже начался предсмертный бред, потому, что кроме плача ещё были голоса. Детские голоса, молящие Инэллину:
- Нам плохо здесь, темно и страшно, мы заблудились, мы потерялись, забери нас отсюда...
Дети, её дети, они потерялись и она их нашла, Инэллина потянулась, нет, она не могла уже даже шевельнуться, но она потянулась к ним всей своей сущностью. Она понимала, что это уже бред, ну и пусть, зато у неё будут дети, пусть в последние минуты её жизни, пусть не родившиеся, но это будут её дети! И она, собрав последние силы, собрав крупицы угасающего сознания, позвала:
- Идите ко мне мои родные, мои маленькие, Ихха, Найтин, Дени...
И её сознание погрузилось в чёрный омут, но, сделав последнее усилие, она обняла своих детей.
Сознание медленно возвращалось, Инэллина открыла глаза, над головой были зелёные листья. Листья? Не небо? Она же лежала у болота, под открытым небом! Снова бред? Инэллина вспомнила - дети! Где её дети? Какие дети, когда она умирает у болота!
- Нет, ты не умрёшь! - Сказал тоненький голосок, - Ты же наша мама и мы тебя нашли! Мы очень долго искали! Нам без тебя было так плохо!
Инэлина почувствовала, что её обнимают детские руки, она тоже обнимает и гладит детские головки. Обнимает и гладит! Но её руки сгорели, и даже двигаться она уже не могла!
- Мы тебя намного полечили, но совсем вылечить не можем. Надо туда, где тебя могут вылечить.
Инэлину подняли и посадили у дерева, она увидела троих детей, девочку лет тринадцати-четырнадцати, и двойняшек - мальчика и девочку. Дети были очень похожи на её сестру, такую как она её помнила, большие синие, не много раскосые глаза, вот только волосы были на чёрные, а цвета пепла.
- Ты наша мама, - заявила младшая девочка, - ты нас нашла. Но ты заболела и тебя надо лечить, а мы не умеем. Мы тебя отнесём туда, куда ты скажешь, и где тебя вылечат.
