Форсу (СИ) - Виктим Дмитрий (книги онлайн полностью .txt) 📗
— А откуда берутся пикси? — спросил я, чувствуя огромное любопытство, пробудившееся к этим существам.
— Могут рождаться. Как я уже говорила, пикси способна зачать от человека или эльфа, уменьшив его перед этим до своего размера. Но, к счастью, у пикси слабо развит инстинкт размножения и, украв свободного мужчину, она с высокой вероятностью обратит его в пария, так что зачать потом от него не удастся. Поэтому чаще всего пикси — это бывшие феи, пробудившие в себе энергию Богини.
— Но как она в них пробуждается?
— С помощью запретных удовольствий, конечно. Если фея соблазнится запретным удовольствием и захочет его испытать, то она может стать пикси.
— Как интересно, — поразился я. — Люди могут обратиться в париев, доставляя запретные удовольствия, а феи — стать пикси, получая их? А пикси-парии бывают?
— Честно говоря, не знаю, — ответила Мила. — Не слышала ни об одной. Может и есть. Но, кажется, они так увлечены отдачей энергии богини, что их совершенно не интересует её приём. Но я могу и ошибаться, конечно.
Вот такой разговор состоялся у нас во время привала, после которого мы продолжили путь к целебным ключам. Честно говоря, тема эта так бы и ушла в прошлое, если б не случившееся позже событие. Но не буду забегать вперёд.
Секс у нас состоялся ещё в самом начале пути. Тарна как следует заправилась моей спермой и теперь была в высшей степени довольной и миролюбивой. На задницу мою никто больше не покушался, как и на другие части тела. Я уже полностью срелаксировал и отдохнул, так что чувствовал себя хорошо и комфортно. Мне нравилось эмпатически ощущать окружающее меня пространство, я с удовольствием принял сигналы умиротворённости, исходящие от моих спутниц, и направил свои ощущала далее, прислушиваясь к окружающему лесу, естественно не без помощи своей партнёрши.
Мара легко поддерживала эту мою игру. Она впитывала тонкую прану леса. Обычно там мало чем можно было поживиться, но, видимо, я сам начинал излучать положительные эмоции в окружающее пространство и сёкая любила ими лакомиться. И вот так, сканируя лес, я вдруг почувствовал странный отголосок грусти, идущий откуда-то с северо-востока, если учесть, что двигались мы почти что в северном направлении.
— Там кто-то есть, — сказал я, указывая направление правее нашего курса.
— С чего ты решил? — спросила Тарна.
— Эмпатия, — коротко пояснил я. — Чувствую чьи-то чувства. Грусть. Даже в груди щемит немного и слёзы наворачиваются.
— Сёкая помогает почувствовать? — уточнила орчанка.
— Да, — подтвердил я.
— М-м-м, в том направлении действительно ощущается слабый отголосок затухающей ауры, — подтвердила Мила. — Судя по цвету маны — кажется, фея. И вроде бы она помирает. Лучше нам мимо проехать и не беспокоить её.
— То есть как мимо?! — возмутился я. — Фея умирает — надо ей помочь!
— Ну, тут мы вряд ли чем-либо сможем помочь. Помирает-то она естественным образом. Считай, что от старости.
— Но может… есть какие-нибудь омолаживающие заклинания? Миль, ты не знаешь?
— Нет.
— Может, удастся до имения её довести и там Светлена её омолодит? — спросил я, складывая руки в умоляющем жесте.
— Дим, тут особый случай, — вздохнула эльфийка. — Феи не стареют в том же понимании, как люди, поэтому омолаживающая магия им не поможет, да и не нужна она им. Они умирают тогда, когда теряют интерес к жизни.
— Говорят, что феи живут, пока они дети, — откликнулась Тарна, грустно улыбаясь, — и умирают, когда становятся взрослыми.
— Почему? — спросил я, чувствуя, как на глаза мои наворачиваются слёзы. — Почему так?!
— Феи не могут жить и не веселиться, но и веселиться вечно они тоже не могут. Когда-нибудь заряд беззаботности феи израсходуется, и она почувствует грусть. А с грустью приходит и увядание.
— Так, может быть, её развеселить, а? — спросил я с надеждой, и эльфийка с орчанкой ответили мне грустным смехом.
— Не всё так просто, Димчик, — вздохнула Мильтрель. — Это совсем не та грусть, которую можно развеять.
— Я хочу посмотреть! Хочу! — сказал я упрямо.
— Знаешь, лучше не надо, — предостерегла эльфийка. — Кажется, что для тебя это будет очень болезненно. В особенности если ты можешь чувствовать чужие эмоции.
— Пожалуйста, — попросил я, роняя слёзы.
— Ну хорошо, — решила Тарна и повернула лошадь на северо-восток. — Показывайте дорогу, штурманы.
* * *
Чем дальше продвигались мы по лесу, тем сильнее было охватывающее меня чувство печали. — Извини, Дим, — услышал я голос Мары, — но эмпатическую связь с тобой я прерву. Эти эмоции совсем не полезны для твоих качеств пария. Нельзя тебе их сопереживать.
В следующую секунду я ощутил эмоциональную тишину и успокоение.
«Постой! — мысленно воскликнул я, испытывая сильное волнение. — А как же фея?! Как я теперь её найду?!»
— Об этом не переживай, нас Мила проводит.
Я взглянул на эльфийку, которая уверенно ехала впереди, целеустремлённо направляясь вглубь леса, и немного успокоился. Потом пришпорил коня, поравнялся с остроухой всадницей и спросил:
— Далеко ещё?
— Трудно сказать, сигнал слабый. Может, метров пятьсот, а может и километр.
— А она не умрёт, пока мы к ней едем? Может, нам поспешить?
— Нет, вряд ли. Если б скоро должна была умереть, то мы бы её совсем чувствовать перестали.
— А вдруг…
— Успокойся. Скоро увидишь ты свою фею. Только я очень тебя прошу, не подходи к ней совсем близко и не касайся. Феи в таком состоянии малость в неадеквате. Могут наслать смертельное проклятие и глазом не моргнуть. Они потому и уходят умирать в глухие места, чтобы их никто не беспокоил. А тут мы заявимся, представляешь? Может и осерчать.
— Хорошо, я не буду близко подходить, — вздохнул я.
Минуты три мы ехали сохраняя молчание, а потом Мильтрель подняла руку и сказала:
— Рядом уже. Кажется, на поляне впереди. Видишь просвет между деревьями? Оставим лошадей здесь, дальше лучше пешком.
Я спрыгнул на землю и буквально сорвался с места, бросаясь вперёд, в указанном Милой направлении.
— Стой, дурень, ты куда! — тихо воскликнула эльфийка.
Но я уже не слышал её, выжимая из себя все силы, мне хотелось поскорее увидеть фею, успеть ей помочь. Хотя бы сказать, показать… ну не знаю, дать понять, что есть на свете человек, который переживает за неё и будет горько оплакивать её уход.
Миль поймала меня за шкирку на самом краю поляны и остановила, буквально отрывая от земли.
— Ты что, рехнулся?! — тихо прошипела она. — Самоубийца чёртов! Если с тобой что-нибудь случится, Мариша нас живьём изжарит!
Но я опять ничего не услышал из сказанного, лишь во все глаза смотрел в центр поляны, где на траве правым боком к нам сидела, подогнув под себя ноги, очень маленькая беловолосая девушка с полупрозрачными золотистыми крыльями и, повернув голову, смотрела на нас тревожным взглядом.
— Старшая фея! Охереть! — продолжала шептать Мила. — Вот жеж невезение! Димыч, замри и не шевелись. Она хоть и чахнет уже, но всё равно очень сильная. Размажет нас и не заметит.
А вот эту фразу я услышал почти целиком. Словосочетание "старшая фея" заставило меня навострить слух и сконцентрироваться на получаемой информации.
— Старшая? А сколько ей лет? — спросил я тоже шёпотом.
— Думаешь, я знаю? Лет двести может быть, а то и больше. Давай-ка потихоньку отсюда мотать подобру-поздорову.
Пока мы с Милой переговаривались, фея переводила сердитый взгляд то на меня, то на эльфийку и всё более и более хмурила бровки. Мол, что за фигня? Ворвались без спросу и приглашения, побеспокоили, а теперь ещё и перешёптываются как ни в чём не бывало? Она приоткрыла рот и угрожающе зашипела, как зверь на чужака, проникшего на чужую территорию.
— Твою мать, сердится, — шепнула эльфийка.
Она сделала осторожный шаг назад, но запнулась обо что-то и выронила меня, пытаясь сохранить равновесие. Неожиданно обретя свободу, я сделал то, чего мне больше всего сейчас хотелось — бросился к фее.
