Голос дороги - Крушина Светлана Викторовна (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
— Спасибо.
— Не за что. Не хотелось бы наблюдать, как из тебя будут делать компот. Да, кстати, лучше тебе это знать, — вспомнила вдруг Гата. — Нинель и Виктор все-таки поженились. И если бы ты приехал месяцем позже или месяцем раньше, у тебя было бы одной… нет, даже двумя проблемами меньше: ты бы их не застал. А сейчас они как раз гостят в замке. Виктор тебе, уж наверное, не обрадуется — он отлично помнит, что ты отхватил у Нинели изрядный кусок наследства.
Грэм усмехнулся.
— Надеюсь, тот шрам, который я оставил ему на память, все еще болит?
— Думаю, он задается точно таким же вопросом относительно шрама, который оставил тебе. Да ты сможешь сам у него спросить. Только в этот раз разнимать вас будет некому. И учти: если увлечешься, оставишь сиротами двоих малышей.
— Уже двоих?
— Представь себе. Надеюсь, ты не бросаешься с оружием на детей?
— Вроде нет пока. Кстати, а сама-то ты как?
— Что ты имеешь в виду? — прикинулась дурочкой Гата.
— Ты замужем или нет?
— Нет. И не собираюсь, — она взмахнула рукой, отметая все возможные вопросы. — Не хочу об этом говорить. Понятно? Потом, может быть. Итак, Грэм, когда ждать тебя в гости? Или поедем вместе?
Грэм переглянулся с Роджером. Следовало, по крайней мере, подождать, пока проснется Илис. Будить ее насильно никому не хотелось.
— Поезжай пока одна, а я скоро подъеду. Да, забыл сказать, с нами будет еще одна девушка.
— Да вас целая компания! Ну и ну! Что ж, пусть так. Оно веселее, а то я скоро умру от тоски с этой дурой и ее муженьком. Ладно, Грэм, раз так, я, пожалуй, поеду. Надеюсь, ты не задержишься? Буду тебя ждать, — улыбнулась Гата, вставая.
Грэм тоже встал, чтобы проводить ее. Роджер небрежно кивнул, пристально на нее глядя. Перед тем, как уйти, Гата внимательно оглядела его еще раз. Грэм задумался, что означала эта странная и неожиданная игра в гляделки между его сестрой и Роджером. Впрочем, Роджер как раз вел себя так, как ожидалось, то есть непонятно, но вот Гата… Чем он так заинтересовал ее?
11
Грэм уезжал из Иты на радость всей сумеречной братии. Никто, кроме Марьяны, его не провожал. Она выглядела грустной, но не плакала. Грэм, ожидавший прощальных слез, стенаний и просьб, был приятно удивлен. Конечно, ни слезы, ни просьбы не изменили бы его решения, но остался бы неприятный осадок. Так, молча и без излишнего напряжения эмоций, было лучше.
Через три года после смерти отца Грэм вновь вернулся на материк, только уже не в Наи, а в Лигию, которая медленно и трудно оправлялась после эпидемии чумы, и куда только-только снова начали ходить корабли. Нужно было как-то устраивать жизнь, а поскольку Грэм привык крутиться среди сумеречной братии, он решил примкнуть к материковой воровской гильдии. Это оказалось не очень просто, так как никаких рекомендательных писем ему с собой, конечно, не дали, и пришлось начинать чуть ли не с нуля. Несколько месяцев понадобилось ему, чтобы добраться до Наи и утвердиться в тамошней гильдии. Ему пришлось сделать над собой колоссальное усилие, поскольку избавиться от того яростного безумия, что владело им в Самистре, было очень сложно. Каждую минуту, каждую секунду приходилось контролировать себя, постоянно сдерживаться и следить, чтобы с языка не сорвалось что-нибудь этакое. Грэму было ни к чему, чтобы его возненавидели еще и в Наи. Постепенно он вполне научился владеть лицом, помалкивать и сдерживать руку, чтобы не выхватывать оружие при мало-мальски подозрительной реплике в свой адрес. Рот он раскрывал, только если нужно было сказать что-то действительно важное. Среди собратьев он прославился как самый флегматичный и сдержанный парень в гильдии — это он-то, которого не любили хуже чумы собратья из Иты за длинный язык и короткое терпение! Пожалуй, никто из его знакомых не поверил бы в такую стремительную перемену в столь короткое время. Да и самому Грэму верилось с трудом. Его личный девиз в это время можно было выразить всего двумя словами: "Не суетись". И он свято соблюдал единственное правило, которое у него было.
Обзаведясь обширными связями в воровской среде, Грэм пошел шататься по Наи, отираясь по различным городам и нигде долго не задерживаясь. За год он обошел все королевство, да еще и граничные с ним. Тогда он и заработал свою популярность в известных кругах, которая давала о себе знать годы спустя. Иногда она мешала, но чаще работала на него. Многие собратья почему-то считали себя его друзьями, но сам он никого не мог назвать другом. Он не избегал шумных компаний, и гулял, и пил, и колобродил вместе с собратьями, но ни с кем близко не сошелся. Впрочем, с ним тоже не очень-то торопились сойтись, пусть и распинались о дружбе с ним. Как раньше людей отталкивали его ехидство и дерзость, так теперь — напускная холодность и даже некоторое высокомерие.
Скитаясь по Наи, Грэм дошел до Карнелина, не смог пройти мимо и завернул на кладбище при храме Борона. Он прошелся по знакомым улицам, гадая про себя, здесь ли еще его друг-враг Роджер. Ему было бы очень интересно посмотреть на бывшего приятеля. Но он не встретил ни одного знакомого лица, словно все жители полностью поменялись, и безо всяких происшествий дошел до храма Борона. Бросил горсть серебряных монет в ящик для пожертвований, стоявший под навесом, рядом с вырезанной из черного камня фигурой ворона, символа Борона. Он был при деньгах, а мрачного бога смерти и сна чтил, пожалуй, даже больше изменчивого Фекса. Посидел у могилы матери, давно заросшей травой. Он и не нашел бы ее, если бы не сломанное колесо, которое по традиции клали на все могилы.
Он давно не думал о матери, и теперь воспоминания о ее последних днях неожиданно причинили ему боль. Тут же, на кладбище, он решился отыскать ее родственников с тем, чтобы поквитаться с ними за ее горести. Он глядел на сломанное, ушедшее в землю колесо, и мысли одна кровожаднее другой рождались в его голове. Впервые в жизни ему осознанно захотелось убивать, это было как затмение. А перед тем, как убить, Грэм решил объяснить своим жертвам свои мотивы, и рассказать, кто он такой есть. Пусть порадуются на внучка, думал он. С такими мыслями его и понесло снова по Наи, теперь уже с целью. С чего начинать, он приблизительно представлял: князь как-то обмолвился, кем были родители матери Грэма. Грэм же, которого давно интересовал этот вопрос, не пропустил обмолвку мимо ушей, а накрепко запомнил.
Ему очень пригодились обширные связи в воровской среде. Клубок разматывался долго, пришлось устраивать целое расследование, поскольку родных матери не оказалось там, где он рассчитывал их отыскать. Впрочем, спешить Грэму было некуда, и поначалу он не очень волновался по поводу возникавших препятствий. Ему удалось проследить путь деда со всеми родственниками по Наи, и только тогда он начал тревожиться, когда обнаружил, что ниточка ведет в Лигию. Туда ему возвращаться не хотелось. Во время чумы умерла едва ли не половина жителей королевства, и даже еще не всех успели похоронить. К тому же прием Грэму там оказали не слишком любезный, и пришлось долго умасливать тамошних братьев. Теперь, заработав себе имя в Сумеречной гильдии, он мог рассчитывать на более ласковую встречу, но все же — чума…
В Лигию он все-таки поехал.
Здесь он основательно увяз: слишком много людей умерло, в том числе и среди нобилей (а дед его принадлежал к дворянскому роду, древнему, хотя и не очень знатному), и слишком сильная неразбериха царила кругом. Множество людей побросали дома и бросились куда глаза глядят, спасаясь от чумы. Тех, кто уцелел, меньше всего интересовало, что сталось с их соседями, живы ли они. Выживших заботили собственные беды и горести. Грэм бросил считать, сколько золота и серебра он оставил в разоренной Лигии, и сколько времени потратил на поиски. Через длиннющую и совершенно безумную цепочку людей (среди них были и нобили, и нищие, и какие-то подозрительные головорезы) он разузнал, что случилось с семьей деда… и почувствовал себя обманутым. Дед, бабка и оба брата матери умерли один за другим, уцелел лишь кто-то из семей братьев, но они Грэма не интересовали. Осталась в живых и младшая сестра матери, но на ней-то как раз не было никакой вины: когда случилась история с князем, она сама была ребенком. Все планы отмщения с грохотом провалились. Мстить было некому. Грэм скрипел зубами от злости и проклинал чуму, которая все сделала за него. Оставалось утешаться лишь тем, что смерть от чумы была достаточно мучительной.
