Князь Диодор - Басов Николай Владленович (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .txt) 📗
– А значит это, друже, – вмешался и Дерпен, которому все эти объяснения казались слишком уж многословными, – что не было тут химии, одна только магия. Проклятая, сильная, зловещая магия…
– Верно, – кивнул и Густибус. – Правда, какова должна быть магическая сила того, кто тебя так-то вот схомутал, как ты рассказывал, чтобы ты и пистолеты не мог бы достать – я не представляю.
– Если я правильно все помню, – добавил Дерпен, – он все же мог разговаривать, даже пытался этого магика, который такое с ним творил, расспрашивать… – он улыбнулся, чем-то довольный. – Магик этот еще ошарашился, что князюшка наш все же его о чем-то стал расспрашивать.
Князь припомнил все, что с ним тогда в той таверне было, но это сейчас, по нынешнему его состоянию и положению показалось и далеким, и неважным. А важным ему казалось совсем другое. Он поднял голову, она в размерах по ощущениям немного все же уменьшилась, вот только болела все же.
– Тогда давайте соображать о машине той, что мы видели в герцогском подвале, пока все в памяти живо. Позовите отца Иону, если он сможет, и дайте бумагу. Густибус, садись ближе, будем рисовать, кто что из машины этой магической запомнил. Да, Стыря тоже зовите, только рассадите нас врозь, чтобы каждый свое вспоминал и рисовал, без подглядки.
Так и вышло, что спустя уже малое время все трое, видевших магическую машину герцога д'Окра сидели и сосредоточенно, без подглядок, как сказанул князь, водили карандашами по бумаге. Карандаш князю попался тонкий, местный, он ломался чаще, чем хотелось бы, или у него руки дрожали. Но он попробовал изобразить, где схематично, а где и в какой-либо пропорции к главному устройству со стеклянным шаром, машину, подводки к ней от трех других агрегатов, а потом еще и изобразил главную тумбу с трубками и подставленными колбами. Они трудились долго, за окном уже и темнеть немного начало, а князь почти забыл, что у него голова раскалывалась, так увлекся.
Батюшка тоже рисовал, но судя по всему, получалось у него не очень, хотя запомнил, вероятно, поболе чем князь, почему-то в его памяти можно было быть уверенным. Стырь все изобразил странно одушевленно, чуть ли не похоже на лошадь с парой разновозрастных жеребцов, только глаза чуть подрисуй и хвост, и можно называть сие творение «Табун на выпасе», не иначе.
Под такие-то дружеские насмешки и подначки, они сложили свои рисунки, и князь стал сравнивать их, едва удерживаясь, чтобы не поправлять не свои рисунки. Наконец, он спросил, ни к кому особенно не обращаясь:
– А эти, из ведомства Оприса или еще кого-нибудь, обломки-то разбирают? Пробуют понять, что же мы видели там, в подвале дворца?
– Конечно, – кивнул Стырь прежде всех. – Еще дым не рассеялся, как там уже было двое из Лура, и разговаривали они, будто старые знакомые, а один-то был как раз в мантии. Значит, из магов Оприса был, – он вдруг заметил, что все на него смотрят, и смутился, не привык так-то свободно с барами держаться. – Ну, мне так показалось, – голос его упал до шепота.
– Молодец, что заметил, – ободряюще кивнул князь. – Теперь ты, батюшка. Что-то у тебя все очень… архитектурно вышло. Словно бы ты решил какую-то часовню изобразить. Вот это что?
Батюшка объяснил, что так у него получилась горелка с пламенем, хотя пламени, пожалуй, вышло больше, чем он видел.
– Ладно, тогда вот что… Густибус, ты можешь по этим рисункам сказать, что это была за машина, и зачем ее создали? Постарайся, вспомни, не видел ли ты чего-то подобного прежде? Или в книгах каких с чертежами и рисунками?
Густибус думал долго, у него даже морщины собрались на лбу.
– Предлагаю вот что, я наведу на тебя чары, князь, будто ты рисовальщик великий, и тогда ты гораздо лучше все изобразишь. Такие опыты по обострению умений и памяти у нас в Холмсе проводились, может, и у меня получится. Тогда можно будет сказать все с большей уверенностью.
– Нет, – сказал батюшка строго. – Лишать человека его естества, да это же… прямая дорога бесов приглашать, чтобы они человека одолели.
– Ну, бесноватым князь вряд ли сделается, – попробовал спорить маг.
– Ты все же подумай хорошенько, Густибус, – сказал вдруг Дерпен. – Ты же можешь увидеть здесь то, чего они толком нарисовать не сумели. Ведь можешь…
Стырь поднялся и ушел. Густибус сел в кресло перед камином, даже Дерпен ему уступил, перебрался на диванчик, потому что магу теперь нужно было зачем-то смотреть на пламя.
Они сидели, мейстерина со Стырем принесли свечей, потому что темно уже сделалось. Густибус пошуршал рисунками, потом поднял голову. Глаза у него были такими отсутствующими, что всем было видно – думать, как сейчас думал маг, было невероятным, нечеловеческим даже трудом. Хотя, решил князь, как раз самым что ни на есть человеческим, больше-то все равно некому в этом мире думать, кроме людей.
– У меня есть гипотеза, – сказал Густибус чужим, измененным голосом. – Возможно… Прошу понять, я не утверждаю, только предполагаю, что герцог сделал машинку свою, чтобы взять под контроль какого-то человека, возможно, одного-единственного человека. Разумеется, наилучшей целью для этого, является король,.. – маг даже чуть вдрогнул, теперь, когда он заговорил, страшное напряжение его мыслей постепенно перестало на него так невероятно давить. – И посредством оной машины он мог заставить его… действовать, как было угодно герцогу.
– То есть, – вмешался Дерпен, – он мог заставить его сходить к банкирам этим, занять денег, а перед тем потребовать у своих чинуш, чтобы они честь по чести подготовили долговые обязательства, даже в этими малыми королевскими печатями?.. Так, что ли?
– Король был бы для такого опыта идеальной кандидатурой, – маг теперь говорил свободнее. – У него же был мальчишеский лунатизм, а это значит, что он был к этому изначально склонен. – Густибус еще подумал. – Я полагаю, что… этот эксперимент возможен, хотя и требует присутствия мага невероятной силы. Ну, то есть, по моим представлениям – очень сильного мага. Для другого какого-нибудь специально обученного такой магии адепта это было, может статься, и вовсе не сложно.
– А как же тогда эта история с арматором на юге? – спросил батюшка, близоруко щуря глаза. – Или там тоже могла быть такая же машина, вот только мы о ней не знаем?
– Может, арматор тамошний тоже страдал лунатизмом, – сказал Дерпен батюшке. – Тогда получается, что никакого оборотня не было. А был герцог, который придумал эту машину, сумел как-то призвать к себе специального мага какого-то… Эх, с герцогом бы поговорить. Или хотя бы с его магами.
– Если он не оставил кого-то из своих наемных магов при своем дворе на юге, допросить нам будет некого, – ответил ему батюшка. – А мне почему-то кажется, что он их всех приволок сюда. С тем обозом, с каким и машину доставил.
– Подожди-ка, – князь даже руку поднял, чтобы Густибус к нему повернулся, – я же спрашивал короля о его снах и ночном поведении. И он ничего не помнит. Значит, нужно не только заставить его делать то, чего хотел бы герцог, но и лишить его после этого памяти? Да так, чтобы у него и сомнений не оставалось, что он в те ночи, когда посещал Кастеля Четомысла и барона Ротшеста, спокойно спал у себя в опочивальне?
– Заменить память сложно, мы уже об этом говорили, – отозвался Густибус, – но возможно, князь. – Он помолчал, взвешивая такую возможность. – Он спал, а его действиями жестко управляли, заставили одеться, куда-то идти, приказывать слугам, чтобы те в нем не сомневались… И так вплоть до слов, которые он произносил, обговаривая условия этих займов, и даже со способностью поставить свою подпись под договорными документами… И все думали, что он в сознании. – Он задумался, да так, что его и выводить из этой задумчивости почему-то никто не решался.
– Значит, это возможно? – все же спросил его Дерпен.
– Если герцог продвинулся в своих магических разработках достаточно далеко, и денег на этот заговор истратил немало, тогда…
А князь сидел и тоже думал, как бы ни болела у него голова. И чувствовал при этом – что-то тут не так, как предполагал Густибус. Все было иначе. Вот только он не мог бы внятно объяснить даже самому себе, что ему в этом предположении не нравится. Но что-то ему не нравилось, это точно.
