Игра воровки - МакКенна Джульет Энн (электронные книги бесплатно TXT) 📗
Конечно, ни у кого из нас не было денег, поэтому мы соскребли грязь с сапог Джериса, развели ее водой и оставили свои имена на его ладони, чтобы Полдрион мог записать его долг нам. Я добавила имя Шива и, поколебавшись, Дарни – думаю, он не стал бы возражать. Мы произнесли слова прощания, обряды Дастеннина оказались в достаточной мере похожими на церемонии Дрианон, к которым я привыкла, и я решила – Полдрион поймет, чего мы хотим. Я в последний раз покрыла его лицо капюшоном плаща и села, склонив голову, у его бока. Это был самый скверный момент в моей жизни.
– Расскажи мне о нем.
Зашнуровывая бриджи Джериса, Райшед передал мне тунику Шива и сел возле меня.
Я покачала головой в немой боли, но Райшед сжал мою руку, и, посмотрев вверх, я увидела слезы в его глазах.
– Поговори со мной, расскажи, каким он был, вспомни хорошее, вспомни счастливые времена. – Слеза скатилась по его щеке, оставшись незамеченной. – Если ты этого не сделаешь, ты всегда будешь вспоминать его только таким. Я сидел с моей сестрой, когда она умирала от пятнистой лихорадки, и, поверь мне, я знаю. Я больше года не мог представить ее себе без предсмертных страданий. Из-за этого я и пристрастился к тассину.
Мне ничто не лезло в голову, но Райшед настаивал.
– Я никогда не знал его. Думаешь, мы стали бы друзьями? Каким человеком он был?
– Хорошим. Хорошим и по-настоящему добрым, – промолвила я в конце концов. – Совсем невинным в некоторых отношениях – никакого, например, понятия о реальной стоимости денег – и слишком доверчивым. Он был верным, любящим… – Мой голос дрогнул.
– Вы были… – Райшед замялся, но я поняла, что он хочет спросить.
– Мы были любовниками, но больше по случаю, чем как-либо еще, – откровенно призналась я. – Боюсь, для Джериса это значило больше, чем для меня. Он из большой семьи и, насколько я видела, любил детей. Возможно, он рассчитывал осесть со мной, но это бы никогда ни к чему не привело.
Сожалеть об утрате того, чего я никогда не хотела, было глупо, но все равно это резало меня ножом.
– Сэдрин, кто расскажет его семье?
Новые слезы покатились по моему лицу – и откуда они только взялись?
– Они были близки?
– Думаю, да. Он много говорил о них.
Я вдруг засомневалась. Что я действительно знала о Джерисе? Прежде это не казалось важным, но теперь я подумала: что я могла бы узнать, если б дала себе труд спросить?
Я рассказала Райшеду о Джудале и «Зеркале», о бесконечном любопытстве Джериса, его простодушной болтовне о чем угодно – о календарях и альманахах, о различных системах избрания королей, о писателях, десять поколений назад умерших и сожженных. По мере того как я говорила, я вдруг поняла, что многого не знала о Джерисе: где, например, началось его увлечение этими дурацкими настоями? Я вспомнила бой у Элдричского кольца, храбрость Джериса и его неожиданное хладнокровие в критической ситуации. Где он научился такой отваге?
Когда эмоции захлестывали меня, угрожая задушить, Райшед сам начинал рассказывать – о своих братьях и покойной сестре, о лошадях, которыми он владел, и ученых, которых встречал, о чем угодно – как бы в продолжение того, о чем говорила я.
Не знаю, как долго мы говорили, но уже спустилась ночь, во дворе зажгли факелы, и их отсвет разогнал темноту в нашей камере. Сейчас я была спокойна, и Джерис снова ожил в моих воспоминаниях; я видела его таким, каким знала, а не тем истерзанным трупом, что лежал у стены. Джерис как-то сказал мне: алдабрешцы верят, что никто по-настоящему не умирает, пока не умрет последний из знавших его людей. Теперь я, кажется, поняла, что они имеют в виду.
Гостевой дом при усыпальнице Острина, Бремилейн, 2-е предзимы
Аллин вздохнула над треугольной прорехой на бриджах Дарни. Она сидела у окна, подняв колени, и время от времени поглядывала на темную от дождя улочку. Она думала, что избавилась от скучной работы, вроде этой нескончаемой штопки, и тосковала по суровым ясным зимам Лескара, так не похожим на эту серую морось. Стук в дверь испугал ее. Девушка поспешно опустила ноги и расправила юбки.
– Войдите.
– Добрый день.
Человек примерно тех же лет, что ее отец, открыл дверь, откидывая мокрый капюшон. У него были аккуратно подстриженные темные волосы и чисто выбритое лицо.
– Ты – Аллин?
– Разумеется, она Аллин.
Второй мужчина, пониже ростом, протолкнулся к камину, чтобы согреться у скудного огня. Он сбросил потрепанную накидку, обнажив спутанные седые волосы и нечесаную бороду, и обратил пронзительные голубые глаза на Аллин.
– Что за паршивый огонь, милочка! Позвони, чтобы принесли еще угля!
Аллин не хотелось признаваться, что она не осмеливалась это сделать.
– Не беда. – Темноволосый улыбнулся, его серые глаза лучились добротой. – Мы здесь, чтобы увидеть Казуела и Дарни.
Если не учитывать его гидестанский выговор, он напомнил Аллин ее дядю Уоррена.
– Боюсь, их обоих сейчас нет, господин. Передать им, что вы заходили? Вы могли бы оставить записку.
Она отложила шитье, вспоминая светские приличия, которым ее обучила мать.
– Не желаете вина или настоя?
– Спасибо, вино – это замечательно!
Темноволосый повесил их плащи на вешалку и пошел погреться. Его руки были белые от холода, а ногти – голубые.
Аллин поднялась и подошла к звонку для прислуги. Эхо далекого колокольчика прокатилось в тишине комнаты.
– Вы мореходы? – Аллин осмелилась завязать вежливый разговор.
– В некотором роде. – Коротышка лукаво усмехнулся, и девушка с досадой почувствовала, как предательский румянец заливает ее щеки.
– Мы маги, коллеги Дарни и Казуела. – Темноволосый улыбнулся каким-то своим мыслям.
Грохот двери избавил Аллин от необходимости искать ответ.
– Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю, Каз! – Дарни ворвался в комнату.
– Добрый день.
Темноволосый повернулся от камина, и глазам Аллин предстало редкое зрелище: Дарни, потерявший дар речи.
– Нет никаки… – Вошедший следом Казуел умолк на полуслове. – Планир?
Он поспешно поклонился. Аллин испуганно присела в реверансе, но задрожавшие колени подломились, и она тяжело плюхнулась на скамью.
– Верховный маг, мастер Туч. – Дарни отвесил самые глубокие и искренние поклоны, каких Аллин еще не наблюдала у него. – Добро пожаловать.
– Как дела с кораблем? – сердито воззрился на него Отрик.
Дарни набычился.
– Никто не хочет рисковать, сражаясь с течениями, штормами, морскими чудовищами и прочим.
– Мессир Д'Олбриот обещал посмотреть, нельзя ли устроить что-нибудь для нас, – торопливо добавил Казуел.
– Уверен, кое-кто переменил бы тон, если б мессир отдал прямой приказ, – проворчал Дарни.
– В Тормалине так дела не делаются, – огрызнулся Казуел и, спохватившись, виновато посмотрел на Планира. – Прости, Верховный.
Не утруждая себя ответом, Дарни повернулся к Отрику.
– Кто еще с вами? Сколько мечей?
– В данный момент нас только двое. Мы подумали, что нам следует пойти вперед, – ответил Планир с оттенком властности, которая остановила вопросы, готовые сорваться с губ Дарни. – Я беспокоился о возможных трудностях с кораблем в это время года.
– Но мы справимся. Мессир Д'Олбриот предложил нам всяческое содействие, и я уверен, он получит для нас разрешение обратиться к другим морякам, – утверждал Казуел.
– Если моряки Д'Олбриота отказываются выйти в море, то я не представляю себе, чьи еще могли бы согласиться.
Тон Планира был достаточно мягок, но Казуел все равно выглядел так, будто его пнули в голень.
– Верно, а потому нам лучше обратиться к кое-кому другому. – Отрик радостно потер руки.
– Кому другому? – Дарни был явно озадачен.
– К пиратам! – смачно заявил Отрик.
Прежде чем кто-либо успел ответить, дверь открылась, и служанка с любопытством оглядела комнату.
– Пожалуйста, принесите вина, – чуть слышно сказала Аллин. – И еще угля.
