Падение Диссы (СИ) - Ткач Олег (книги хорошего качества .txt) 📗
— Я помню! — грубо перебил ее Долимар, мгновенно потерявший к ней интерес. — Не стоит повторяться. Можете вернуться к своим людям.
Женщина, поникшая после того, как ее оставили на площади, сникла еще больше. Она вернулась к остальным эффи, и они все молча отошли в сторону, подальше от курсорского гнева. На секунду Лазару стало даже жалко ее. Но лишь на секунду.
— Я смогу дойти до развалин, но, если необходимо вытащить человека, я не справлюсь один, — ответил оруженосец Декара на немой вопрос курсоруса.
— Я пойду! — выпалил мастер-капитан и добавил:
— У нас есть своя защита, погорская. Думаю, вдвоем сдюжим.
— Оставьте лишнее, — кивнул Долимар, намекая на мечи и ножи. Выводы из сбивчивых рассказов добровольцев он сделал правильные. — Лучше налегке.
Лазар вытащил и то, и другое и отдал подскочившему сержанту, тому самому, что пытался предотвратить его несостоявшуюся драку с Зендором. Что ж, своей расторопностью и старанием он вполне заслужил снисхождение, в отличие от второго сержанта, бесцельно слоняющегося вдоль рядов стражников с кислой рожей.
«А если там солханец? Придётся голыми руками душить? — усмехнулся погорец про себя. — Ну и пес с ним, не впервой. Великие Праотцы, помогите!» — мысленно воззвал он к своим богам и бросился следом за убегающим оруженосцем, неловко выкидывая вперед ноги.
Следующие двадцать минут растянулись для Лазара в бесконечный ужас и навсегда врезались в память, оставив выжженное пятно боли и страха. Стоило только сделать с десяток шагов к руинам, как в голове появился тот самый шепот, сперва тихий, едва различимый, теряющийся за собственными хаотичными мыслями и бешено стучащим сердцем. Но с каждым шагом он становился все громче и настойчивее.
Потом прибавилась боль. Та самая, которую он испытывал когда-то давно, еще будучи гордым погорцем Лазаром Кальдом-Крепоруком, а не жалким изгоем Лазаром Дро-Кальдом, как сейчас. Всех детей, достигших десяти лет, подвергали обряду Черепашьего Панциря, будь ты сыном последнего пастуха или отпрыском правящего клана. Обряд был суров. Детей привязывали к столбу по рукам и ногам и методично били солханскими боевыми заклинаниями. Тогда он и услышал впервые этот странный шепот, обязательный атрибут солханских заклинаний, созданных с помощью дархума. Конечно, сперва в ход шли самые легкие заклинания, оставляющие лишь красненькие пятнышки ожогов. А потом, когда организм, по словам наставников, адаптировался, что было чистой правдой, сила увеличивалась. Для этих целей погорцы специально подкупали мэйров-изгоев и тайно доставляли их в Великие Горы. Обряд Черепашьего Панциря продолжался почти год, по истечении которого в ребенка швыряли средненьким боевым заклинанием, способным пробить стальную кирасу. На теле Лазара, под сердцем, до сих пор оставался шрам, легко различимый на фоне других, полученных гораздо позднее, когда он проходил обучение в клане Краснобородых. Эта рана не заживала несколько недель и оставила бордовый рубец, который начинал ныть всякий раз, когда поблизости творилась волшба, не важно, солханская или нет.
Теперь же ноющая боль под грудью, появившаяся еще при приближении к площади, росла пугающе быстро, как и голоса в голове. К тому моменту, когда он и оруженосец Декара добежали до тех камней, у которых остановились стражники, боль стала почти невыносимой. Голоса рвали сознание на части, полностью заглушая собственные мысли и навязывая свою волю.
«Убей этого сопляка, и мы умолкнем!»
Мастер-капитан обменялся взглядами с оруженосцем. Тот держался молодцом, но по его посеревшему лицу было понятно, что долго он не протянет. Лазар выглянул из-за камня, у которого сидел, прислонившись спиной, и вздрогнул. Вдалеке, в развалинах, между камней торчала голая рука. И медленно, очень медленно скребла камень окровавленными пальцами. Дро-Кальд еще раз переглянулся с солдатом и рывком встал на ноги, скривившись от прошившей голову и грудь боли. Мужчина последовал его примеру и тоже вскочил на ноги. «Какой он мужчина, — ругнулся Лазар своим мыслям, — мальчишка еще, лет двадцать, не больше». Погорец и человек вышли из-за укрытий и медленно пошли в сторону развалин. О беге речи уже не было, каждый новый шаг давался с большим трудом, чем предыдущий. Голоса в голове перешли на крик, боль пылала огнем, но Лазар упрямо шел к цели, шаг за шагом.
— Убить сопляка?! Конечно, убью! — бурчал погорец себе в бороду. — Вот только дойти надо сперва, глянуть, что там и как.
Стон сзади заставил мастер-капитана обернуться. Парень осел на землю. Лазар вернулся и наклонился над ним. Солдат сильно оттолкнул его, так что погорец едва не завалился на спину.
— Пошли, малой! Терпи! — рявкнул Лазар, протягивая руку оруженосцу, борясь с желанием навалиться сверху и придушить паренька, а там и голоса стихнут, и боль пройдет. Не такая уж большая цена за покой, если подумать.
Парень оттолкнул руку и посмотрел в лицо погорца. Стоя на коленях, он был лишь немногим ниже Лазара. В его глазах пылала такая нечеловеческая ненависть, что погорец отшатнулся прочь. Оруженосец генерала тихо всхлипнул и на четвереньках пополз обратно, прочь от башни, качаясь из стороны в сторону, словно пьяница после знатной попойки.
«Хрен с ним, — подумал Лазар, едва различая свои мысли под истошными криками в голове, — сам справлюсь!»
Он развернулся и пошел дальше, чувствуя, как с каждым шагом стареет на добрый десяток лет. Когда он добрался до руин, то чувствовал себя глубоким дряхлым стариком, с трудом переставляющим распухшие ноги. Остаток сил ушел на то, чтобы взобраться по камням наверх, туда, откуда свисала рука. Мужская, как уже догадался погорец. Хватило одного беглого взгляда, чтобы мозг, помнящий о шахтах и завалах так, словно все это было вчера, сам решил, какие камни можно и нужно было сдвинуть, чтобы высвободить человека. Только все это было тщетно. Лазар был уверен, что не сможет ничего сделать. Он был слишком измотан и истощен. Голоса в голове, заменившие жажду убийства на желание лечь и распороть шею чем-нибудь сподручным, все-таки одержали победу.
«Да, — подумал погорец, — вон тот камень с острой кромкой подойдет. Из камня мы пришли, в камень и возвращаемся».
Лазар потерял равновесие. Рука, потянувшаяся за камнем, сползла в сторону и легла поверх руки человека, придавленного камнями, но все еще живого.
Лазара словно окунули зимой в прорубь. Холод, пронзивший все тело, схлынул прочь, словно волна, унеся с собой боль, усталость и проклятые голоса. Все пропало в один миг, словно и не было этого. Одно случайное касание руки вернуло ему жизнь. Лазар, стоявший на четвереньках среди развалин, завалился на бок и откинулся на спину. Глаза погорца уставились в чистое серое небо.
— Великие Погорные Праотцы! — прошептал погорец, ощущая, какое это счастье — не слышать эту дархумову скверну. — Как же хорошо!
Он полежал еще немного, чувствуя, как силы возвращались к нему, а потом резко выпрямил спину и, ползая на коленях, принялся бережно разбирать завал, чтобы не навредить человеку, спасшему его душу одним нечаянным прикосновением.
— Гарх Кун Тор! — рявкнул погорец в голос, когда из-под завала показалось окровавленное лицо. Он сразу узнал его. Это был один из курсоров Долимара. Из тех, что выполняли его сложные и деликатные поручения. Лазар не знал его по имени, но видел пару раз, а на память погорец никогда не жаловался. И этому человеку повезло так сильно, как если бы погорец вытянул палец вперед, думая о молнии, и молния бы слетела с пальца. Заваливая тело, камни встали в распорку, давая жизненно необходимое пространство везунчику, и выдержали вес остальных камней сверху. Погорец только тихо присвистнул, такого везения он не видел ни разу в своей жизни, хотя по молодости успел повидать завалы, да и сам оказывался там по воле Великих Праотцов. Лазар осторожно убрал с тела крупные камни, полностью освобождая его.
«Как он еще жив? — изумился стражник, рассматривая искалеченное окровавленное тело человека. — Да он умрет, стоит мне только сдвинуть его с места!»
